-Э-э-э… на какой еще службе?

Судя по тому, как нервно дернулась бледно-зеленая щека, вопрос Киры явно попадал под определение «неправильного».

-На вечернем молебне, разумеется! – у меня сложилось такое впечатление, словно она выпорола нас словами, точно розгами, выстреливая их по одному сквозь плотно сжатые губы, - или вы забыли, что присутствие на службе обязательно для всех?

И только тут я запоздало сообразил, что именно ускользнуло от меня, когда я пытался понять, откуда может исходить опасность на этом этаже. Помимо концертных площадок и кинозалов, здесь располагались несколько домовых храмов разных конфессий. И если пятьюдесятью этажами выше развернулась битва за хлеб насущный, то тут правили бал блюстители пищи духовной. А любой перекос в этой области чреват самыми неожиданными и печальными последствиями, вплоть до религиозных войн.

Теперь мне стали понятны истерические нотки, сквозящие в голосах, что мы слышали. Религиозный экстаз – штука заразная и самоподдерживающаяся, вспыхивает мгновенно, и погасить его потом почти невозможно. А тут веселье, судя по всему, было уже в самом разгаре. И мы с Кирой с разбегу нырнули в его эпицентр.

В такой ситуации самым разумным представлялось немедленно покаяться в своих прегрешениях и вприпрыжку послушно побежать на проповедь, дабы не провоцировать ненужное обострение, но увы, язык у Киры работал быстрее, чем ее голова.

-С каких это пор служба стала обязательной? – возмутилась она, и я, мысленно чертыхнувшись, приготовился встречать неприятности.

И они не замедлили последовать.

-Неблагодарные твари! – бледнолицая женщина аж задохнулась от гнева, - Мать Елена не щадя сил возносит свои молитвы за спасение ваших заблудших душ и смиренно просит помочь ей в молитвенном бдении, а вы, бесстыжие наглецы, смеете насмехаться над Ней и Ее жертвой!?

-Эй, - подал голос один из ее спутников, - да они же пришлые!

-Чужаки!? – женщина прищурилась и почти уткнулась в нас своим острым носом, - то-то я смотрю… Вы с какого этажа!?

-Какое это имеет значение…

-Отвечай!!! – от ее пронзительного крика у меня даже уши заложило.

Тем временем сопровождавшие нервную дамочку крепкие молодые люди обступили нас со всех сторон и, как мне показалось, отнюдь не ради того, чтобы ободряюще похлопать по спине, выслушав наш рассказ о тяготах путешествия с самого верха. Происходящее нравилось мне все меньше, но путей для отступления уже не осталось. Вряд ли можно ждать чего-то хорошего от ситуации, когда людей оценивают по номеру этажа, где они живут. И ты даже не знаешь, выше – значит лучше или наоборот?

-С 288-го.

-Ага! – тетка радостно подпрыгнула, - попались! Хватайте их!

В нас с Кирой немедленно вцепились несколько пар крепких рук, которые, не обращая внимания на протесты, поволокли нас к высоким распахнутым дверям молитвенного дома, откуда и доносились надрывные голоса.

Зрелище, представшее перед нашими глазами, заслуживало того, чтобы ненадолго задержаться и рассмотреть его во всех подробностях. Признаться, я не отличался особой религиозностью и никогда не заглядывал в этот угол «Айсберга», но я все же не сомневался, что раньше, в нормальных условиях, тут все выглядело существенно иначе.

Все помещение заливал густой желтый свет, источаемый сотнями свечей, заполонивших все горизонтальные поверхности. Они стояли на полу, на подоконниках, на спинках лавок, повсюду. В воздухе висела сизая дымка со сладковатым запахом горячего воска. Однако, несмотря на обилие теплых огоньков, в помещении царил промозглый холод, причиной чего выступала огромная дыра в центральном витраже, рассекавшая его сверху вниз почти от самого потолка и до пола. У меня внутри что-то екнуло, когда в конце прорехи я увидел застрявший кусок красного пластикового стабилизатора. Очевидно, этот уродливый шрам здесь оставил свалившийся с вертолетной площадки коптер Дмитрия Аркадьевича. Как бумеранг, описавший широкую дугу и решивший вновь ко мне вернуться.

Из-за разбитого окна в помещении гулял ощутимый сквозняк, колышущий тяжелые драпировки и заставлявший пламя свечей трепетать и метаться, украшая их нагромождениями хаотических восковых потеков. Поскольку свечи регулярно гасли, несколько человек непрерывно переходили между ними, зажигая их по новой.

Вообще, людей в святилище набилось немало, просто все они так усердно старались выглядеть незаметными, что почти сливались с интерьером. Все взоры фокусировались на дородной женщине в белом облачении, стоящей перед алтарем в окружении чадящих масляных светильников и что-то проповедовавшей громким, пронзительным до зубной боли голосом.

При нашем появлении она умолкла, и, повинуясь взмаху ее руки, люди расступились, пропуская нашу компанию вперед.

Как выяснилось, помимо нас на банкете присутствовали и другие гости. Перед алтарем уже стояли пять человек, каждого из которых так же крепко держали за руки. С меня сорвали рюкзак, после чего нас с Кирой вытолкнули вперед и поставили с ними в один ряд.

-Вот, Мать Елена! – зеленоватая дамочка чуть не всхлипывала от переполнявших ее восторга и гордости, - еще двое Падших! Последние, в точности как Вы и говорили!

-Из какого круга ада они?

-Из 288-го!

-Возрадуйтесь, братья и сестры! – возопила толстуха в белом, щедро брызнув слюной и воздев вверх пухлые руки с растопыренными пальцами, - миг очищения уже близок!

Толпа возбужденно загудела, а вот мне вдруг стало совсем не смешно. Если тетя Варя, помнится, при всей своей полоумной активности оставалась вполне безвредной чудачкой, то Мать Елена производила откровенно пугающее впечатление. Она полыхала переполнявшим ее внутренним огнем и походила уже не на воздушный шарик, а на раскаленный газовый баллон. Ее налитое кровью лицо приобрело почти пунцовый оттенок и блестело от пота. Повстречай я ее на улице – не задумываясь дал бы деру, пытаться договариваться о чем-либо с такими закусившими удила людьми абсолютно бессмысленно.

-Люди, изгнав Бога из сердца своего, возомнили себя равными ему! Одурманенные гордыней и тщеславием, они воздвигли эту богомерзкую каменную башню, вознамерившись достичь самих Небес! Новый Вавилонский столп, должный бросить вызов Богу и посрамить его! Ослепленные иллюзией собственного могущества, они вознесли на его вершину все мыслимые грехи и пороки, словно насмехаясь над добродетелями Божьими, стремясь оплевать и унизить брошенных к их ногам праведников!

Наверняка она зачитывала свою гневную тираду уже далеко не первый раз, но никто не роптал, аудитория покорно впитывала сказанное, одобрительно гудя на особо ярких пассажах. Я покосился на остальных «грешников», но ни одни из них не выказывал даже малейших признаков протеста или возмущения. Все они стояли, смиренно опустив головы и словно соглашаясь с постулатом о нечестивости проживания на верхних этажах небоскреба. Ну а что, логично же, почему нет?

-В безумии своем вонзили они ядовитую иглу в святую чистоту Небес, - продолжала вещать Мать Елена, - вознесли сам ад выше всего сущего, хохоча и восклицая: «Мы – боги этого мира! Покоритесь нам или сгинете во тьме, голоде и лишениях!» Однако терпение Господне хоть и велико, но не беспредельно. Он долго взывал к нечестивцам, призывая их одуматься и вернуться на путь праведный, но все Его старания оказались тщетны. Люди отвернулись от лика Его, обратив взоры свои к глубинам греха и порока. И тогда обрушил Он на них свою кару, погрузив это средоточие нечестивости во тьму и холод, оставив отступников один на один с их страстями и прегрешениями. И как обезумевшая змея, кусая собственный хвост, умирает от своего же яда, так же и они сгинут, отравленные испражнениями порожденного ими же греха!

-В страхе и ужасе бегут они, желая спасти свои жалкие жизни, но лишь для того, чтобы после продолжить распространять язвы порока по миру. Ослепленные сиянием Божьим, опаленные пламенем Его праведного гнева, они стремятся выбраться из ловушки, которую сами себе и построили. Вот они – перед вами! Взгляните же без страха в лицо низвергнутым страстям человеческим!

Мать Елена шагнула вперед, спустившись на ступеньку, и пошла вдоль ряда пленников, решительно рубя воздух рукой в такт своим словам: