— Ладно, ладно… Но потом ты здесь приберёшься, и поправь покрывало. В следующий раз будете устраивать свои собрания в подвале. Пока, девочки, — и мама уходит, немного раздраженная.

— Так, мы говорили об Antica Roma. Теперь я понимаю, почему ты говорила о том, что было бы приятнее! Ты проверила на себе!

— Конечно! Я пришла около пяти вечера, а он пораньше и всё шикарно подготовил!

— А вам не нужно было быть постарше, чтобы снять комнату?

— Ну, я не знаю. Он играл в футбол с сыном хозяйки, наверное, она сделала ему одолжение.

— А-а-а!..

— Это было чудесно. Сначала мне было немного страшно, как и Джо, потому что у него это тоже было в первый раз, так что всё было как-то неловко. Но в конце всё стало гораздо лучше… Мы даже спали там и не чувствовали голода до самого ужина. Это было в тот раз, когда я сказала, что буду дома на семейном совете, помнишь, Олли? А на следующий день мы съели отличный завтрак, и в час я вернулась домой. Мои родители даже ничего не подозревали. Я себя прекрасно чувствовала. После этого ты чувствуешь себя такой светлой, и ещё немного старше, и, кажется, уже не можешь никогда расстаться с ним…

— Да-да-да, не хочешь расставаться… — передразнивает её Олли, и Дилетта пинает её. — А-ай, сейчас-то я что сделала?

— У тебя всегда скрытый смысл.

— Ай, что ты говоришь? Я всегда прямолинейна, как ты знаешь. А ты, Ники? С Фабио? В ритме рэпа?

— Окей, да. С ним и под рэп, в самом деле. В его доме, потому что его семья уехала в отпуск. Десять месяцев назад, в одну субботнюю ночь, после его концерта в местном клубе. Он был очень возбуждён, потому что в ту ночь всё прошло хорошо, да и от моего присутствия. Он тоже для меня всё приготовил, в гостиной горел тёплый приглушённый свет. Два бокала шампанского. Я даже никогда его до этого не пробовала… Оно было прекрасно. На фоне играли его новые песни. Для него это не был первый раз, и он это показал. Он двигался очень уверенно, но я чувствовала себя комфортно. Он сказал мне, что я как прекрасная гитара, которую не нужно настраивать, потому что между нами идеальная гармония…

Олли смотрит на неё.

— Как круто! Счастливица, как всегда!

— Да, но ты видишь, чем всё закончилось!

— Но зато такой первый раз и вспомнить не стыдно!

Вдруг повисла тишина. Дилетта ещё больше сжимает подушку. Волны наблюдают за ней, но без излишнего внимания. Они нерешительны, не знают, шутить или оставаться серьёзными. Именно она заставляет их сомневаться.

— Я – нет. Я никогда этого не делала. Я просто жду парня, который заставит меня почувствовать себя на три метра выше неба, как в той книге. Или на четыре. Или, может, на пять. На шесть метров. Я не хочу, чтобы это вышло случайно и потом бы мы расстались.

— Так вот что тебе важно? Но ты не можешь знать, что будет дальше… Нужно просто любить и всё. Без прогнозирования будущего.

— Хорошо бы так и было, Эрика!

— Прости, но это правда. Дилетта должна пройти через это, не зная, что может потерять, но точно не так, как всё это понимает Олли!

— Нет, нет, не так!

— Дилетта, ты должна сделать это. Ты знаешь, сколько парней хотели бы быть с тобой? Куча!

— Река!

— Команда регби!

— Прилив, который позволит тебе оставаться в гармонии с нами, с Волнами!

— Мне бы хватило и одного, но чтобы он был единственным для меня…

— У меня есть один для тебя!

— Кто?

— Замечательное кокосовое мороженое! Идём, Волны!

— У меня появилась идея получше… Ни одна из вас этого ещё не пробовала.

— Что это?

— Это не то, что вы думаете… Кое-что новенькое… Идите за мной!

Олли слезает с кровати и выходит из комнаты. Дилетта, Эрика и Ники смотрят на неё и качают головами. Потом они идут за ней, оставляя покрывало скомканным.

4

Город не освещён. Когда ты в плохом настроении, всё тебе кажется другим, мир приобретает другую атмосферу. Цвета, свет и тени, улыбка – всё теряет свои очертания, не проявляется. Алессандро едет медленно. Вилладжио Олимпико, пьяцца Эуклиде, полный поворот после корсо Франча. Он смотрит вокруг. Бросает взгляд на мост. Ублюдки. Всё разрисовано. Он рассматривает, что там написано. Каждая надпись – что-то вроде «Патата, я люблю тебя». От кого? Во имя любви… Любовь. Спросите у Элены о синьорине Любви. Эй, синьорина Любовь, где, чёрт тебя возьми, ты была?

Он видит парочку на углу, у моста, там, куда не попадает лунный свет. Обнимающиеся, влюблённые, опьянённые своими чувствами до поры до времени, до того дня, когда всё это унесёт ветер. Это сильнее Алессандро. Он сигналит им. Открывает окно и кричит:

— Вы смешны! Жизнь кажется вам прекрасной, да? Всё равно один из вас всё испортит! — потом он жмёт на акселератор, вылетает, как молния, обгоняет три-четыре машины, успевает проскочить на светофоре, перед тем как зажжётся красный.

Он проезжает весь корсо Франча, потом попадает на виа Фламиния, но на втором светофоре патрульная машина. Красный. Алессандро останавливается. Двое полицейских разговаривают, они чем-то расстроены. Потом один смеётся по телефону, другой – курит сигарету, разговаривая с какой-то девушкой. Возможно, он её остановил, чтобы проверить документы, или это его подруга, которая знала, что он на дежурстве, и остановилась поздороваться. Через мгновение полицейские почувствовали на себе взгляд Алессандро. Они смотрят на него. Они пригвоздили к нему свои взгляды. Алессандро медленно поворачивает голову, делая вид, будто сосредоточен на чём-то другом, смотрит на светофор, проверяя, не загорелся ли зелёный. Делать нечего. Всё ещё красный.

— Простите… — брррррум, бррррум. Рядом – старый скутер, на нём парень и девушка с длинными тёмными волосами. Парень одет в голубую рубашку, из тех, что облегают и подчёркивают все мышцы торса и ниже. — Слышишь, я с тобой говорю, эй!..

Алессандро повернулся к окну.

— Да, говори.

— Когда мы были на углу моста и корсо, ты проехал, что-то крича. Какого хрена ты вообще сказал это нам? Отвечай.

— Нет, слушай, извини, это недоразумение, я говорил это тому ослу, который был с другой стороны.

— Слушай, не шути со мной, ясно? Там никого не было, благодари небо, — он показывает подбородком на патруль, — что здесь копы. В следующий раз не лезь, мудак, иначе всё закончится плохо…— Он не ждёт ответа. Загорается зелёный, парень жмёт на газ и срывается с места, едет в сторону Кассии. Потом он делает резкий поворот и теряется из виду, едет кто знает куда, может, навстречу новому поцелую, или туда, где их никто не найдёт… Или куда-нибудь ещё.

Алессандро медленно трогается. Патруль всё ещё наблюдает за ним с усмешкой. Первый докуривает свою сигарету. Кладёт в рот жвачку, предлагает девушке. Другой закрывает мобильник, достаёт из машины какую-то газету и пролистывает её. Они ничего не слышали.

Алессандро всё ещё за рулём. Через некоторое время он поворачивает и едет обратно, чтобы не стало ещё больней. Иногда мы теряем свободу даже высказывать своё мнение. В таких ситуациях человек чувствует себя ограниченным, слишком ограниченным. Так, полицейских уже нет.

Та девушка тоже исчезла. Зато есть другая, ждёт автобус. Она негритянка, и если бы не её розовая рубашка с забавным рисунком, её можно было бы перепутать с ночью. Но даже это не может его рассмешить. Алессандро медленно едет, меняет CD-диски. Потом ему надоедает, и он включает радио. Иногда лучше довериться случаю. Этот Мерседес – просто бомба. Просторный, красивый, элегантный. Музыка так прекрасна, что даже хочется танцевать. Всё кажется совершенным. Но к чему тебе совершенство, если ты одинок и никто тебя не понимает? Никто не может разделить с тобой радости и горести.

Музыка. «Я хотел бы быть платьем, что ты наденешь, румянцем на твоих щеках, хотел бы видеть тебя во снах, какой не видел никогда, я вижу тебя на улице, и мне становится грустно, потому что потом я думаю, что ты всё равно уйдёшь…» Ай, Лучио[1]. Случайная радиостанция – а похоже на издевательство. Неплохая реклама новой кредитки: «У тебя есть всё, кроме Неё».