Кэтрин. Не верю! Замолчи! Черт бы тебя побрал…
Обливаясь слезами, бежит в дом.
Эдди. Кэти!
Он хочет ее догнать, но останавливается, словно понимая, что не имеет над ней никакой власти. Издали доносится музыка — по радио передают джаз. Окинув взглядом улицу, он отходит от дома; грудь его теперь уже вздымается от гнева.
Свет загорается над сидящим у себя за столом Алфиери.
Алфиери.
Входит Эдди. Держа кепку в руках, он садится у стола и глядит в окно.
Алфиери замолкает, смотрит на свой стол, потом снова поднимает глаза на Эдди, как будто продолжая с ним разговор.
Я не совсем понимаю, что я могу для вас сделать. Есть тут какое- нибудь нарушение закона?
Эдди. Об этом-то я вас и хотел спросить.
Алфиери. Если девушка влюбилась в иммигранта, в этом нет ничего недозволенного.
Эдди. Да, но если здесь только желание получить паспорт?
Алфиери. Вы ведь этого точно не знаете…
Эдди. Вижу по его глазам; он смеется и над нею и надо мной.
Алфиери. Эдди, я адвокат, и могу полагаться только на то, что можно доказать. Понимаете? Можете вы доказать то, что говорите?
Эдди. Мистер Алфиери, я хорошо знаю, что у него на уме!
Алфиери. Даже если бы вы смогли это доказать…
Эдди. Послушайте… Да послушайте же вы меня хоть минуту! Отец всегда говорил, что вы человек толковый. Я хочу, чтобы вы выслушали меня.
Алфиери. Я всего-навсего человек закона, Эдди…
Эдди. Будете вы меня слушать? Я и говорю о законе. Дайте мне только высказать то, что я думаю. Ежели человек нелегально приезжает в страну, разве здравый смысл не требует, чтобы он откладывал каждый заработанный грош? Он-то не знает, что с ним стрясется наутро, так ведь, не правда ли?
Алфиери. Предположим.
Эдди. А он швыряет деньгами. Покупает какие-то пластинки. Туфли. Пиджаки. Понятно? Парень ровно ни о чем не заботится. Думает, что он здесь навечно. Значит он уже пораскинул мозгами, что к чему. Решил, что с ним все в порядке. Не так ли?
Алфиери. Предположим. Ну, а дальше?
Эдди. Ладно. (Оглядывается через плечо, словно боясь, что сюда кто-нибудь ворвется, потом, посмотрев на Алфиери, снова опускает голо- ву, уставившись в пол.) Разговор наш строго между нами?
Алфиери. Безусловно.
Эдди. Я хочу сказать, что не стал бы затевать этого разговора в другом месте. Вовсе на так уж приятно говорить о ком-нибудь подобные вещи! Даже жене, и той не стал бы рассказывать такое про человека.
Алфиери. Что именно?
Эдди (глубоко вздохнув). Парень-то ведь не того, мистер Алфиери…
Алфиери. В каком смысле?
Эдди (снова оглянувшись через плечо). У него не все в порядке…
Алфиери. Не понимаю.
Эдди (беспокойно двигаясь на стуле). Вы его когда-нибудь видели?
Алфиери. Что-то не припомню!
Эдди. Он совсем светлый блондин. Волосы, как… платина. Понимаете?
Алфиери. Нет.
Эдди. И вообще, махнешь газеткой — и его сдует, словно и не бывало.
Алфиери. Да, но это не значит…
Эдди. Погодите минуту, я же говорю вам дело. Он поет, понимаете? Это само собой… Я хочу сказать, что в этом, может, ничего такого и нет, но иногда он вдруг возьмет такую ноту… Понимаете? Прямо закачаешься. Такую высокую ноту. Понимаете?
Алфиери. Ну что ж, значит у него тенор.
Эдди. Знаю я, что такое тенор, мистер Алфиери. Никакой у него не тенор. Говорю вам, если вы войдете в дом и не будете знать, кто поет, вам и в голову не придет, что поет мужчина, а не женщина.
Алфиери. Но это отнюдь не значит…
Эдди. Погодите минутку, мистер Алфиери. Ведь я стараюсь выложить вам все, что у меня на душе. Денька два назад племянница показывает нам платье, которое стало ей мало, — за последний год девочка вымахала вверх, как молодое деревцо. И что же? Он берет это платье, раскладывает на столе, чик-чик ножницами, туда-сюда иголкой — и платье готово. Понимаете? При этом он хорошенький, как ангелочек, ну так бы его и поцеловал!
Алфиери. Слушайте, Эдди…
Эдди. Мистер Алфиери, в порту над ним все потешаются. А мне стыдно. Зовут «Бумажной куклой». А теперь «Беляночкой»! Брат его думает, что люди смеются потому, что он шутник и весельчак, но это неправда. Не потому они смеются. Они же знают, что он мне родня, и, конечно, не станут говорить худого. Им и на самом деле лучше поостеречься таких шуточек. Но я-то знаю, над чем они смеются, и когда я думаю, что этот слизняк ее лапает, я могу… меня просто выворачивает наизнанку, мистер Алфиери. Ведь я из кожи лез ради этой девчонки. А теперь он приходит в мой дом и…
Алфиери. Послушайте, Эдди. Я вас понимаю, у меня тоже есть дети. Но закон определяет все точно. Закон не разрешает…
Эдди (охваченный еще большим негодованием). Вы хотите сказать, будто нет такого закона, чтобы парень, у которого не все в порядке, не имел права работать и жениться, и чтобы…
Алфиери. Закон вам не поможет, Эдди.
Эдди. Даже если у него не все в порядке? Мистер Алфиери, вы хотите сказать…
Алфиери. Поверьте, Эдди, тут ничего не поделаешь.
Эдди. Ничего?
Алфиери. Ровным счетом ничего. Закон тут может заинтересоваться только одним.
Эдди. Чем?
Алфиери. Как он попал в нашу страну. Но мне кажется, что вы вряд ли захотите этим воспользоваться.
Эдди. Вы это о чем?
Алфиери. Ведь они приехали сюда нелегально…
Эдди. О, господи Иисусе, в эти дела я впутываться не буду. То есть…
Алфиери. Ладно, дайте теперь мне вам кое-что сказать.
Эдди. Мистер Алфиери, не могу я поверить тому, что вы говорите! Должен быть какой-нибудь закон, который…
Алфиери. Эдди, я хочу, чтобы вы меня выслушали внимательно.
Пауза.
Эдди (саркастически). Вы хотите сказать, что мне нечего заботиться о том, чтобы ей было хорошо?
Алфиери. Да, Эдди, только раньше иль поздней