Меня снова затрясло, к горлу подступил новый приступ тошноты, и я вскочил, собираясь бежать в ванную, как вспомнил, что воды по-прежнему нет, и унитаз уже второй день, как переполнен. Я осторожно перевел дух, заталкивая обратно рвотные позывы и чувствуя, как во мне нарастает злость.

Я развернулся и решительно зашагал на кухню, остановившись перед винным шкафом.

-Что ты там ищешь? – окликнула меня Кира, услышав, как я загремел бутылками.

-А ты умыться не хочешь?

-Вином? Все же липкое потом будет!

-Ничего другого у нас все равно не осталось. И если взять сухое, то, по идее, ничего слипнуться не должно, - я выдвинул ящик, отыскивая штопор, - да и пить охота.

-Пить или выпить?

-Ой, только давай без этого ханжества! – пробка выскочила со звонким хлопком, - как будто тебе самой после всего увиденного горло промочить не хочется.

Я запрокинул голову и сделал несколько больших и жадных глотков, наслаждаясь ощущением того, как прохладная влага впитывается в иссушенное тело.

-Давай, - я кивнул Кире, - если пить не будешь, то я могу хотя бы полить тебе на руки.

Она ничего не ответила, недовольно поджав губы, но все же подошла к раковине и мы, помогая друг другу, кое-как отмыли с ладоней жуткие кровавые пятна. Взглянув на себя в зеркало, Кира насупилась еще сильнее. Пряди ее светлых волос, которые она отбрасывала со лба, пока мы перевязывали раненых, также испачкались в крови и превратились в жесткие темные перья, торчащие во все стороны, что делало мою половину похожей на промокшего под дождем попугая. С тяжким вздохом она взяла из ящика ножницы и принялась их отстригать. Я же тем временем прикончил остатки вина и вернулся к винному шкафу за новой бутылкой.

-Что-то ты разошелся, тебе не кажется? – такое впечатление, что у всех женщин после замужества вырастает еще одна пара глаз на затылке!

-Я у себя дома, и могу делать все, что захочу, - я повернулся к ней, держа бутылку в руках, - не надо мне указывать!

-Ты сейчас в загул уйдешь, и кто будет доклад на Правлении во вторник тогда делать, а? Кто здесь еще утром весь на нервах из-за этого был?

-Доклад!? Ха! – я ввернул штопор в пробку и дернул, - как я туда попаду-то? И кому я буду докладывать? Куску отбивной, который сейчас внизу в зимнем саду валяется?

-Как!?... – Кира аж задохнулась, - как ты можешь так говорить о Дмитрии Аркадьевиче!? Он же тебе не чужим был! Он только что погиб у тебя на глазах!

-Земля пухом! – я уже собирался приложиться к горлышку, но, увидев, как она смотрит на меня широко открытыми глазами, понял, что требуются дополнительные пояснения, - ты предлагаешь мне скорбеть об этой сволочи, которая несколько лет выедала мне мозг? Сокрушаться о том, что я больше никогда не услышу его мерзких подколок и пошлых шуточек в мой адрес по любому поводу? Да обойдется! Только кобыле легче, как говорится!

Поскольку после моей тирады жена окончательно потеряла дар речи, я воспользовался образовавшейся паузой и изрядно отхлебнул.

-Ну что ты на меня так уставилась!? – я взял с полки бокал и протянул ей, - давай и тебе налью, хватит уже дурочку ломать. Сними напряжение хоть немного, а то того и гляди взорвешься. Или от жажды помрешь, уж не знаю, что раньше.

-Я не утоляю жажду алкоголем. В отличие от тебя.

Демонстративно медленно и осторожно, чтобы ненароком не разбить, я поставил бутылку и бокал на стол. По моему телу уже разлилось приятное тепло от выпитого на пустой желудок вина, но вот вместо обычного умиротворения и расслабленности из глубины моей души к поверхности устремилась глухой гнев. Я и сам был уже готов взорваться.

-Извини, но ничего другого у меня нет, - я сложил руки на груди, - тем не менее, я всегда открыт для любых предложений. Слушаю тебя очень внимательно.

-Сильный человек, столкнувшись с проблемой, не прячет голову в песок и не заливает неприятности выпивкой, а пытается найти решение, хоть какой-то выход из ситуации. Пытается хоть что-то сделать, - Кира укоризненно покачала головой, - вчера ты вел себя куда более адекватно, более трезво.

Ну вот она и запалила фитиль от спрятанной во мне бомбы. Особенно эта шпилька про сильного человека…

-Что-то сделать, говоришь? Это я могу, но вот, боюсь, тебя мои деяния вряд ли обрадуют.

-Что ты имеешь в виду?

-Увидишь, - я наклонился и взял в руки табурет, - ты вроде как пить хотела…?

-Эй! Куда ты собрался!? – теперь в голосе жены слышалась тревога, но поздно.

-Увидишь, - я обогнул ее, направляясь в прихожую.

Я вышел в холл и остановился перед торговым автоматом, витрина которого, с яркими этикетками банок с газировкой и бутылок с водой и соками, среди окружающего холода, голода и жажды смотрелась как откровенное издевательство.

-Олег, не надо! – крикнула Кира, в последний момент угадав мои намерения, но я, словно почуявший запах свежей крови бультерьер, уже ничего не слышал.

Я взмахнул табуретом и что было силы врезал им по стеклу. Витрина расцвела паутиной трещин, но устояла, а потому я ударил еще раз и еще, пока стекло не смялось как тряпка, после чего я одним рывком выдернул его из рамы.

В коридоре захлопали открывающиеся двери – соседи примчались выяснять, что тут за шум. Не обращая на них внимания, я залез в недра автомата, выгребая оттуда вожделенные бутылки, шоколадные батончики и прочую провизию.

-Олежка! Что ты творишь!? – голос Клавдии сразу переключил мое бешенство еще на пару скоростей.

-Не смей называть меня Олежкой, слышишь, ты, грымза старая!? – я резко обернулся и почти уткнул свой палец в ее покрытый пятнами нос, - такая фамильярность позволена только моей жене, да еще близким друзьям, а для тебя я – Олег Викторович! Усекла!?

Старушка испуганно попятилась, вытаращив глаза и беззвучно хлопая ртом, точно рыбина, а я скинул пиджак и, расстелив его на полу, как в мешок начал собирать в него свою добычу.

-Что Вы себе позволяете, молодой человек!? – возмущенно вступился за нее другой наш сосед, имени которого я даже не знал, - немедленно извинитесь перед Клавдией Сергеевной, или…

-Или… что? – я даже не оглянулся, - ну же, не молчите, мне интересно, чем Вы хотели меня припугнуть?

Ответа не последовало, и я, завязав рукава пиджака, выпрямился и посмотрел на соседа. Не знаю, что такого он увидел в моем взгляде, но в его собственном я прочитал нешуточный испуг.

-Мы с Кирой только что спустились сверху, - заговорил я медленно, с трудом ворочая челюстью, что так и норовила выйти из-под контроля и сорваться на крик, - где на наших глазах потерявший управление коптер рухнул прямо на людей. Мы там почти час на четвереньках по площадке ползали, собирая куски еще теплой человеческой плоти. Когда я хотел вытащить из-под кресла чью-то оторванную голову, из нее мозги вывалились, и мне пришлось горстями черпать их с пола и засовывать обратно. У меня до сих пор стоят в ушах стоны женщины, которой отрезало ноги, и которая отдала Богу душу прямо у Киры на руках, - я подался вперед, вытянув перед собой ладони, на которых еще оставались не до конца отмывшиеся следы крови, что заставило перепуганного беднягу отступить на шаг, - ну? Так чем же Вы хотели меня припугнуть?

-Да он же пьян! – заметил кто-то.

-Завидуйте молча, - я поднял свой куль и взвалил его на спину.

-И, кстати, то, что Вы сейчас делаете – это преступление!

Последнее слово он выговорил так старательно, как будто вырисовывал его на уроке каллиграфии.

-И что теперь? Полицию вызовете? – подбирая табурет, я вдруг рассмеялся, - знаете, я был бы Вам крайне признателен! Я уже готов на что угодно, лишь бы убраться прочь из этого многоэтажного дурдома!

Кира опять плакала, присев на кухне на краешек стула и уронив лицо в ладони. Я взгромоздил принесенный куль на стол и начал разгружать добычу.

-Ты что, совсем с ума сошел? – всхлипнула жена, глядя на пакеты и банки так, словно это были тротиловые шашки и гранаты.

-Скорее наоборот, - я обвел рукой россыпь добытых припасов, - я тут, похоже, единственный, кто сохранил последние остатки здравомыслия.

-Ты нарушил закон!

-Да-да, жду не дождусь, когда меня арестуют, - я подтолкнул к ней бутылку с водой, - вот, пей.