3. Ангел со станции «Луноход»

Он толкнул дверь, и мы вошли в читальный зал. Сначала я не увидел ничего, кроме старых стульев, низких столиков, заваленных журналами, и маленьких вольфрамовых ламп, украденных со строительства линии высокоскоростных поездов Париж-Москва.

Затем мой взгляд выхватил в глубине зала в одном из кругов света потертое кресло.

Я разглядел две ноги, обтянутые чем-то черным, и над ними — раскрытый номер журнала «Лайф» за шестидесятые годы.

Все то время, что мы подходили, журнал оставался на месте. Лишь на самых последних метрах он медленно опустился.

На вид я дал бы ей примерно двадцать лет.

Копна черных волос ниспадала джунглями завитков и локонов на овальное лицо, сужавшееся к подбородку. Глаза наполовину скрыты за антрацитовыми прядями. Прямой, немного вздернутый нос. Медово-матовая кожа.

Ее взгляд оторвался от колонок «Лайф» за последнюю неделю ноября 1963 года[6], и я увидел два серо-зеленых сполоха с золотыми крапинками. Два больших глаза евразийского рисунка, которые изучали меня с немного снисходительным удивлением. Ангел, изрядно побродивший по свету и много повидавший.

Я замер как статуя рядом с Юрием.

Номер «Лайф» упал на колени, и я имел удовольствие рассмотреть тонкий, как лиана, бюст и довольно женственные очертания под оранжево-черным комби с короткими рукавами — дорогой вещью из составного шелково-хлопкового волокна. Такие ткани производили при помощи генно-модифицированных шелковичных червей, выращиваемых на орбите; мне ранее уже доводилось видеть подобные наряды на гламурных вечеринках, куда меня порой приглашал сын шефа полиции южного округа — молодой кретин, впечатленный моими прежними подвигами на ниве пиратства и моим переходом на службу закону.

Евразийские глаза обратились к Юрию, и в уголках губ обозначилась вопросительная улыбка.

— Дакота, — торжественно и официально произнес Юрий, — представляю тебе Хьюза Данцика, между друзьями именуемого «Каломель», — я бросил на него испепеляющий взгляд. — Это тот самый человек, о котором я тебе говорил. Он наверняка сможет тебе помочь…

Глаза переместились на меня.

Мои челюсти свело идиотской улыбкой, и я машинально протянул руку. Отчего-то я сильно разволновался, так что у меня даже перехватило горло и выступил пот. Эти два зрачка, блестящие, как объективы живой камеры…

Не вставая с места, девушка простерла в мою сторону нечто легкое и невесомое, хрупкое с виду, но прекрасно развитое, если судить по крепкому пожатию ее ладони.

Прикосновение к ее горячей шелковистой коже произвело на меня эффект, сходный с электрическим разрядом.

Наши руки разъединились, к моему великому сожалению. Ее глаза вызывали в моей памяти слово «изумруд», под которым подразумевался и камень (в первую очередь), и южноамериканские или африканские джунгли, служащие этому камню природной шкатулкой.

Форма ее лица, разрез ее глаз, рисунок ее губ, цвет ее кожи, ее волосы, ее кошачьи изгибы рождали в моей голове круговерть странных и притягательных образов.

Не успел я что-либо сказать, как снова вступил Юрий.

— Хьюз, представляю тебе Дакоту Новотны-Барроуз. У Дакоты очень особый случай… Она только что подверглась жестокому испытанию, и я уверен, что ты не откажешься помочь ей. Видишь ли, я знал ее родителей, по крайней мере, ее отца в те времена, когда ты еще сидел за школьной партой…

Бедняга Юрий запутался, а я все не мог оторвать глаз от той, чье имя он только что назвал; мой язык был сух, как старая губка, и я удивлялся, почему мое сердце бешено колотится, как «гейгер» в центре зараженной зоны.

Тем временем Юрий продолжал свои косноязычные объяснения:

— Так вот… Вчера один приятель из ЦЕРНа, который живет в Гренобле… Физик, который работал на «Лагранже», в тамошней большой лаборатории по изучению космической радиации… Он тоже был другом родителей Дакоты… И вот, вчера он прислал мне сообщение по сети, что Дакота прилетает ночным рейсом, что она не может больше оставаться в его доме, с его женой и детьми, и так далее, и так далее…

Я спустился на землю, борясь с собственным пульсом и легкими психотропами, содержавшимися в коктейле Юрия. Его следовало остановить, пока не поздно.

— Слушай, Юрий, — оборвал я его, — а что, если юная леди расскажет все сама, как думаешь?

Произнесено это было тоном человека, который честно делает все возможное, чтобы прояснить ситуацию.

Я слегка приосанился, выпрямил спину и втянул живот, приобретенный благодаря пиву. Затем посмотрел на девушку, стараясь держать себя в руках: хватит мне разыгрывать роль влюбленного школьника.

Девица Новотны-Барроуз испустила короткий смешок, похожий на мелодичный всхлип, и недоверчиво посмотрела на Юрия, затем на меня.

— Итак, мисс Новотны-Барроуз, — сказал я, — чем я могу вам помочь? И как вы рассчитываете оплатить мои услуги? — глупо добавил я, желая взять реванш за то, что едва не попался в фатальную ловушку ее красоты.

И тут же понял, что выбрал неверный путь.

Ее восточные глаза стали жесткими; огонь ярости придал им стальной блеск. Улыбка застыла на ее лице, и она с презрением повернулась к Юрию.

— Неужели среди ваших знакомых, Юрий, не нашлось никого приятнее?

Номер «Лайфа» опять поднялся, как ширма, украшенная фотографиями смерти.

Мгновение я смотрел на нее, ничего не отвечая, затем вдруг расхохотался, сам не знаю, почему. Вероятно, из-за коктейля Юрия.

— Черт возьми, — воскликнул я, обращаясь к Юрию, — ради всего святого, где ты ее откопал?

Девушка холодно смотрела на меня поверх раскрытого журнала.

Юрий, огорченный и разгневанный одновременно, не знал, как вернуть корабль на верный курс.

Я попытался выбраться из лужи, не замарав чересчур костюм. Я взял паузу секунд на десять, краем глаза наблюдая за девушкой, пока наши взгляды не встретились один раз, затем другой поверх кадров, запечатлевших убийство на Дили Плаза. Большего мне было не надо.

Я отставил все намеки на враждебность. Я проиграл эту игру, я загнан в угол, я выкладываю карты на стол.

— А как вы хотели, барышня? Полагаю, вы по уши вляпались, если готовы обратиться за услугами к, мягко скажем, не лучшему частному детективу, вроде меня.

Я старался сдержать улыбку, которую психотропный коктейль Юрия упорно выдавливал из меня. Или хотя бы сделать ее не столь плотоядной.

Журнал немного опустился вниз, и над страницами вновь показалось ее лицо. Она смотрела на меня без особой приязни и так внимательно, что меня бросило в дрожь.

Я почувствовал, что меня сканируют, притом необыкновенно чутким сканером.

Журнал опустился еще ниже, затем лег ей на колени. Девушка вздохнула, и на лице отразилось презрение.

— А что конкретно вы готовы продать, господин частный детектив, поставщик услуг, которые неукоснительно оплачиваются?

Я уверенно выдержал ее взгляд и тут же расплылся в улыбке. Чертов коктейль, подумал я, мои глаза, должно быть, сияют, как две сверхновых.

— Это напрямую зависит от того, с какого рода… кхм… проблемой вы столкнулись.

(Давай, переводи разговор в профессиональное русло, для этого ты здесь!)

Она сосредоточенно посмотрела на меня, как человек, который пытается что-то вспомнить.

Я бросил взгляд на Юрия, скромно стоявшего в стороне. Он немного успокоился, но явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Я указал рукой на два кресла возле ее журнального столика.

— Не возражаете, если мы сядем и наконец поговорим начистоту?

Она снова оглядела меня с головы до ног, и уголки ее губ едва заметно дрогнули. Я понял, что она тщательно обдумывает какое-то решение.

— Хорошо, — сказала она и слегка улыбнулась.

Похоже, топор войны мы зарыли, но вряд ли во время этой первой встречи нам удастся продвинуться далеко.

Я уселся в кресло и постарался войти в роль серьезного парня, которого на мякине не проведешь, сурового бойца корпорации Оширо; роль, которую я чуть было не слил из-за банального выброса тестостерона. Пора взять себя руки. Ради Юрия. Ради моего чувства собственного достоинства.

— Давайте договоримся, — начал я. — Будет лучше, если вы сами поведаете свою историю. Затем я скажу, что я могу для вас сделать, каким образом, и если это будет стоить денег, то сколько. Сразу говорю: мне гонорар не нужен, но если речь пойдет о чем-то нелегальном, или, так сказать, на грани закона, то потребуется соответствующая оплата. Хочу, чтобы это было ясно.

— За деньги не беспокойтесь, — ответила она, чисто по-женски презрительно отмахнувшись рукой. — Я достану, сколько будет нужно.

Она смотрела на меня своими зелеными с золотом глазами, к которым постепенно возвращалась прежняя теплота. Ее лицо расслабилось, и улыбка на нем стала чуть заметнее. Ты на верном пути, сказал я себе, продолжай в том же духе.

Я устроился поудобнее, мечтая о хорошей порции пива.

— Итак, я вас слушаю, мисс.

Она подобрала ноги в кресло. Ее тело изогнулось, как тропическое растение под морским ветром. Смотреть на это можно было бесконечно.

— Даже не знаю, с чего начать, — она вздохнула. — Я прибыла из орбитального города-кольца. Неделю назад высадилась на космодроме Байконур… У меня был билет на сверхзвуковой самолет до Гренобля с пересадкой в Мюнхене… Я отправилась к господину Грюнцу, а вчера господин Грюнц отправил меня сюда…

Я недоверчиво посмотрел на нее. Что за ерунда? Так у нее есть неприятности или нет?

— О’кей, — сказал я. («Ты суперпрофи, помни, что ты суперпрофи, не отвлекайся»). — Давайте сразу к делу: чего вы хотите?

Девушка посмотрела мне прямо в глаза. Ангельски-невинный взгляд в невообразимом сочетании с откровенной чувственностью, которая буквально разливалась в воздухе вокруг нее.

— Мне нужно новое удостоверение личности, — коротко ответила она.

Таким тоном, как если бы она сказала: «Мне нужна новая машина».