— Не знаю, что у тебя там сидит мальчик… — Раус подошел ко мне, тихо шепча на ухо и протягивая мне маленькую шкатулочку. — Но она жрет людей, причем очень умело это делает, у меня два студента расстались с жизнью пока я изучал, что же ты туда впихнул такое.

— А не нужно чужое руками трогать. — Я быстро извлек из шкатулочки свое колечко с неким облегчение одевая его на палец.

— Ты бы и сам поберегся с такими силами заигрывать. — Произнес он, напоследок отходя от меня. — Это неуправляемо и те узы, что наложены на кольцо всего лишь временная граница для той стихии внутри.

«Ну как ты девочка?» — Привычно послал я мысленный призыв Адель, уже не вслушиваясь в слова старика мага.

«Я ждала тебя». — Тут же пришел перезвон мягкого голоска с ее стороны. — «Я знала, ты не оставишь меня».

Более разговоров не было. Меня посадили в карету вместе с магами, но эти двое, приятельски болтать со мной, не были настроены. Впрочем, как и я с ними.

Колеса застучали по брусчатке мостовой, километры потянулись, меняя пейзаж за окном, а я погрузился в свои мысли, то так, то эдак проигрывая сложившуюся ситуацию и ища ответы на возникающие предо мной вопросы.

В принципе все не так уж и плохо. Я жив, практически освобожден, практически знаю что делать… Но лишь практически ибо в реальности переменных было куда как теперь больше чем постоянных. При формальном статусе покойника, я не выхожу в этот мир с голой пардон попой в люди. Не скажу, что я подобное предвидел, но и все яйца в одну корзину не сложил, ведь не зря банки все шли в обход моей дорогой супруги. Это в те достопамятные времена моего становления, земельный пай баронства давал мне опору и финансирование, но теперь с учетом оффшорной зоны, с вливанием капитала из двух государств в проект железной дороги и перспективной торговой артерии, мое начинание приобретало совершенно другой уровень и размах.

Мне только оставалось самому себе мысленно улыбаться и аплодировать, ибо я все же в свое время не забросил этот проект, связал на нем легион, сделав его службой охранения, а так же тем органом, который его кормит, ну и разбил отделения на сеть, не забыв еще и в столице открыть филиал.

А что радоваться спросите вы? Ведь фактическим держателем сети являлся барон Ульрих фон Рингмар ныне покойный и преданный земле. И фактически это было так, но лишь на половину, так как другая половина была документально подвешена мною в воздух, да еще и с учетом ряда счетов открытых на другие имена.

Как так? Да вот так. Есть у меня такой человек как господин Энтеми на которого я изрядно что повесил, плюс у него есть поверенные помощники. В общем, пока точно не скажу, что доподлинно смогу отжать у своей супруги и что возможно она в добровольном порядке мне передаст в знак некоей благодарности, но думаю голым босым я не умру.

Но деньги деньгами, а помимо этой проблемы, мне не давала покоя мысль о некоем, пусть и больше мнимом, чем явном предательстве, которое я буду вынужден совершить по отношению к императору.

Да, вот такой вот я странный человек, вот такая вот червоточинка вдруг возникла во мне, не давая отбросить в сторону этот аспект и условие моего освобождения. Казалось бы, что тебе с того? О чем можно думать, когда этот великий и ужасный мракобес император, гадский гад, нехорошая «нехорошесть» и вообще как бы сатрап, тиран и угнетатель. Почему я вообще должен каким‑либо образом сопереживать этой субстанции и квинтэссенции зла в этом мире?

Однако же… Однако же я не мог выбросить из головы и из сердца мысль и чувство, что совершаю что‑то неправильно. Делаю что‑то, что противно моей натуре. Понятное дело, что это политика, понятно, что все в этом как‑то взаимосвязано. Тут даже не нужно быть семи пядей во лбу, что бы догадаться эльфы ведут свою игру, а памятуя о той истории где меня эти остроухие подставили под удар господина де Тида, все желание быть паинькой и не брыкаться, отпадает как бы само собой. Впрочем, и любовью к императору я не пылаю. Он хладнокровный убийца, у меня перед глазами до сих пор бальный зал где народ, объятый пламенем мечется в дыму не находя выхода из этой западни. Все очень сложно, слишком неоднозначно и размыто.

До дворцового кольца мы добирались чуть больше часа. Дорога петляла по городу, я все думал и думал о своем будущем, но в итоге мы все же вышли на пропускных воротах, где в сопровождении стражи принц Паскаль лично повел меня аллейками и улочками дворца, ведя неспешный диалог вроде как со мной, но больше играя для себя в одни ворота.

— Вы занятная личность барон. — Принц шел неспешно, особо не поворачивая головы ко мне. — Я изучил все документы, как по законодательной базе, так и правки армейских доктрин, которые вы делали для бабули во время своего заточения, и не могу не восхищаться вашим талантом.

— Благодарю. — Пусть это был и не тот труд который был мне в радость, но это был мой труд и мне была приятна похвала.

— Хочу так же отметить что ваш легион просто афера века! — Паскаль улыбнулся. — Такого еще земля наша не видела. Просто гениальное решение, а так же весьма преступная практика для государства.

— Главное что работает. — Пожал я плечами.

— Да. — Принц печально покачал головой. — Надо отдать вам должное, только благодаря ним у нас еще есть север.

— Север не отдадим ваше высочество. — Кивнул я его словам.

— Очень на это рассчитываю. — Он покачал головой. — Слишком все зыбко, королевство реально расколото, без лишних эмоций могу сказать, что мы терпим поражение. Если б не успели подписать договор с империей, опять же благодаря вам мой друг, думаю уже к сегодняшнему дню, потеряли столицу.

— Император ввел в игру свои войска? — Я укладывал крупицы информации поступающей от принца, выстраивая мозаикой общую картину происходящего.

— И да и нет. — Будущий король тяжело вздохнул. — На восточном фронте он хорошо связал руки мятежникам. У него в отличие от нас куда как успешней проходит война, однако же, зараза бунта не обошла и его стороной.

— И у него?! — Признаюсь, я был и вправду удивлен.

— Да. — Паскаль печально развел руками. — Имперское рыцарское сословие на приграничье поддерживает бестиаров, сам император не может продвигаться нам на выручку, так как опасается, что и на его территории возникнет раздрай внутренней войны.

— Как все не вовремя. — Хмыкнул я.

— Сомневаюсь мой друг, что война может прийтись кому‑то к месту. — Улыбнулся он.

Мы миновали ряд зданий и вошли в просторную парадную с лакеями, которые по ковровой дорожке проводили нас к массивным дверям опочивальни экс королевы.

Двери при всей своей массивности раскрылись мягко, принц положил руку мне на плечо.

— Ульрих. — Он был серьезен. — Она очень хотела тебя увидеть, увидеть тебя одного, постарайся ее не расстраивать.

Я вошел один. Больше за мной никто не последовал. Ватная тишина, зашторенные тяжелыми портьерами витражи окон и запах болезни и старой немощи. Старого бессилия, близкого и уже неотвратимого окончания пути.

— Здравствуй мой мальчик. — Голос де Кервье был тих, и я не столько услышал его, сколько прочитал слова по шевелению губ. — Садись ко мне.

Вот так. Да, на краешек кровати, взять ее сухую молочно белую руку с жгутами темно синих вен и смотреть в глубокие уставшие глаза. Тяжко это, хочется что‑то сказать, но меж тем понимаешь, насколько в такие моменты слова будут пустыми и никчемными пред грядущим и неотвратимым. Мне даже не нужно было входить в астрал, я и так прекрасно видел пять амулетов накопителей, что питали ее жизнью. Пять капелек магии, что еще держали ее душу на этом свете, оттягивая неизбежное.

Вот так все и происходит. Нет ничего вечного на этом свете, все мы лишь гости под этим небом и вдвойне печальней становится, когда приходит время тех кто жил по настоящему, кто ценил свое время, кто действовал, любил, страдал, боролся и, несмотря ни на что, дышал полноценно, вбирая всю полноту и гамму страстей и эмоций.

Это был достойный уважения человек. Мне есть за что ей в этой жизни сказать спасибо, есть за что на нее обижаться, можно даже не любить ее, но не признавать ее внутренней силы и не отдавать дань уважения ее интеллекту было бы полным свинством с моей стороны.