Часть 5

      Просыпаюсь достаточно рано, небо едва начинает светлеть, в комнате царит мягкий полумрак и спокойствие. Что-то, едва уловимое, не дает мне покоя. Алька дрыхнет на своей половине матраса и, слава всем, не складывает на меня руки и ноги - терпеть этого не могу. Осторожно встаю, умилившись сонному царству, численность которого увеличилась на одного человека. Вадим, наш старинный друг и один из тех, кто всеми силами старается помочь Андрюхе потянуть такое большое семейство. Два месяца назад он пропал, говорил что на заработки едет. Это нормально, когда пропадают беспризорники, и почти привычно, вот только легче от этого все равно не становится. Жизнь до смешного несправедлива и мы, дети улиц, можем воочию убедиться в ее немилости. Он похудел, бледный весь, но живой, что уже неплохо.

      Выхожу из комнаты, наспех умываюсь и сцапав из холодильника в коридоре бутерброд, будто заранее приготовленный для меня, осторожно проскальзываю в кухню к Андрюхе. Мысль, что я долбоеб, посетила меня слишком поздно. Андрей сидит прямо на полу, разложив вокруг себя мои бумаги и вчитывается в экран монитора бессовестно открытой флешки, иногда заглядывая в справочник и потирая красные от усталости и недосыпа глаза. Хорошо, что успел дожевать, а то бы подавился.

      - Уже уходишь? - столько яда в одной лишь фразе мне еще не приходилось слышать.

      - Тебя не учили, что трогать чужое нельзя? - подойдя к нему и опустившись на корточки, выдергиваю из компа флешку, складываю аккуратной стопочкой бумаги и убираю в папку, которую тут же прячу в рюкзак.

      - Ты , сука, куда полез? - резко поворачивается ко мне, вид при этом такой, словно он вынырнул из болезненного бреда.

      - Не твое дело, - начинаю жалеть, что не ушел еще вчера.

      - Да? - саркастически усмехается и подскочив на ноги, хватает пепельницу с подоконника, видимо намереваясь запустить ею в меня. Сонный мозг начинает работать в экстренном режиме: если он поднимет шум - разбудит народ. Начнутся лишние вопросы, я непременно со всеми пересрусь, получу пизды и возможно буду послан на хуй. Мне оно надо?

      Успеваю вскочить с пола и перехватить его руку, выбиваю пепельницу на диван, несколько окурков россыпью падают на чистый плед, в воздухе повис запах табака, а я пытаюсь утихомирить взбесившегося парня. Заламываю ему руку за спину и утыкаю мордой в диван (пусть скажет спасибо, что не в окурки), прижимаю его к мебели, не позволяя дергаться, и шепчу прямо на ухо так, чтобы слышать мог только он:

      - Перестань. Я уже все решил. Там дело пустяковое, - вру напропалую, сильнее сжимая хватку, - меня пару дней всего не будет... Андрей, перестань, блядь, дергаться, я тебе сейчас руку сломаю вместе с шеей, для верности, - затихает, прислушивается. - У меня долги, ты знаешь это. Сет мне башку оторвет и поминай как звали, а я жить хочу...

      - Я продам квартиру, только откажись, - его уверенный голос сводит меня с ума.

      - Нахуя ты так? - отталкиваю его в сторону, от чего он, растерявшись, падает на пол и сдавленно шипит от боли в ушибленном локте. - А сам куда? На помойку?

      - В универскую общагу...

      - Ты че несешь? Какая общага? А наших куда? Альку пожалей, хватит с нее, настрадалась уже. Ей нельзя на улицу, - его лицо в момент меняется и становится мертвенно бледным. - Там Вадим приехал, ему жить где-то надо, - вскидывает голову, глядя на меня с удивлением, пока я старательно прячу руки в карманах свитера, потому что пальцы сжало в кулаки, не разжать. Адреналин хлещет по венам, меня разрывает от эмоций: моих, его - без разницы - одна сплошная каша, выворачивающая меня наизнанку. Душно. - Кто потом им поможет? О себе не думаешь, подумай о других (и это я говорю ему, человеку посвятившему свою жизнь нищебродам вроде меня).

      - Я продам квартиру, отдам твой долг... - твердит как заговоренный, кивая сам себе и уже что-то просчитывая в уме. И ведь правда продаст, придурок!

      - Андрюх, если я не доставлю этот пакет, - трясу рюкзаком в воздухе и поднимаюсь на ноги, - некому будет помогать, - печально улыбаюсь, читая в его глазах осмысление. - Так надо. Понимаешь?

Отрицательно качает головой, что-то ища глазами. Уж не вырубить ли он меня собрался?

      - Че задумал? - скептически изгибаю бровь, следя за каждым его шорохом.

      - Максу позвоню. Тебе нельзя одному... наши помогут... - бормочет, что-то ища в телефоне.

      - Ну уж нет! - рявкаю так, что, наверное, бужу соседей. - Мне еще няньки не хватало. Не втравливай в это никого. Ты что-то успел перевести? Что там написано? - меняю тему, отобрав у него телефон. Эта дрянь кусает меня за руку и пытается пнуть. Отскакиваю в сторону и закидываю мобилу на верхний шкафчик, в котором уже давно хранятся кучи книг и всякого барахла.

      - Издеваешься? - уточняет, сложив руки на груди, и, видимо, прикинув свой рост и высоту шкафа, зло на меня смотрит.

      - Немного, - теперь ухмыляюсь я. - Я слушаю.

      - Не понял я ни фига, - в голосе отчетливо слышно разочарование. - То ли вакцина какая-то, то ли препарат, - пожимает плечами, задумчиво разглядывая пол. - Мне показалось, что наркота замешана, но там слова заумные, нет их в справочнике, а значение их я не знаю. Но эта дрянь жутко дорогая. Состав потрясает своим разнообразием и редкостью некоторых компонентов. - Прикуривает, думает, а мне так выбить из него всю эту информацию хочется, силой заставить забыть прочитанное и проорать в лицо, что трогать чужие вещи нельзя!

      - Я пойду, - он молчит, отстраненно глядя в окно и что-то решая для себя. - Присматривай за ними, - ухмыляется и резко выдыхает, словно и не дышал все это время.

      Оставляю на шкафу часть денег, как раз Алькины документы хватит доделать и можно будет попытаться в ПТУ ее пропихнуть...

      Раннее утро вовсю вступает в свои права, постепенно и робко шагая по улицам города, разгоняет тьму, так любимую мной и служащую мне убежищем. Не люблю дневное время суток. Люди видят меня, я вижу их... взаимная неприязнь, так сказать. Я не могу сказать, что со стороны смотрюсь как самый распоследний бомж, от меня не несет перегаром (почти) и я не воняю как старый мусорный бак. Я нормальный пацан! Правда, условия, в которых я вынужден пребывать, далеки от общепринятых. Не поверите, но даже на улице можно выжить. Не стоит это повторять юным влюбленным дарованиям, сбежавшим из дома. Это только первые два часа все радужно и красочно, пока не ебнет холод, не польет дождь, на раз смывающий всю сопливую ересь из безмозглых голов. Я уже молчу про отморозков, которые только и ждут таких дурачков, и в лучшем случае им светит ограбление и изнасилование, про худшее же стараюсь не думать, и так в голове тьма беспросветная.

      Автобусная остановка полна народу. И куда все намылились? Выходной вроде, или я опять заплутал в днях недели? Теряюсь в общей массе разношерстных людей, чувствуя себя в такой толпе неуютно. Люблю тишину, покой, умиротворение, а не этот вечно не стихающий недовольный гул, от которого башка начинает трещать.