Эпилог

Прошло несколько семидневов с момента битвы. В Снеже никого не осталось, и только ветер гулял по городку. Жители упаковывали вещи для переезда в столицу. Ларо сразу же стал издавать указы, не дожидаясь восстановления Аквы. Там, к слову, колотилы уже начали возводить дома. К моменту прибытия всё будет как прежде, даже лучше. По планете пронеслась благая весть: «Правитель Ларо принял указ освободить от ограничений всех Минимусов! Отныне жители иного вида приравниваются к Магнусам во всех аспектах жизнедеятельности! Вы имеете право выбирать себе дом, спутника жизни и дело, приносящее пользу для общества! Запрет на связь с Магнусом отменён!» Рем провел пальцем по буквам, сияющим на планшете. «И это только начало».

Впервые в жизни он чувствовал себя свободным. Мог делать, что пожелает. Идти, бежать, смотреть мир! Жениться! Подумав об этом, густо покраснел. Ритуал связи между влюбленными имел название «Фатум». Осуществлялся, как правило, единожды, и действовал до конца дней. Не каждый решался его совершить. Многие пары жили вместе, этим и ограничиваясь.

Минимусы спустились с горы и присоединились к ним в Бенне. Больше не было смысла прятаться и воевать. С опаской они пребывали среди высоких собратьев, но вскоре привыкли и расслабились. Рикс так не объявился. Он знал, что его точно никто не помилует. Пытавшийся разрушить целую планету человек, не может быть так просто прощён. Более того, его будут искать.

Рем выбрался из постели. Он, итак, завалялся до полудня, что было ему вовсе не свойственно. Довольный собой, и тем, что изменил уклад, маленький, счастливый человек ступал по коридорам. И те и другие виды приветствовали одинаково, рассыпаясь в благодарности. Одни за спасение жизни, иные за спасение душ. Денёк выдался тёплый. Ветерок приятно обдувал, шевеля слегка отросшие волосы. Со стороны города ему навстречу шёл человек, хромавший на одну ногу.

— Привет, дружище! — обнял его по-отечески Оли. — Скоро домой, а?

— Да. Даже не верится. — Мужчины прогуливались.

— А я подумываю съездить к своим, — голос сорвался. Рем остановился и обнял друга.

— Уверен, они будут рады.

— Надеюсь, — Оли потел. — Кама приехала. Нужно валить, пока есть возможность. — Рем в голос заржал, и рыжий ударил его кулаком в плечо, в шутку, конечно же.

Без Оли стало скучно, и он откровенно грустил. Мари и Амина не спешили с ним общаться, но иногда перекидывались парой слов и многозначительными взглядами. Амина пропадала с отцом, наверстывая упущенное. А Ларо — отец Мари, не отлипал от Иды. Они постоянно хихикали, словно молодожены. Открытой и счастливой Рем не припоминал мать даже в лучшие времена. Он был счастлив за неё, и тому, что она изменила мнение. Теперь они смотрели в будущее с одного ракурса.

После взрыва в долине сошёл снег, и выжгло траву. Павших похоронили, а поле засеяли вновь. Новая травка прорастет и скроет место, где погибли невинные люди, и закончились их жизни. Рем часто там гулял, проговаривая имена, которые удалось запомнить. Позже он записал их на бумажке и брал с собой. Груз вины давил на массивные плечи. Смеявшиеся, готовые к бою, шествующие, как на праздник, лица, являлись ему по ночам.

В куте его поджидала Амина. Он не сразу её заметил и подпрыгнул на месте. Девушка смущенно улыбнулась, подходя ближе.

— Пришла сказать, что остаюсь в Снеже, — дыхание щекотало лицо.

— Зачем тебе это? Ты дочь Вече и можешь им стать. Как же открытия? Снеж глух до этого, — помнил, как горели глаза, когда она рассказывала о целительстве.

— Я говорила с Ларо. Целители со всего мира съедутся в Снеж. Очередное нововведение, — приоткрыла губы, тяжело дыша.

— Удачное. Не будешь мучиться воспоминаниями? — ужасно хотелось её поцеловать.

— Нет. Большинство были не такими плохими. Для меня, по крайней мере.

Она ждала, и он знал это. Сейчас или никогда! Один поцелуй решит всё! Рем мог остаться с ней, если бы захотел. Глупо было отрицать притяжение. Амина бесконечно ему дорога, но душа и сердце заняты другой девушкой. Поразмыслив, он решил слушать сердце, и поступил правильно — крепко обнял, желая удачи. Конечно же, она расстроилась, но вида не подала. Ларо объявил за ужином о скором переезде. Ида захлопала в ладоши, изменённые манеры матери порою пугали. Мари хохотнула. Они разделяли трапезу посемейному, в отдельной столовой, предназначенной исключительно для Вече. Никого лишнего. И это было, как нельзя кстати, потому что в общей на него бесконечно глазели. Герой Рем не давал людям покоя, интерес у девушек также заметно подогрелся.

— Рем? Ты решил, чем хочешь заняться? — прервал трапезу правитель, отпивая из бокала вина. — Нам всё ещё требуются ловцы. Работа опасная…, не многие согласятся пойти добровольно. Кто-то из Вече обязан взять набор под контроль. Я и подумал… — Рем просиял.

— Я разберусь. — Ларо благодарно кивнул.

— В таком случае, поздравляю с новой должностью! Глава ловцов Рем! — правитель поднял бокал, и он последовал его примеру.

— Где решил жить, сынок? — спросила Ида, и Мари перестала жевать. Они не обсуждали будущее, даже поверхностно.

— Дома. Я буду жить дома. Женщины расслабились, а Ларо перевёл тему.

Настроение улучшилось, напряжение отступило, и они наслаждались общением.

После ужина он метался по куте, считая шаги. Перевалило за сотню, остановился. События последних месяцев научили, что жизнь может быть слишком коротка, чтобы стоять на месте. Он знал, чего хочет. Рем преодолел несколько пролетов на автопилоте, и распахнул дверь, тяжело дыша. Взгляд помутился. Не успев переодеться ко сну, девушка прикрыла груди руками. Он захлопнул дверь и уверенно подошёл, но внутри трясся от страха, словно младенец. Мари села на кровать, не ожидая напора. Он просунул колено ей между ног, слегка наклонился, и убрал руки. Она не противилась, прерывисто дыша и краснея. Рем разглядывал её без стеснения, взял лицо в руки, притянул, и жарко поцеловал. Миллионами искр взорвался на языке поцелуй. Он спустился ниже, и ласкал грудь, упиваясь её полнотой. Девушка стонала, ерзая на кровати. Отныне не существовало рамок и предрассудков. А если бы и были — переступил не глядя. Он отказывал себе в этом многие годы, и только сейчас осознал, что всегда желал Мари — отчаянно и бесконечно. Не прекращая снижение, курсировал по нежному, прекрасному телу, и добрался до эпицентра её желания. Она кричала, цепляясь пальцами за простыню, извивалась, и на пике наслаждения ухватила его за волосы, придавливая сильнее. А после обмякла, постанывая. Рем не собирался давать передышку, наваливаясь. Сердца бились в такт, неестественно длинные ноги сотрясали воздух. Он то прижимался, позволяя ощутить тепло тела, то отдалялся, ускоряя темп. Они взорвались одновременно, и не раз. Довольный собой, он уткнулся носом между полных грудей и нежно поглаживал Мари по бедру, умиротворяя.

В комнате стало темно. Свет луны мягко проникал в окно, озаряя желанную, сочную фигуру. Девушка глухо сказала: — Я боялась, что ты выберешь её, — голос дрожал. Он поднялся выше и погладил Мари по лицу, мокрому от слез. — Каждый день в Снеже я думал о тебе. И даже во снах видел тебя одну. — Она засмеялась сквозь слезы. — И что же я делала в твоих снах?! — игриво изогнула бровь. — Чего только не делала, — хохотнул он, и она страстно его поцеловала. Летательный аппарат взмыл в небо, разрезая воздух, и вскоре они приземлились на границе Аквы. Влюбленные стояли в зале управления, держась за руки. Для родителей отношения детей стали настоящим открытием. Они и подумать не могли, что между ними что-то возможно. Ларо приобнял Иду за плечи, лаская неприкрытыми взглядами.

Аква замаячила на горизонте. Новенькие дома сверкали, отливая зеркальной поверхностью в свете полуденного солнца, становившегося теплее. Скоро наступит тёплое полугодие, жаркое. Рему оно всегда нравилось больше. Неясное чувство поселилось в груди. Он будто и не жил здесь вовсе, и приехал впервые. Странно, ведь полагал, что должен испытать радость. Неподалёку от новеньких домов на земле выделялась неровная, пепельная фигура. Глаза увлажнились. Здесь он жёг погибших, отдавая им дань уважения. Перевёл взгляд, и рассеянно шагнул вперёд. Водяная воронка, созданная камнем, продолжала вращение, и делала это гораздо быстрее, чем несколько месяцев назад. Потоки бурлили, одна волна накрывала другую, и та с шумом врезалась в берег. Ларо подошёл к ветровому окну и скрестил на груди руки.