Джил отвлекла меня, надев на меня фартук.

— Чтобы не запачкаться, — пояснила она. — Ну что, готова?

— Да, конечно, — я взяла в руки пачку муки и аккуратно открыла её. — Вам сыпать её прямо в чашку или на стол?

— Сначала сыпь в чашку, а потом продолжим на столе, — отозвалась женщина. — И почему ты зовёшь меня на «вы»?

— Простите, я просто проявляла уважение, — чуть улыбнувшись, произнесла я. — Но если вам так непривычно, то я могу звать просто по имени.

— Ты очень странная девушка. — Джил посмотрела на меня каким-то грустным взглядом. — Всё в порядке? Может, хочешь с кем-то поговорить?

Я старалась выглядеть как можно более приветливой и дружелюбной, но иногда щёки сводило от натянутой улыбки и я показывала наружу своё жестокое и мрачное выражение лица. Я так давно не улыбалась, что казалось этого никогда не было.

— Что? — я с улыбкой подняла брови. — Нет, благодарю. Давайте начнём.

Я старалась прочувствовать атмосферу готовки, но у меня не получалось, мне просто хотелось встать напротив окна и простоять так несколько часов. Это было для меня привычным образом жизни, который мне привили и это успокаивало меня. Когда я молчала и не проявляла никаких эмоций, мне казалось, что я в безопасности. Катерина никогда нас не трогала, когда мы стояли, только в свободные часы после обеда или ужина, но никогда во время именно этого процесса. Вспомнилась одна передача в которой рассказывали над издевательствами над животными. Люди издевались над животными, дрессируя их. Они ставили петуха на металлический поднос, включали музыку и начинали нагревать поверхность металлического подноса снизу зажигалкой. Петух, чувствуя боль, начинал поднимать лапки, чтобы избежать ожогов и боли. Потом музыку выключали и переставали нагревать поднос. Так они делали очень долго, пока у животного не появился рефлекс. И когда снова включалась музыка, петух, ожидая боли, начинал поднимать лапки. Со стороны это выглядело смешно и людям нравилось, но никто не знал чего это стоило бедному животному. Вот так и с нами. Катерина наказывала нас, когда мы сидели или говорили, даже когда двигались, но зато когда мы просто бесцельно стояли она нас не трогала. Это и был рефлекс к выживанию. И сейчас, в окружении таких же людей, как я мне было некомфортно, поскольку казалось, что вот — вот откроются двери и войдёт рассерженная Вампирша, которая снова накажет нас.

— Сыпь, — вырывая меня из раздумий, скомандовала женщина. Я тут же проморгалась, прогоняя воспоминания и начала медленно засыпать муку в чашку с водой и яйцами.

— Стоп! — сказала она и я прекратила сыпать. Джил погрузила свою правую руку в эту смесь и начала её мать и перемешивать. Это было очень… занимательно. Интересно наблюдать, как из одного состояния эта гуща превращалась в другое. Мне почему-то тоже захотелось вот так вот с улыбкой готовить что-то. Наверное, это что-то ведьмовское, потому что раньше я не чувствовала подобной тяги к готовке. Но Эмма говорила, что я могу готовить зелья, значит всё, что я приготовлю будет обладать какой-то целебной или наоборот пагубной силой? Нужно обязательно спросить её об этом.

Нора до сих пор что-то мешала в своей кастрюле, стоя около плиты, а скромная Рэбекка спокойно резала овощи рядом со мной. Миа скакала по кухне что-то напевая, превращая кухню в нечто очень похожее на балаган. Она скакала из угла в угол, но меня это не раздражало, наоборот я наблюдала за ней с искренним интересом. Забыла, что дети могут быть такими… гиперактивными.

— Насыпай, — услышала я и автоматически наклонила пачку с мукой. Неужели им позволили жить тут семьёй?

— Хватит, — сказала Джилл и я свернула пакет в вертикальное положение не отрывая глаз от смеющейся девчонки. Нора с неодобрением посматривала на неё, но молчала, а Рэбекке казалось вообще было всё равно, она улыбалась чему-то своему. Странный коллектив хотя я помню вроде ещё одну девушку. Шатенка с волосами до середины спины кажется её глаза были зеленоватого оттенка. Где она? Может вместе с Амис прибирают дом?

Я уже хотела задать Джилл пару вопрос, но неожиданно дверь резко распахнулась громко стукнувшись о стену. От неожиданности я вздрогнула и рассыпала немного муки на стол. Остальные тоже замерли, удивлённо подняв головы. На пороге кухне стоял Он. Это был он. Арчи стоял в спортивных штанах, ни футболки, ни обуви на нём не было. Он бегло осмотрел нас и в тот момент, когда наши взгляды встретились меня словно током шандарахнуло. Глаза открылись чуть более широко, руки замерли, а тело словно одеревенело. Сердце с силой билось у меня в груди, отдаваясь шумом в ушах. Я чувствовала страх, неловкость, злость и в конечном итоге стыд. Вот он, у себя дома, а я стою вся в муке на его кухне, стараясь не потерять контроль над эмоциями. Мне хотелось одновременно и обнять его и ударить. А ещё мне хотелось плакать. Злые слёзы начали подступать к глаза, опаляя их, но я тут же отдёрнула себя. Нельзя. Ни в коем случае! Он не должен видеть моих слёз, никто не должен. Меня трясло и я просто не знала, что делать. Он был ходячим напоминанием о том, что у меня когда-то была нормальная жизнь подростка со всеми минусами и оговорками. Но она была, а сейчас её нет. Ничего нет. И меня уже тоже нет. Той меня уже давно не стало. В тот день, когда на моих руках умерла малышка, вместе с ней умерла и я. Моё понимание изменилось, ценности и устои сменились обычным желанием выжить. Теперь не было стыда, чтобы выполнить какую-нибудь гнусную просьбу, я была готова унизиться, только чтобы остаться в живых. Мораль ушла из моего сознания, уступив место чувству самосохранения, который толкал меня на любые действия, лишь бы выжить.

И теперь он стоит и смотрит на меня своими большими и красивыми голубо-синими глазами, которые ищут мой взгляд. Я вроде и смотрела в его глаза, но как-то поверхностно, что ли? Зрение просто расфокусировалось и теперь я видела всего Арчи и ничего конкретного. Поняв, что пауза затянулась, я опустила глаза и осторожно поставила пакет муки на стол, чтобы летучие частички не поднимались в воздух.

Первой отмерла Джилл:

— О, мистер Уайт! Доброе утро, — она улыбнулась ему дружелюбной улыбкой, перестав мять своё тесто. — Вы пришли за завтраком или просто так?

Она просто излучала доброту и даже у меня не повернулся бы язык нахамить ей. Арчи молчал и я просто кожей чувствовала его тяжёлый взгляд на себе. Он смотрел, не обращая внимания ни на кого. Он не ответил Джилл, продолжая стоять и смотреть на меня. Чего он ждёт? Может, мне что-то нужно сделать?

— У нас пополнение, — проследив за взглядом Вампира отозвалась находчивая женщина. — Это Вивьен Хикс, наша новая помощница.

Я была вынуждена снова посмотреть на него. И чего мне это стоило… Его взгляд просто пугал. Он так никогда не смотрел на меня. Он не верил, что это я. Он чуть нахмурил брови и окинул меня медленным взглядом с головы до ног. Впервые за это время я действительно почувствовала, как к щекам подступает жар. Господи, Вивьен, ты серьёзно решила покраснеть?!

— Очень приятно познакомиться, — пробормотала я и по привычке опустила глаза в пол, наклонила голову вниз и почему-то, почувствовав острый страх, присела в низком реверансе. Я подчинялась ему. Офонарели все. Даже я немного не ожидала от себя этого. Это, как говорила Катерина, подтверждение своей слабости и силы твоего собеседника перед, которым ты и приклонилась. Я просто показала, что я не спорю, не препятствую, я просто существую здесь, рядом. Вот и всё. Наверное, если бы мой инстинкт самосохранения не занял бы весь мой мозг и само моё существование не превратилось бы в игру за выживание, то я никогда не приклонилась бы перед ним. Но теперь, понимая, чей он родственник я не могла перечить. От него зависит моя жизнь, в принципе как и прежде, просто сейчас это явный факт, а тогда было лишь догадкой.

— Взаимно, — неожиданно ответил он. Я так давно не слышала его голос, что вздрогнула, услышав его. Он не был зол, он был как-то раздражён или раздосадован, не знаю, просто его не радовало моё присутствие. Я вспомнила, что говорила Саманте об их роде. Я просила её передать всё Арчи и видимо она это сделала. Надежда, воспользоваться дружескими связями, чтобы получить свободу истаяла. Я разогнулась, взяв в руки пакет муки, не смея поднимать на него свои глаза, хотя он явно ждал этого от меня. Послышались его шаги. Как я узнала? В его присутствии даже неугомонная Миа приросла к полу, поэтому выбор был не велик. Я осмелилась поднять глаза и тут же об этом пожалела. Арчи стоял ко мне спиной, наклонившись к открытому холодильнику за кровью. А я и забыла какое у него красивое тело. Я позволила себе чуть улыбнуться, поскольку на меня начала нападать ностальгия. Вспомнилось, как мы в спорт зале играли в волейбол и он так же был без майки. Те же бицепсы, тот же рельефный пресс, узкие бёдра, на которых и держались свободные серые штаны. Он был без обуви, видимо не чувствовал холода. Знаете, вот когда видишь человека из своего хорошего прошлого становиться как-то грустно, потому что приходит понимание, что так уже никогда не будет. Но не изменившаяся внешность Арчи позволяла мне думать, что он не изменился. В прошлом мы долго налаживали контакт, но зато потом мы говорили, смеялись. Он даже решил помочь мне справиться с моим страхом, это было очень мило с его стороны, я была рада, что со мной в тот момент был именно он…, но мне пришлось дорого за это заплатить. Знаете, сейчас я понимаю, что это стоило того. Правда. Он мне показал, что Вампиры тоже бывают человечными и добрыми, хотя мы действительно разные. Смотря на мою жизнь сейчас я понимаю, что Вампиры хозяева здесь, в этом мире, а мы всего — лишь те, кто помогает им поддерживать свою жизнь. Мы своего рода тоже возвышаемся, но лучи их силы и славы просто затмевают нас и мы никогда, наверное, не сможем вырваться из их тени.