— Ты жива! Жива! Вик, ты слышишь? Хватит оплакивать! Она живая! — громко заорал он в голос, и захотелось заткнуть уши, даже пальцы смогли дернуться.

Комнатку тут же наполнили женщины, проводя необходимые очистительные и ритуальные процедуры, и выпроводили посетителей наружу. Через какое-то время Ариша лежала, облепленная чересчур вонючим снадобьем, и ощущая покалывания везде, где только возможно. «И когда я успела отлежать себе всё и сразу?». Мысли прервала Вика, аккуратно проскользнувшая в комнатушку. Она присела рядом и взяла подругу за руку. Слёзы вновь потекли по прекрасному, изможденному лицу. Ариша подумала: «Если она выглядит такой усталой, то я, наверное, похожа на труп». Подруга хихикнула. «Силы возвращаются, раз отправляешь мне мысли. Это очень хорошо. Ты здорово меня напугала. Придётся общаться мысленно, ведь к тебе никого не пускают. Я не выдержала. Так сильно хотела увидеть в сознании снова. Ари? Я бы не простила себе никогда, что позволила её воскресить». «Прекрати. Мы обе делали то, что должны. И ты это знаешь. Я рада видеть тебя снова…в реальности, а не во сне». Улыбнулась, и Вика засияла в ответ, легонько обнимая. Приоткрылась дверь, и огромная голова Зира оглядела пространство. Вика тихонечко засмеялась.

— Вот и ещё один нарушитель. Увидимся, сестрёнка. Кстати, ты всё ещё из мезозоя? Или поумнела, странствуя по потусторонним мирам? — прошептала игриво и подмигнула. Ариша закатила глаза. Зир присел рядом, обеспокоено перебирая пальцы.

— Думал, потеряю тебя навсегда. Ты хоть представляешь, что я пережил за эти дни? Ты не хотела возвратиться ради меня. Так что же убедило? — избегал взгляда, разглядывая руки. Ну, конечно, он обиделся, а как же иначе? Она поступила бы также, будь на его месте.

— Я, правда, люблю тебя, слышишь? Больше, чем ты думаешь. Просто там всё было по-другому. Ничто не казалось важным: ни любовь, ни дружба. Я устала бороться и хотела остаться, но кое-кого встретила, кто присматривает за мной. Я выбрала жизнь, Зир. И тебя, родных, друзей. Я выбрала вас вопреки всему, — собралась с духом и вложила руку в ладонь. Так странно смотрелась миниатюрная ручка в неестественно большой.

— Ты не смог спасти моих друзей, и я не виню, — читала, как открытую книгу, не применяя силы. Он виновато поднял взгляд.

— Они и мои друзья, Ари. Но всё равно прости.

— А ты меня.

И они сидели молча. Зир гладил ей руку, целовал запястья. А затем ему пришлось уйти, отец позвал мысленно. Оставшись наедине с собой, вдруг поняла, что утомилась, и провалилась в сон, оказавшийся на редкость глубоким и оздоровительным.

Женщина, проверявшая самочувствие, побежала за Дакой, заметив здоровый цвет на юных, бледных щеках. Прибыв, Дака восторженно ее рассматривала. Она являлась главным мучителем, заставляя лежать в постели, несмотря на бушующую энергию. Ариша связалась с родителями, успокоив. Отец нервничал во время разговора, боялся, что она использует много силы. На время ей запретили пользоваться дарами, и именно поэтому хотелось применить их снова, как можно скорее. Отказываясь от сил, отворачивалась от части себя, причём довольно внушительной, что было крайне тяжело. Зир и Вика практически поселились в комнатке, которую успела возненавидеть. Часто приходил и дядя Барс, винивший себя. Нарут поправился быстрее неё, и за него Зир больше не волновался. Серый поправлялся. Как только разрешили передвигаться, тоже навещал время от времени. Они больше не испытывали неловкости в общении, оставив обиды позади, как и случившееся. Много смеялись, давая вредным «старо-землянкам» клички. Дака удостоилась достаточно остроумной — «Цербер». Она в очередной раз выгнала посетителей, и Ариша скорчила недовольную рожицу.

— Я чуть не умерла, между прочим! Можно мне хоть немного расслабиться?

— Именно поэтому я и здесь. Наслаждайся тишиной, пока цепной пёс охраняет покой. — Ариша густо раскраснелась.

— Простите, я не хотела обидеть. Вы мне очень помогли.

— Да, ничего. Я не всегда была такой старой, знаешь ли, — улыбалась она. — Почему ты боишься оставаться одна? Тебе больше нечего опасаться.

— Там была тишина и покой. Я отдохнула на год вперёд. Не хочу находиться в тишине, — руки тряслись, выдавая нервозность.

— Понимаю. Тишина не всегда помогает, но иногда необходима, чтобы собраться с мыслями, — перебирала она скляночки с целебными жижами, и Ариша вновь скривила лицо. «Эта вонь никогда не выветрится».

Какое-то время дочка Мессия внимательно разглядывала «старо-землянку», и вихрь силы завертелся вокруг. Внезапно, оказалась в совершенно другом месте. Пещера, прохладная и влажная, укрытая зелёным настилом природы, открылась взору. В глубине слышались голоса. Нотки разговора были резкие, и Ариша сделала вывод, что там далеко не дружеские посиделки. «Ну, что ж. Если важно, я посмотрю». Направилась в пещеру, ориентируясь на звук. Очень скоро стало слишком темно, и пришлось держаться за стену, чтобы не упасть. Камни мешались под ногами. Силы улучшили слух, и она различала слова.

— Я люблю тебя! И всегда любила! Почему ты так поступаешь?

— Твоя семья против, Дака! Что я могу с этим поделать? Отец грозился убить нас обоих, если увидит вместе! — Она знала этот голос, и поверить не могла, что слышит его.

— Ох! Он успокоится, милый.

Она подобралась достаточно близко, в лунном свете вырисовывались два высоких и стройных силуэта. Он притянул и жарко целовал, лаская грудь и спину, дыхание стало тяжелым. «Я не должна смотреть на это. Так не честно. Он же мой дед». Они услышали шум снаружи и затихли. Ариша то же замерла на месте. «Они просто не могут слышать меня. В воспоминании такое вряд ли возможно». Кто-то приближался, грузные шаги становились отчетливее и громче. В темноте широкоплечий «старо-землянин» прошёл мимо. Руки, сжатые в кулаки, рассекали воздух. Он остановился неподалёку в свете луны, таким образом, чтобы они могли его видеть. На лицах застыло выражение леденящего душу страха.

— Что ты здесь делаешь, Тизар? Уходи! — голос деда звучал уверенно для того, кто не знал его так хорошо, как она. Для неё было очевидно, как сильно он напуган.

— Она предназначена мне, Фарагор! Тебе это известно не хуже меня! Уйти должен ты! Если, конечно, не хочешь биться, — соперник был соткан из ненависти, голос звенел и отскакивал от мокрых стен.

Дед дернулся, но Дака остановила, умоляюще глядя в глаза. Он грубо отодвинул её в сторону. Она закрыла лицо руками и заплакала. Сражение началось. Фарагор скользил в пространстве, уворачиваясь от мощных выпадов. Иногда затаивался в темноте и нападал внезапно. Силы были не равны, Тизар опытнее и старше. И всё же несколько ударов он пропустил, но это только разозлило сильнее. Прошло достаточно долгое время, битва не прекращалась. На долю секунды показалось, что у деда есть шанс выиграть, стратегия выглядела более удачно. Тизар устал от сражения и решил сделать ход конём. Намерение пронеслось у неё в голове до того, как окончательно сформировалось у него. Сковало от ужаса. Он собрал сгусток силы и ударил Даку, которая поднялась в воздух и неуклюже приземлилась в небольшое озеро, образовавшееся из-за стекающей со стен воды. Дед закричал от горя, и в этот момент Тизар нанёс сокрушительный удар. Фарагор сполз по стене и обмяк. Тот подошёл к озеру, которое в сравнении с ним было маленькой лужей, вытащил Даку и положил на плечо. Когда проходил мимо, Ариша заметила, что та была в сознании, а по лицу скатывались молчаливые слёзы. Спустя некоторое время в пещере появилась Фира. Свечением рук она осветила путь и быстро нашла сына. Проверив пульс, закрыла рот рукой, подавляя горестный крик. Не колебалась, решение принято мгновенно. Ариша прочитала это во взгляде. Фира пододвинула сына, приложила к груди левую руку и направила алый луч прямиком в сердце. По мере того, как к нему возвращалась жизнь, её она покидала. Ариша рыдала, понимая, что присутствует при смерти своего ангела хранителя, теряя снова. Но и разрывалась от гордости за смелость, которой та обладала. И жалела, что не знала при жизни. Когда всё закончилось, Фира бездыханно упала рядом, а он открыл глаза и посмотрел на мать, отдавшую за него жизнь. Осознав, что произошло, долго плакал, бубня что-то невнятное, и в агонии раскачиваясь на месте. Ариша пожелала закончить видение, которое сильно ранило. Вихрь вновь закружил, и она оказалась там, где и была. Дака поглядывала с недоверием.