— Что это? — слова застревали в горле, сила становилась ощутимее.

— Пап, это Сара. Остынь. Она друг. Объясню позже. — Они с матерью многозначительно переглянулись, но допрашивать не стали, пока что.

Дружно они прошли в самое высокое здание из всех. Она шагала рядом с любимыми людьми, сердце пело от счастья. Чувство не могло сравниться ни с чем, разве что немного проигрывало тому, что ощущала рядом с Зиром. Дождь разошёлся и поливал без остановки, одежда «старо-землян» не промокала, отдать им должное. Унылая осень казалась самым прекрасным в жизни пейзажем. Главный зал заполнили встречающие, и не только. Столы ломились от разнообразных блюд. Как только вошла, они стихли, устремились испуганные взгляды. «Сара». Отец поспешил успокоить, и они чуть-чуть расслабились, начиная приветствовать одобрительными выкриками. Ариша машинально погладила зверя, будто защищая, и поняла, что он чувствует. Не страх, ни раздражение. Интерес. Неизведанный мир и его обитатели были любопытным зрелищем для древнего животного. Почувствовала и ещё что-то. Пальцы стало покалывать. Оно поднялось по руке, к плечу, горлу и опустилось в самое сердце. И тогда поняла, что отныне и навсегда они связаны. Ещё кое-что странное происходило в этот момент — пребывала внутри зверя, ощущая целостность, еле сдерживаемая сила растекалась внутри. Она будто стала мощнее и не предсказуемее, дополнилась хищным элементом, которого всегда не хватало. Оказавшись снова внутри себя, посмотрела вниз и встретилась взглядом с рубиновыми глазами, которые теперь понимала безоговорочно и бесповоротно. Сара ушла. Дорога вымотала. И пища сама себя не добудет. Дикая и вольная, она не привыкла питаться с общего стола. Гордая, должна была охотиться, убивая, питая кровью почву, забирая жизненную силу, как победитель. Люди шумели, наперебой расспрашивая о похождениях. На вопросы отвечала неохотно и расплывчато. Им незачем знать. Лишь перед теми, кому доверяет, обнажит душу. Друзья разделяли подход. Скоро зевакам надоело задавать вопросы, и они стали гулко обсуждать предстоящее голосование. Она так устала, буквально валилась с ног. Мать взяла за руку и повела по туннелям. Села у кровати, поцеловав в лоб, как в детстве, и укрыла одеялом.

— Я так горжусь тобой, дорогая. И папа тоже. Даже и думать не хочу о худшем исходе. А я думала об этом много раз. Я люблю тебя, знаешь?

— Знаю, мам. Я тоже тебя люблю.

— Ты и саратог теперь связаны. Часть её умений и она в твоём распоряжении. Хорошее приобретение, не считая открытого сияния, как у отца, — черты лица стали мягче, глаза блестели, выдавая нахлынувшие эмоции, смесь гордости и обожания.

Ариша огляделась, сила пульсировала, только цвет волн был не радужным, а рубиново-красным. «Поистине мой цвет». Они долго болтали. Ариша рассказала маме обо всём, просто открыв разум. У той катились по щекам молчаливые слезы, лицо побледнело от страха за дитя. Утаила только моменты, касающиеся Зира, но от матери не ускользнуло и это.

— У вас с ним всё хорошо?

— Да, мам.

— Он мне нравится. Я одобряю выбор, хоть ты и не нуждаешься в одобрении. Он много сделал для нас!

Глаза Ариши стали слипаться, мать оставила одну, и она провалилась в сон, из которого направилась к нему. Встреча, как и всегда, была приятной и нежной. А после уснула безмятежным сном младенца.