пролегает путь к Херсонесу. Там могила лейтенанта Шмидта и его товарищей, комиссара

фортов «Красная Горка» и «Серая лошадь» Сладкова, могилы героев обороны Севастополя

в Великой Отечественной войне — Нины Ониловой, Аллы Оношко, бесстрашного летчика,

командующего авиацией Черноморского флота Острякова, и многих других доблестных

воинов, патриотов Отечества. Они сражались за то, чтобы не было в мире руин и смерти,

чтобы торжествовала жизнь.

Об этом свидетельствуют и ковры из роз на бульварах Севастополя, и миндаль,

выживший под всесжигающим огнем на Малаховом кургане, и деревья Дружбы, посаженные

на его опаленной земле людьми из многих стран мира. Об этом свидетельствует и обелиск

на краю Херсонесско-го мыса, на месте разгрома 50-тысячной армии гитлеровцев 12 мая

1944 года.

Об этом свидетельствует сегодняшний красавец - Севастополь, на руинах которого в

первые дни освобождения строители начертали слова:

«Да здравствует жизнь!»

ЯЛТА

«Ялос — Ялта!» Отель знаменитостей. Здесь жил А. П. Чехов. По воздуху на пляж.

Солнце в бокале. Завтрашний день Ялты.

Обогнув Херсонесский мыс, лайнер идет курсом на Ялту, к Южному берегу Крыма.

Хорошо видна остроконечная скала, мыс Фиолент. За ним — небольшой амфитеатр

Долины Эхо. Здесь эхо любую фразу с точностью магнитофона, без всяких искажений

повторяет до пяти раз.

Берег повышается. К морю подступают отвесные, красноватые скалы, воспетые в 10-й

песне «Одиссеи».

На вершине одного из утесов видна полуразваленная генуэзская башня. Ей свыше

пятисот лет. Она охраняла вход в страну «листригонов» — Балаклавскую бухту.

26 декабря 1854 года во время шторма в этом районе погибло много английских

транспортных кораблей. Среди них «Черный принц». В его трюме якобы были ящики с

золотыми соверенами для уплаты жалованья солдатам. Пожалуй, только поиски сказочных

кладов Моргана в районе Карибского моря могут по масштабам сравниться с возней вокруг

«Черного принца». Английские, японские и водолазы многих других стран тщетно пытались

найти его следы, чтобы достать золото.

Впереди — обрывистый мыс Айя, высотой 600 метров. Здесь начинается главная гряда,

здесь — западная граница Южного берега Крыма.

«В России только один Крым, а в Крыму только один Южный берег, — писал в прошлом

столетии бытописатель Тавриды — ... Он восстает перед твоими очами, перед душой твоей,

во всей своей изумительной нечаянности, как что-то нежданное, негаданное, не похожее ни

на что, тобою прежде виданное».

Лайнер проходит мимо самой южной точки Крыма и европейской части Советского Союза,

мыса Сарыч (Золототканный).

В двух милях от мыса Сарыч — дача Тессели (Тишина). На этой даче жил А. М. Горький,

писавший тогда эпопею «Клим Самгин».

Почти рядом видна с моря часть курортного поселка Форос (Порыв ветра). Там памятна

«горьковская площадка», где писатель проводил много часов, любуясь морем. На этой

площадке не раз пел Ф. И. Шаляпин.

Над Форосом, на отвесной скале, виднеется белая церковь византийского стиля. Она

славится фресковой росписью потолков и стен, исполненной известными русскими

художниками Маковским и Корзухиным.

Так проходит по левому борту панорама Южного берега Крыма. Отроги покрытых лесом

гор, утопающие в субтропической зелени санатории. Из окутавшей их чуть заметной дымки

тянутся золотые нити солнечных лучей, отраженных окнами.

Кругом — новостройки санаториев, пансионатов, зеленеют плантации табака, золотятся

виноградники.

Примерно в получасе ходьбы от Фороса, на самом берегу моря, словно вырастают из

воды новые санаторные корпуса. Это пансионат «Нижний Кастрополь» (Крепость-город). За

два-три года выстроено свыше десяти корпусов, пансионат принимает одновременно 730

человек.

Выше, среди беспорядочного нагромождения камней, выделяется могучая округленная

скала Ифигения. Название этой скалы и лежащей у ее подножия местности связаны с

античной легендой.

Дочь царя Агамемнона Ифигения волей богини Артемиды очутилась в Тавриде жрицей

храма Девы. Через несколько лет младший брат Ифигении Орест со своим неразлучным

другом Пилатом отправились в Тавриду, чтобы похитить в храме статую Артемиды. Тавры

поймали юношей. По существовавшему обычаю, жрица Ифигения, не знавшая брачного

факела, должна была отрубить чужеземцам головы.

Узнав, что ей предстоит обезглавить греков, к тому же выходцев из родного города,

Ифигения решила отпустить одного из них, чтобы он доставил весть о них на родину.

Начался спор между юношами. Каждый, желая спасти друга, настаивал, что он должен

остаться. А Ифигения в это время сочиняла письмо на родину. Стоило Оресту прочесть это

письмо — и все прояснилось.

Благодаря хитрости Ифигении ей с братом и его другом удалось бежать, прихватив

статую.

В девяностые годы прошлого века невдалеке от Кастрополя жил А. П. Чехов. А. М.

Горький рассказывал в своих воспоминаниях:

«Однажды он позвал меня к себе, в деревню Кучук-Кой, где у него был маленький клочок

земли и белый двухэтажный домик. Там, показывая мне свое «имение», он оживленно

заговорил:

«Если бы у меня было много денег, я устроил бы здесь санаторий для больных сельских

учителей. Знаете, я выстроил бы здесь этакое светлое здание, очень светлое, с большими

окнами и с высокими потолками. У меня была бы прекрасная библиотека, разные

музыкальные инструменты, пчельник, огород, фруктовый сад; можно было бы читать лекции

по агрономии и методологии, учителю нужно все знать, батенька, все!»

Мечте великого человеколюба суждено было осуществиться много лет спустя, при

Советской власти.

По ходу судна после Кастрополя видна гора Кошка. Гора действительно похожа на кошку,

согнувшую спину и готовую к прыжку. Ветры и дожди изваяли подобие большой каменной

головы с торчащими кверху ушами.

У подножия Кошки лежит Симеиз — одно из самых живописных мест Крыма.

Особенно хорошо видна с моря соседка Симеиза — Алупка. Она напоминает огромный

треугольник. Его основание — санатории, жилые дома, знаменитый дворец Воронцова с

громадным парком, стороны — горные кручи, ограждающие основание, а вершина — гора

Ай-Петри.

За Алупкой — подковообразный Кореиз, связанная с именем Л. Н. Толстого Гаспра, самое

теплое в Крыму место — Мисхор, мыс Ай-Тодор с его «Ласточкиным гнездом», окруженная

скалами Ореанда, ослепительно белая Ливадия. Рядом — жемчужина Южного берега

Крыма.

— Ялта! Ялта! — раздаются возгласы на палубе судна. Путешественник XX века

приходит в восторг от открывающегося перед ним вида на Ялтинский амфитеатр, на

обступившие с трех сторон горные вершины. В радостных возгласах туриста слышится

отзвук, эхо далеких веков, когда, по преданию, византийские корабли, отправившиеся на

поиски новых земель, после бурь и туманов, однажды увидели этот же благословенный

берег.

— Ялос! Ялос! — вырвалось у марсового матроса, не смыкавшего много часов глаз.

— Ялос! — радостно вторили измученные негостеприимным морем моряки.

Корабли причалили к сказочной стране, где всегда тепло, где зреет крупный душистый

виноград и благоухают розы.

От слова «ялос» (берег, береговая) и произошло название города.

Так гласит легенда. Старинные документы, в частности, описание побережья Крыма в

начале XII века, подтверждают, что Ялту тогда называли Джалитой. Невдалеке от города

археологи нашли предметы, относящиеся к каменному и бронзовому векам. В самой Ялте

были найдены «каменные ящики» — погребения тавров, этих аборигенов горного и Южного

берега Крыма.

Но, в отличие от ряда других населенных пунктов, Ялте не суждено было «войти в