‑ Не останавливайся, мой мальчик! Скорее!

Эки снова перепрыгнул через тело, еще подергивающееся в конвульсиях. Внезапно накатила тошнота, в ушах зашумело… Словно издалека донесся до него встревоженный окрик наставника, но ноги жили своей жизнью и с упрямством спущенной пружины продолжали уже начатое действие…

"Нет! ‑ взорвался в голове чужой голос. ‑ Стой!…"

Он как будто врезался грудью в незримую стену. Остановился на миг, качнулся назад… В следующий миг жесткие сильные пальцы нолк‑лана вцепились в ворот его куртки и безжалостным рывком выдернули назад. Перед самым носом что‑то промелькнуло с лихим присвистом, обдав лицо потоком потревоженного воздуха.

В глубине коридора слышались характерные жесткие щелчки самострельных тетив. Еще два бельта с разочарованным звоном отскочили от стен и Эки только теперь осознал, что разминулся со смертью буквально на какой‑то волос.

‑ Достаньте их! Убейте ублюдков!

Кьес‑Ко в ответ бросил одно из своих метательных лезвий и потянул хальгира куда‑то вбок.

‑ Больше так не делай, ‑ голос нолк‑лана звучал непривычно хрипло. ‑ Слышишь, Эки? Не смей так больше делать!

Он почти дотащил ученика до всхода, винтом уходящего вверх.

‑ Это башня Грид‑Тхуд. Попробуем пройти здесь. Живо наверх!

Из Грид‑Тхуд можно было попасть только в две верхних галереи. Но первая уже оказалась перекрыта. Там было пять или шесть "пятнистых" захватчиков, из них самое меньшее у троих оказались самострелы ‑ они тут же заметили беглецов и сразу начали стрелять.

Вверх… вверх… вверх… С такой скоростью, что голова идет кругом, увлекаясь кружением плотно вогнанных в стены каменных плит всхода, а пламя светильников почти ложится набок, грозя трепещущим перстом вслед пронесшимся мимо фигурам.

Вот и вторая галерея. Выше ‑ только подъем на боевую площадку башни. Кьес‑Ко снова прислушался… Эки вдруг со страхом понял: наставник колеблется.

‑ Там не пройти, ‑ отрывисто бросил, наконец, нолк‑лан. ‑ Их много и они идут сюда.

‑ А если это отец? Он ведь как раз там, на той стороне! Шума боя от Партшад больше не слышно, значит стражники отбросили этих "пятнистых" и идут сюда! Как раз по этой галерее!

‑ Нет, Грид‑одр не может идти сюда, ‑ Кьес‑Ко осекся.

‑ Почему?! ‑ Эки похолодел, предчувствуя ответ. ‑ Почему не может?!

‑ Он мертв. Я… видел его тело. Он мертв, мой мальчик…

* * *

Что такое боль безвозвратной потери? Не опишешь, пока не прочувствуешь сам… Ледяная волна останавливает сердце и сковывает судорогой мышцы тела… Потом дыхание возвращается и снова что‑то начинает биться в груди, но это что‑то уже никак не может быть живым сердцем.

В голове царят тишина и пустота. Разум все еще не верит, но чувства ‑ глубинные, сокровенные ‑ неумолимо уверяют: все правильно, его больше нет… А потом появляется странное ощущение, будто рядом в пустом коридоре стоит кто‑то молчаливый и невидимый для глаз, но чувствующий твою боль как свою собственную…

"Кто здесь? ‑ падает в никуда мысленный зов. ‑ Помоги мне, кто бы ты ни был… Мне так… плохо…"

* * *

Из‑за поворота галереи показалась группа фэйюров. Если и была еще какая‑то надежда на чудо, то теперь она рассеялась, как облачко дыма. Семеро "пятнистых" приближались быстрым шагом. А впереди… Кьес‑Ко застыл на миг, оценивая ничем, свиду, не примечательную фигуру в темно‑сером плаще с накинутым на голову капюшоном. Он внезапно почувствовал, как неприятно похолодало под сердцем. Угроза исходила от незнакомца в сером волнами ‑ ее излучало все его тело, она сквозила в каждом его движении, тлела искорками в странной неестественной тени, скрывающей лицо. "Серый", похоже, также ощутил внимание виша‑рукх и чуть замедлил шаг, приглядываясь к нолк‑лану…

Кьес‑Ко показалось, что на него посмотрело само воплощение судьбы. Он вдруг отчетливо понял, что не хочет встречаться в бою с этим противником. Глава рода Ко‑Кьеви… нет, не боялся его, он вообще давно уже перестал бояться чего‑либо. Просто нолк‑лан инстинктивно понял ‑ поединок с незнакомцем может стать последним для него… а значит ‑ и для Эки‑Ра. Он мог бы рисковать собой, но не жизнью воспитанника. Долг призывал укротить гордость и гордость была укрощена: Кьес‑Ко сделал невозможное ‑ он опустил глаза, гася готовый вспыхнуть в них вызов, потом вцепился в предплечье Эки и потащил рефлекторно упирающегося, впавшего в ступор хальгира вверх.

Они ввалились в башню и Кьес‑Ко быстро закрыл дверь, за которой уже слышался шум близкой погони. Набросив на петли запоров тяжелые стальные крюки, он подтолкнул Эки к крутой, неудобной для подъема лестнице, ведущей еще выше ‑ на саму боевую площадку башни. Только оказавшись наверху и опустив за собой тяжелую крышку люка, нолк‑лан позволил себе перевести дух.

‑ Он умер… ‑ прошептал юный хальгир, глотая катящиеся из глаз слезы. ‑ Он умер …

‑ Он не хотел бы видеть твоих слез, ‑ откликнулся Кьес‑Ко. ‑ Уверен, не хотел бы.

‑ Ты не понимаешь! ‑ Эки с отчаянием посмотрел на друга и наставника. ‑ Он умер! А я… я так и не смог… Я не сумел… Мне нужно было понять… понять его… Нужно было простить…

Юноша всхлипнул и неожиданно резко тряхнул головой, возвращая себе чувство реальности. Медленно огляделся по сторонам.

‑ Мы в ловушке, ‑ он не спрашивал, все уже и так было ясно. К его удивлению оказалось, что наставник думает иначе.

‑ Это кувшин с большими дырами, ‑ заявил Кьес‑Ко, ‑ здесь они нас не удержат. Пойдем.

Они подошли к одной из бойниц, выходящей за пределы стен замка. Стоило Эки бросить взгляд вниз, и он понял учителя. Там, примерно на тридцати шадов ниже бойницы и на расстоянии десятка шадов от стены, бурлил зажатый в каменном желобе поток. Акведук Садр‑Каш ‑ тесное ложе для стремительной горной речки. Даже у самого опытного пловца шансов выбраться из него было не больше, чем шансов остаться в нем навсегда.

‑ Туда? ‑ у Эки перехватило дыхание при одной только мысли о том, что он может это сделать.

‑ Слышишь? ‑ Кьес‑Ко поднял руку, призывая хальгира к молчанию. Снизу донеслись звуки тяжелых ударов. Толстые доски дверей гулко отозвались на усилия воинов, пытавшихся их выбить внутрь башни.

‑ Они скоро будут здесь.

‑ Лучше уж погибнуть в схватке, ‑ заявил Эки‑Ра угрюмо. ‑ Не очень хочется захлебнуться в холодной воде после того как поток переломает мне все кости.

‑ Лучше жить сто лет и забирать каждый день по одной вражеской жизни, чем умереть, забрав с собой в один миг сто врагов.

Кьес‑Ко упругим прыжком вскочил на парапет, жестом приказал Эки сделать то же самое. Тот неохотно подчинился, снова взглянул вниз, пытаясь преодолеть возникшее головокружение.

‑ Постарайся попасть точно в центр, ‑ нолк‑лан говорил спокойно и твердо, как перед обычным учебным поединком. ‑ В воде держись середины, не давай потоку прижать тебя к краю желоба.

Внизу что‑то с мощным треском сломалось, послышались торжествующие крики. Стукнул сбитый засов, затопали по всходу десятки ног.

‑ Прыгаем! ‑ воскликнул Кьес‑Ко. ‑ Сейчас, иначе будет поз…

Конца фразы Эки уже не услышал. Он, сильно оттолкнувшись от парапета, прыгнул в пропасть, и все звуки утонули в рванувшемся навстречу реве воды.

Глава восьмая

Сражение в замке окончательно утихло лишь к утру. Защитники Вирт‑Хорл сопротивлялись отчаянно, с упорством обреченных. Упорство нападающих, однако, было не менее велико, ибо в случае поражения им уже мало что оставалось терять. Шаг за шагом, комната за комнатой, коридор за коридором… Медленно, но верно "пятнистые" очистили от "зеленых" все этажи замка. Когда Мирра уже заливала багрянцем светлеющий небосвод, по всходу башни Партшад поднялся невысокий, ладно сложенный барск. Его одежда пребывала в беспорядке, левый рукав куртки болтался бесформенными лохмотьями, на пятнистом кальирском налобнике виднелась глубокая царапина, сапоги потемнели и заскорузли от впитавшейся в кожу крови, лезвие дорогого меча аркской работы сплошь покрывали уродливые зазубрины. Сопровождаемый двумя дюжими телохранителями, барск вышел на площадку третьего уровня и остановился над телом хорла. Со стороны могло показаться ‑ Грид‑одр просто сел передохнуть прямо на плиты пола, да и так и задремал.