— Сделай это Рем! Просто сделай!

В голосе рыжего главаря дикой горы было столько отчаяния! В голове щелкнуло. Он перехватил руку противника и дернул, кость прорезала мясо. Упитанный закричал, ослабляя хватку. Рем улучшил положение, навалился и нащупал кадык. Последний хрип этого человека запомнится ему навсегда. Он был омерзителен. Хуже звука и не придумаешь. Кадык остался в руке, кровь стекала до локтя, а слезы за шиворот. Ради чего он лишил его жизни? Клейма? Оли кивал, словно заклинило, поджимая нижнюю губу. Толпа разразилась аплодисментами. Впервые Рем видел людей так радовавшихся смерти.

Их возбуждение оказалось заразительным, и он ощущал невообразимый подъём. Адреналин кипел в венах. Когда действие закончится, его место займёт стыд и вина, а пока можно и насладиться. Дикари пожимали руки, поздравляли, не обращая внимания на кровь, остававшуюся на запястьях, и трупы вокруг. Рикс кивнул на парня с кочергой. Пора. Колючий комок в груди снова дал о себе знать. Упорно его игнорируя, медленно, словно на расстрел, он подошёл к металлическому углублению на ножках. Парень пошевелил кочергой ещё разок, раскалив докрасна. Рем задрал рубашку. Железо коснулось правой груди, шипя и отбрасывая искры. Он не чувствовал боль в полной мере, приглушённо. Однако в тот момент вместе с клеймом что-то умерло у него внутри, сожглось злосчастной кочергой. Он плакал, не скрывая слез. Оли по-отечески обнял и забрал из борделя. Остальные возмутились, ведь остаток ночи они должны были праздновать. Дикари заливались вином, не удосужившись убрать тела павших. Они не считали их своими. Снежем мог стать не каждый. Теперь это ему было известно.

Оли повалил его на кровать. Стояла глубокая ночь. Он начал ощущать боль, рану нестерпимо жгло. Одежда усугубляла ситуацию. Не смог сдержаться и начал постанывать. Оли скрылся за дверью и привёл Амину. Она затряслась всем телом, создавая вибрацию кровати, порвала рубашку и осмотрела. Метнулась куда-то. Нечто холодное успокоило жжение. Девушка прижимала к ране металлический предмет. Оли в комнате уже не было. Рыжий не выдержал пикантности ситуации и оставил его в надежных руках. Рем затих, наслаждаясь прохладой, и услышал всхлипы. Она плакала. Слезы капали ему на кожу. Если бы в комнате было больше света, смог бы разглядеть её несчастное лицо. Взял за руку, утешая, и она сжала в ответ.

— Ещё…один…повод…уничтожить…их, правда? — выдавил Рем с неприкрытой ненавистью. Амина утёрла рукой слезы.

— Что это значит?

— Я знаю, кто…ты, — зло расхохотался. — Черт! Одного…не пойму?! Зачем? Они…ведь…не отличаются…от…этих.

Слышал, как она моргает. Не знал, как такое возможно, но восприятие не обманешь. Амина смочила рану и наложила ему повязку, а потом ушла, не удостоив ответом.

Следующие дни он залечивал клеймо. Оно уже успело покрыться отвратительной коркой. Ощущения были не приятными, но не настолько, если сравнивать с испытанным унижением. В голове вертелись жуткие мысли. Как ни странно самобичеванием он не занимался и не жалел себя. А вот ненависть к виду стал испытывать невероятную. Трижды за день дрался с дикарями. Хватало малейшего повода. Вскоре они начали сторониться, дабы уберечь зубы. Жак и Тим также были отвергнуты. Всего раз рыкнул в их сторону, и они больше не приближались. Взгляды у ребят казались понимающими. Отчего-то Рем не сомневался, что у них клеймо тоже имеется. «Мясо. Животные. Они и ведут себя соответственно». Практически стесал эмаль, скрежеща от злости зубами.

Амина держалась в стороне, бросая мимолетные взгляды. После того, как дал понять, что в курсе её тайн, она опасалась и выжидала. «Как бы не придушила во сне», — хмыкал невесело. А тем временем с дикой горы перекочевали бойцы, и в домах стало тесно. У него появился сосед по комнате — невзрачный, не запомнившийся, боявшийся открыть рот. Магнус Арис теперь получал втрое интенсивнее, но Рему было наплевать. Злость затмевала собой всё иное. Человечности не осталось места в душе. По ночам он хватался за грудь, воздуха не хватало. А потом лежал и представлял, как было бы легко, если бы тот просто закончился. Всё это закончилось бы раз и навсегда, и он обрёл бы свободу.

Оли застал его за очередной дракой. Словно Халк, растоптанный жизнью человек раскидывал дикарей по углам. Неудачное падение окончило чьи-то мучения. Другие и ухом не повели. Жак заставил Магнуса вытащить труп на улицу. Рем тяжело дышал, наблюдая за бездыханным телом, и не чувствовал ничего.

— Пойдём, прогуляемся, — поспешил увести его Оли.

Погода сменилась, бури прекратились. Теперь вдалеке можно было разглядеть горы, накрытые снежными шапками. Сугробы доходили до пояса. Разгребая их при ходьбе, они достигли края города. Вид завораживал, но Рем смотрел себе под ноги.

— Ты на краю, — констатировал факт Оли. — Сейчас ты не видишь этого. Так и со мной было когда-то, — подставил лицо ветру, ласкавшему в морозный денёк.

— Тебе то что, — огрызнулся Рем.

— Прикипел я к тебе, парень, — пожимал он плечами. — У нас много общего.

— Ага, — хмыкнул нарочито громко. — Например, коровье клеймо, — глаза сверкали. Оли прищурился и зарядил ему оглушительную пощёчину. Впервые со дня испытания что-то ёкнуло в груди. Рыжий яростно зашептал.

— Совсем скоро мы будем свободны! И я вернусь к семье! А ты сможешь свалить на все четыре стороны!

— Ты веришь в это?! — вскричал Рем, и голос эхом пронёсся по ближайшей горе, раздваиваясь. — Они никогда не позволят тебе быть с ними! Они истребят всех Магнусов, включая твою жену! Идиот! — Тот занёс кулак и с размаха дал ему в челюсть. Кровь брызнула изо рта, окрашивая снег. Земля молниеносно приблизилась, и Рем угодил в сугроб.

— Пятый этап, парень! Пятый этап! — крикнул Оли через плечо, удаляясь.

Он выгнал соседа и рухнул на кровать. Силы покинули, и наступила апатия. Размышлял, благо на это хватало энергии. Чертов пятый этап не давал покоя, но гораздо интереснее оказалось разрабатывать план уничтожения Снежа. Он мог отключить поле, и их сожрут твари. Нет. До генератора не добраться даже с его способностями к ведению битвы. У дикарей есть оружие. Кстати, почему ему не вернули клинок? И пистолет? С генератором идея была замечательная. Если не твари, так холод добил бы окончательно. «Интересно, Амина узнала что-нибудь интересное? Куда ей?!» Глупо надеяться на кого-то, кроме себя самого. Думал о Мари. «Может, у неё дела обстоят веселее?». Всё больше приходил к выводу, что сдать Амину будет идеальным вариантом для всех. Черствое сердце не трепетало, как раньше, от жестоких мыслей. Сейчас Рем ненавидел весь мир, а её ложь и двуличность претили ему особенно сильно.

Ночью не спалось, и он бесцельно бродил, не издавая шума, и напоминая привидение, которое никто не увидит. Ноги сами вывели на улицу. В свете луны отражались миллионами искорок снежинки в сугробах. Небо заволокли облачка, чернеющие на фоне светила. Изо рта шёл пар. К ночи температура понижалась. Протопал к зданию Рикса. В окнах было темно, но в кабинете главного горел свет. Хотелось вбежать по лестнице, открыть дверь ногой и выстрелить гаду в лицо. Представил, безумно заулыбался, и вдруг уловил звуки, доносившиеся откуда-то снизу. Водил носом в поисках источника, и, наконец, отыскал. Подвальная решетка постукивала. Вначале решил, что она плохо закреплена, присмотрелся, и разглядел предмет, который с ней соприкасался. Рем нагнулся и крепко за него ухватился. Он оказался мягким, и кто-то взвизгнул на том конце. «Рука».

— Кто там? — прошептал, ложась на холодный снег и прижимая ухо к решетке.

— Помогите, — хрипел в ответ голос. — Воды.

Он помчался к зданию, налил в кружку воды и подвязал на веревку. Возвращаясь, наткнулся на дикаря, но отмёл подозрения, спрятав кружку за спину. Осторожно опустил конструкцию вниз. Страх быть пойманным разбудил остальные рецепторы, и боль в груди возвратилась. Только сейчас её притупляло любопытство. Пленник громко выпил воду и подергал за веревочку. Рем вытянул кружку.

— Спасибо.

— Не за что. — «Глупее ситуацию и придумать сложно». — Кто ты? — повторил он вопрос.

— Меня зовут Ларо. — Рем подскочил на ноги, выпучив глаза, и быстро прильнул к решетке обратно.