— Тренировочный дом? — Ноэль тут же захотела забрать свои слова обратно, но уже не могла. Было только одно занятие, которому Лекс могли обучать в секторах, и оно не имело никакого отношения к организации званых обедов.

— Ты не слышала, что творится в Секторе Два? — Лекс глубоко затянулась сигаретой. — Они покупают красивых девочек, тренируют их. Продают богатым старикам, которые хотят развратить какую-нибудь невинную девственницу… которая не настолько невинна, чтобы не уметь сосать член.

Ноэль стиснула ручку щетки в руке, пока не почувствовала, как завитки резьбы впиваются в ее кожу.

— Извини. Это… — Ужасно. Оскорбительно. И тот факт, что она могла это признать и понять, делал ее страсть к наказанию за бесстыдство от руки Джаспера еще более извращенной. — Прости.

— Зачем извинения? Я не выдержала всего этого дерьма. Я убежала.

— Хорошо. — Ноэль заставила себя выдавить это слово, пытаясь скрыть замешательство. Она положила щетку и перекинула волосы через плечо, чтобы заплести их, следя за пальцами, чтобы не встречаться взглядом с Лекс. — Так вот, чего на самом деле хотят мужчины? Кого-то, кого они могут развратить?

— Зависит от мужчины. — Лекс раздавила сигарету в пепельнице, соскользнула с кровати и пошла в ванную. Через мгновение полилась вода, и Лекс выглянула из комнаты голой, держа зубную щетку в руке. — Во Втором богатые люди покупают девушек в качестве компаньонок — геи или натуралы, хотят они того или нет. Они должны, если хотят играть по правилам.

Ноэль почти привыкла к непринужденной наготе Лекс, но сегодня все было по-другому. Она еще помнила свое лицо между этих бедер, чувствовала удовольствие от прикосновения. Было невозможно определить границы, и потому Ноэль замерла у туалетного столика, теребя волосы. Лечь на диван после того, как они спали втроем, с Джаспером, голыми — это отказ или нет? А может, Лекс намекала ей, что теперь они должны спать вместе?

Она трусливо замерла на месте, тщательно приглаживая волосы и наблюдая за руками.

— Я знала, что все сектора разные, но не понимала, насколько. Они все такие? Каждый — свой маленький мир?

— Вроде. Три сектора не так уж отличаются от нас, а Шестой и Седьмой очень похожи.

— Я еще столько всего не знаю. — Коса была заплетена, и Ноэль больше не могла прятать взгляд. — Я все еще пытаюсь понять здешние правила.

Уголок рта Лекс скривился.

— Так вот почему ты так долго сидишь и нервничаешь? Не знаешь, должна ли спать со мной?

Да, пытаться скрыть что-то от Лекс было бессмысленно. Ноэль покраснела, но отказалась отвести взгляд.

— В основном, да.

Лекс указала на кровать.

— Ты не знаешь, какие теперь у нас отношения, или беспокоишься, что я могу попытаться трахнуть тебя?

— Попытаться? — Ноэль сморщила нос. — У тебя все получится. Я просто… не знаю правил. Например, как теперь быть с Джаспером? Мы вместе? Если он ждет… — Она боялась закончить предложение, боялась увидеть сочувствие в глазах Лекс. Ноэль знала, что Джаспер наверняка сейчас в постели с другой женщиной. Не похоже, чтобы он считал, что что-то изменилось… и он и не приходил в комнату Лекс, не искал ее.

— Если он ждет?.. — Лекс задала вопрос и сунула зубную щетку в рот.

Ноэль не знала, действительно ли Лекс не понимает или просто заставляет ее говорить это.

— Если он ждет от меня… верности. — Это звучало как «преданное домашнее животное», но она не знала лучшего. Конечно, слово «моногамный» тут не подходило. — Он сказал кое-что, но не совсем об этом.

Лекс прополоскала рот, а потом зубную щетку.

— Что он сделал, сказал тебе не спать ни с кем другим?

— Не совсем, — повторила Ноэль, вспоминая ночь боя. Он кончил ей на лицо, и она была такой мокрой, что ей было больно, но он приказал ей не трогать себя. Она провела полночи, сжимая бедра и слушая дыхание Лекс, возбужденная приказом и отрицанием, и прикосновением к нему.

Этого объяснения было недостаточно. Лекс все еще наблюдала за ней, поэтому Ноэль схватилась за край футболки.

— За ночь до того, как я получила наручники, он сказал мне не трогать себя.

Лекс нахмурилась, и выражение понимания медленно проступило на ее лице.

— Ох… то есть только с ним. — Она снова сморщила нос, на этот раз со смехом. — Черт возьми, как сексуально. Я впечатлена.

Ноэль немного расслабилась, хотя ее щеки горели.

— Было сексуальнее, чем я ожидала. А на следующий день… — она вздрогнула. — Это было самое сильное удовольствие, которое я когда-либо чувствовала, до вчерашнего вечера.

— Я и не знала, что он на это способен. — Лекс выключила свет в ванной, забралась обратно в кровать и похлопала по матрасу рядом с собой. — Неудивительно, что ты нервничаешь.

Без освещения комната погрузилась в темноту, но полоски света под дверью в холл оказалось достаточно, чтобы Ноэль смогла добраться до кровати. Черты Лекс казались расплывчатыми, и, зная, что и ее лицо будет также затенено, Ноэль могла говорить свободнее.

— Иногда он ведет себя так, будто хочет владеть мной. И это не должно быть нормально. Мне бы это не понравилось, потому что того же самого хотят в Эдеме. Владеть мной.

— Ты чувствуешь то же самое?

— Нет. Но разве это имеет значение? Разве это не ловушка, в конце концов?

— Возможно. — Лекс провела кончиком пальца по чернилам, окружавшим запястье Ноэль. — Ты теперь О'Кейн, хорошо это или плохо. Тебе грустно от этого? Ты угнетена?

— Нет. Немного нервничаю, наверное. — Она рассказала Лекс, что случилось с Далласом в баре, и призналась в том, чего не сказала Рейчел. — Чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что знаю. Вещи, которым меня научила мама, чтобы я могла помогать отцу и будущему мужу, вещи, которые могут навредить важным людям в Эдеме. Не только аллергии, но и секреты. Скандалы. Мечты, ради которых они пойдут на компромиссы, и слабости, которые может использовать в своих целях умная женщина.

— Или умный мужчина вроде Далласа.

— Или умный мужчина. — Ноэль схватила Лекс за руку и переплела их пальцы. — Не все они плохие. Один или два члена Совета пытаются делать все иначе, но даже самые коррумпированные семьи… их жены и дети так же беспомощны, как и я. Я не хочу причинять людям боль, если это не значит защищать нас.

— О, дорогая. Я знаю. — Пальцы Лекс сжались. — Но в какой-то момент он попросит тебя. Это обязательно произойдет.

Ноэль сглотнула и закрыла глаза.

— Мне придется сказать ему, не так ли? Я дала обещание.

— Тебе бы не хотелось врать, — тихо согласилась Лекс. — Особенно если бы он пришел к тебе за такой информацией, потому что у него не было другого выбора.

— Я не хочу лгать. Я хочу доверять ему. — В этом-то и была суть, та часть, которая казалась глупой и безнадежно наивной. — Я хочу рассказать ему все и поверить, что он не причинит вреда никому, кто этого не заслуживает, если у него не будет другого выбора. Я дура, да?

— Не дура. Оптимист. — Лекс прижалась к ней, свернувшись калачиком. — Ты еще ничего не знаешь. Ты не знаешь, как тяжело Далласу приходится работать, чтобы сохранить жизнь здесь такой, какая она есть.

Каким бы приятным ни было теплое тело Лекс, Ноэль скучала по тяжелому весу руки Джаспера.

Обе ночи она спала с ним, и он прижимал ее к себе с бессознательным собственничеством. Ей не нужно было прижиматься к его боку, чтобы согреться — он словно излучал тепло.

Она не видела его с утра и скучала по нему.

— Я знаю, мужчины много работают. Женщины тоже, конечно… но мужчины, кажется, часто отсутствуют в секторе.

— Они здесь больше, чем ты думаешь. — Лекс засмеялась и уткнулась Ноэль в затылок. — Знаешь, тебе не нужно ждать, пока он придет. Если он тебе нужен, сходи за ним.

Ноэль прикусила нижнюю губу.

— А что, если в его постели другая?

— Ты подозреваешь, что там другая, или хочешь, чтобы я рассказала тебе, каков Джаспер на самом деле?

— Так он такой?

— Нет.

Ноэль выдохнула и прижалась к руке Лекс.

— Пойти за ним? Вот так просто?

— Вот так просто.

Это может сработать. Может быть, это даже поможет. Все вопросы о том, сможет ли она сказать «нет», отпадут, если она скажет «да».

Но сначала она должна выяснить, как.

— Лекс?

Лекс погладила руку Ноэль.