— То есть, Елисей не считается? — уточнила я.

Обе красавицы дружно мне закивали.

— А кто считается? — допытывалась я.

Малашу под неморгающим взглядом Яги аж затрясло, но она продолжала:

— Боярич Прохор как-то на ярмарке пытался мне леденец на палочке подарить, да я отказалась подношение принять, — чуть ли не ревя, пищала Малаша.

— Сестренка с тех пор одна на улицу не выходила, либо со мной, либо с няньками, либо с родителями, — пыталась оправдать Малашу Варвара. — Он пару раз с нами на улице здоровался, кланялся, но мы ему не отвечали, а старались свернуть в другую сторону, чтобы не встречаться.

— Малаша, а почему ты не приняла ухаживания Прохора? Отец против Ваших отношений? — продолжала я допрос.

В очах боярина Ротмира я увидела свою казнь на базарной площади. Ну, мне уже не в первый раз обещают расправу на лобном месте в этой сказке. С данной проблемой пусть узурпатор власти разбирается.

— Тятя ничего не знал. Не люб мне Прошка, да и род его ниже нашего. Признаться стыдно было, что за мной такой прощелыга волочится. Думала, время пройдет, он от меня и отцепится, — уже в голос ревела боярышня.

— А когда нас Елисей за огороды зазвал, Малаша сильно обрадовалась. Надеялась, что Елисеина ворожба и Прошку отвадит, и ненаглядный суженый в ее судьбу войдет, — оправдывалась за сестричку Варвара, из солидарности распуская сопли.

Мы с бабой Ягой переглянулись, уже привычно мой эксперт дала понять, что Прохора того знает. В наших глазах горел азарт заправских сыщиков.

— Девочки милые, припомните, а Прохор с Марфой были знакомы, может при вас встречались? — задала я очень важный вопрос. От волнения баба Яга и Елисей аж вытянулись в струнку.

— Как-то мы шли с Малашей и Марфой на ярмарку скоморохов посмотреть, и там Прохора встретили, — вспоминала Варвара.

— Мы тогда быстро с Марфой распрощались и сразу домой побежали, подальше от него. В тот день Елисей Марфе леденец, то на палочке и подарил, — подключилась к сестре Малаша.

Значит, можно предположить, что Прохор и Марфа хотя бы шапочно, но были знакомы, и молодой боярич видел самый неудачный подкат царенка. Наконец-то, наше гиблое дело сошло с мертвой точки. Хотелось подскочить с лавки и расцеловать зареванных девиц. Но нужно было держать лицо.

— Ну что ж вы так расстроились, красавицы мои? — пыталась я успокоить допрашиваемых, — никакой вашей вины в поведении Прохора я не вижу. Малаша, ты вела себя достойно и чести боярской не уронила.

Девицы потихоньку начали успокаиваться, утирая заплаканные глазки носовыми платочками с вышивкой.

— Объявляю вам благодарность, что ничего от нас не утаили, но прошу сохранить разговор в тайне, — продолжала я инструктировать боярское семейство во главе с Ротмиром Родановичем. — Я тоже со своей стороны гарантирую вам конфиденциальность полученной от вас информации.

Девчонки дружно закивали, обрадованные тем, что данная неприятная для них история не выйдет за пределы горницы. Баба Яга сняла ворожбу с хозяина дома, он сердито на нее покосился, но высказывать претензии благоразумно не стал. Приобнял зареванных дочек, продолжил разговор.

— Я так понимаю, что потолковать мне с этим Прохором не дадут?

— Извини, Ротмир Роданович, за грубость с моей стороны, — начала свой ответ баба Яга, — не хотела я тебе обиды наносить, да уж больно ты ретив. И Прохора тебе на расправу мы отдать не можем. Рады бы, да здоровье Елисея от окаянного зависит. Но ты не волнуйся, накажем мы его обязательно.

На том и сошлись.

Откланявшись, мы вышли с боярского двора. Погода радовала, был теплый летний вечер. Уставшие, но довольные мы побрели в родимый терем. Я шла молча, анализировала произошедший с девчонками разговор, когда обнаружила что рядом со мной идет Любомир, держа своего боевого коня под уздцы. Баба Яга и Елисей ушли далеко вперед, охраняющие нас конники держались на почтенном расстоянии.

Мои думы начали перетекать к совершенно другому объекту размышления. Видимо, сказывалось пережитое напряжение, мысли текли вяло, невольно фиксируя происходящее.

Надо же, раньше присутствие этого мужчины вызывало во мне необузданное кокетство, сбивало дыхание, будоражило низменные желания. А теперь я вижу перед собой яркий образец мужественности, сексуальности, обаятельности и привлекательности, а в голове звучит только немецкая речь: «киндер, кюхе, кирхе». Даже мой природный оптимизм и авантюризм забились под лавку и настойчиво шепчут: «Оно тебе надо? Ты же себе все зубы пообломаешь, перевоспитывая этого солдафона! Борьба за равные права женщин заранее проиграна!». Вот и загрустила я, убеждаясь в правоте русской народной пословицы «близок локоток, да не укусишь».

— Мария Васильевна, Вас кто-то обидел, что вы в такой печали? — заглядывая мне в глаза, спросил Любомир.

Как будто и не было наших разборок на почве ревности? Воин решил сменить тактику? Ну, и как я буду выбираться с этого поля боя?

— Никто не обидел Любомир Батькович, — официально ответила я, — просто мыслей много по вверенному мне царем-батюшкой делу, вот и задумалась.

— Может, я Вам чем-то могу помочь? — не отставал конник.

— Конечно, можете, только я пока не знаю чем, — уходила я от ответа.

— Значит, не доверяете, — пришел к собственным выводам вояка.

И надо сказать, правильные выводы сделал. Еще неизвестно, Марфа действительно пропала, не оставляя следов, или вы, конники, их профессионально замели?

— Ну что, Вы надумали, право слово! — гнула я свою линию.

Мы шли мимо какого-то темного переулка. Вдруг Любомир легко подхватив меня за талию, внес в него и прижал к деревянной стене. Лошадь, что секунду назад держал вой за поводья, ловко поймал другой конник и, делая вид, что так и должно быть, проследовал дальше. Я, немного испугавшись, начала извиваться в сильных руках.

— Тихо, тихо, хорошая моя, я тебя не обижу, — нежно зашептал мне Любомир.

Это он, что меня так назвал? Опешив, я перестала сопротивляться. Подняла голову, пытаясь понять, зачем меня сюда принесли. Увидев, что я успокоилась, Любомир, как мне показалось, нехотя убрал руки с моей талии и отступил на шаг назад.

— Прости, что наговорил тебе грубостей ранее. Удержаться не смог от ревности. Понимаю, что не могу пока права на тебя заявить! — пристально глядя мне в глаза, сказал старший конник.

И это я, всего лишь, споткнувшись, невинно, в качестве акта дружеской помощи, прижалась к мужику! И как результат необдуманной женской слабости, видите ли, мужика мне захотелось потрогать, стою одна с, в принципе, незнакомым представителем противоположного пола в темном переулке. И все его безобразия, направленные на меня бедненькую, прикрывает отряд таких же представителей противоположного пола.

Мы даже за огородами не прогуливались, он мне байки про звездочки не травил! Мы даже не целовались! Про ласки, а тем более секс и говорить-то страшно! За какие такие прегрешения он меня к стенке припер?!!!

Я начала затравленно озираться, ища пути к отступлению. Увидев мою, немного дикую реакцию на его признания, Любомир сделал еще полшага назад, давая мне больше личного пространства. Паника стала немного отступать.

— Любомир, а Вы не могли бы выбирать места для принесения своих извинений более освещенные и многолюдные? — проснулась моя язвительность.

Он взял меня за руку и нежно ее погладил своими большими горячими пальцами. По коже побежал табун мурашек. Я не могла оторвать глаз от движения его пальцев.

— Маша, ты меня боишься? — под звук его голоса, хотелось отмахнуться от своих страхов, принципов, вредности и немецкой речи. Мой взгляд сосредоточился на губах стоящего передо мной конника, мужской запах пьянил, исходящая от него сила завораживала, делая меня податливой. Прикрыв глаза, я потянулась у Любомиру.

Меня оглушил пронзительный свист, в голове сразу все прояснилось. Я распахнула глаза, осознавая, что нахожусь на грани катастрофы. Увидят меня в объятьях, да еще целующуюся со старшим конником, и не спрося у меня согласья, выдадут замуж за Любомира, чтобы прикрыть смертный грех прелюбодеяния, тогда останемся мы тут с Ваняткой на веки вечные. И какие у нас здесь перспективы? Я — ответственная за домашние дела, инкубатор для рождения детей, и, если буду хорошо себя вести, то посетитель построек местного религиозного культа?!! У меня вообще-то высшее образование, профессия и опыт работы! И самореализация для меня не пустой звук! А что ждет моего сына, должность младшего конника в царской конюшне? Мы же с ним в этой сказке персоны чужие, безродные! Нет, не такое будущее я для своего сына вижу!