9. ДИРЕН

Я стояла на парадной лестнице, устланной пурпурным ковром. На мне было легкое кремовое платье, с огромным шлейфом, на голове шляпка. В руках я держала бокал с каким-то крепким напитком. Голова кружилась, чувствовалась приятная легкость, я зашагала вниз по ступенькам и остановилась, не дойдя до конца лестницы, оглядеть гостей. Зал, стены которого под потолок были заставлены книгами, был полон народа. Множество дорого одетых мужчин, и разодетых в пух и прах женщин, как молоденьких, так и довольно пожилых дам. Вдоль стен стояли крылатые, высокие птицелицые гости. Все были одеты одинаково, в расшитые легкие туники, подпоясанные золотыми широкими ремнями. Среди них я узнала Густаво. Он улыбался, оскалив белые зубы, и открыто кокетничал с девушкой, не своей расы. Молоденькая, рыженькая девица, заливисто хихикала на каждое сказанное «крылатым» слово, смущенно прикрывая кривые зубы, хрупкой ручкой. Наверно это был ее единственный недостаток, так как она была довольно стройна, и миловидна. У всех дам волосы были убраны в хвосты, но украшены всевозможными способами, так, что иной раз не понять, что именно у той или иной гостьи на голове. Зал был ярко освещен, откуда-то со второго этажа доносилась музыка, все пропитано весельем и безмятежностью.

— Дирен! Милая, подойди к нам!

Это звали меня. Мой отец стоял внизу и махал мне рукой. Я улыбнулась и не спеша направилась к нему и его знакомым. Пожилая чета, господин Увие и его жена госпожа Жоан мило со мной беседовали, пока заскучавший отец, извинившись, не отвел меня в сторону.

— Дирен, много не пей и будь начеку. Густаво на этом не остановится, и настоит на своем, пока не получит Ткамачи. Он пойдет на все. Никому не верь, но и не выдавай себя. Наслаждайся вечером, не забывая об осторожности.

— Конечно папа. — я улыбнулась, Алиевс поцеловал меня в лоб и растворился в толпе гостей.

Я покосилась еще раз на Густаво, тот поймал мой взгляд и подмигнул. В жилах закипала кровь, я готова была, хоть сейчас накинутся и перерезать горло, этому проходимцу. Но я лишь мило улыбнулась в ответ не испытывая ни капли беспокойства и страха. Отпив еще пару глотков, я оставила бокал и вышла на террасу возле дома. На ней почти не было гостей. Вечер выдался прохладным, и разгоряченные господа тут не задерживались. Я прошла к пустующей скамейке и присела.

— Вам с ними скучно?

Я обернулась: со стороны сада по террасе шел молодой человек, в черном дорогом фраке. В этом костюме его белые волосы, убранные в тугой хвост, особенно бросались в глаза. Он остановился подле скамейки и поклонился.

— Арди Монесмо. А как вас юная прелестница?

— Дирен Хати. И отвечу на ваш вопрос, нет, мне с ними не скучно. Просто наедине с собой гораздо комфортнее.

— Понятно. — он едва заметно улыбнулся. — Позволите?

Я кивнула, и он присел рядом со мной. Я вновь перевела взгляд на пустеющий сад и глубоко вздохнула. Наконец расцвели кусты Зиеньи, и воздух был пропитан сладким, чуть горьковатым ароматом. Голова кружилась и от него, и от вина. Тело окутала приятная легкость. Меня встревожил, и выдернул из покоя чей-то голос.

— У вас такая белая кожа. — донеслось от моего соседа, я ошарашено обернулась. Это было очень невежливо делать, такие прямые комплименты малознакомой девушке, тем более моего сословья.

— Извините, что?

— Вы меня простите, но я не могу оторвать от вас глаз.

Я еще больше округлила глаза. Арди смотрел на меня и улыбался, и это не была насмешка, во взгляде проскальзывала нежность, какое-то умиление. Должна заметить он тоже был весьма красив. Благородные, плавные черты лица, четко очерченные губы, большие, серые глаза, и маленькие лучики-морщинки, в их уголках. Он наверно часто улыбался, заполучив очередную дурочку вроде меня.

— Мне кажется, вы зря здесь распыляетесь. — Я резко встала и поклонилась. — Извините, но я лучше пойду.

Я быстрым шагом вошла в зал, только заиграла Линьян. Ко мне тут же подскочил старший сынок Касулвив, и отвесив поклон, пригласил на танец. Я покорно согласилась, ибо отказ мог быть замечен кем-то, что повлекло бы за собой дурные разговоры. Девушка во время парных танцев не имеет права отказать пригласившему ее кавалеру, к моему великому счастью, таковые были нечасто. Два или три за весь вечер. Я старалась не смотреть на партнера, и почти не поднимала глаз. Вдруг мы остановились, рядом возник Арди. Он галантно поклонился юному Дику Касулвив, и тот, не смев отказать, протянул покорно мою руку, своему сопернику. Я неожиданно для самой себя вздрогнула, когда ледяные пальцы Монесмо, нежно сжали мои. Арди приобнял меня за талию и притянул к себе так, что я чувствовала его дыхание. Мне неловко было поднять на него глаза, но когда я все же это сделала, внутри все как будто перевернулось.

В парадную дверь раздался стук, я еще раз посмотрелась в зеркало и спустилась вниз. Джун уже открыл дверь, я осталась стоять на ступеньках, горделиво приподняв подбородок и глядя с улыбкой на входящего в дом Арди. Он как всегда был великолепно одет, статен, высок и прекрасен. Соблюдая все приличия, я поклонилась, а затем со всех ног побежала к нему и бросилась на шею. Он подхватил меня и поцеловав в лоб, поставил обратно на пол и взял за руки.

— Ты как всегда чудесна. Меня бросает в дрожь от твоих глаз. — шептал он едва слышно, а я стояла уткнувшись носом в его широкую грудь.

— Я ждала тебя, почему ты так долго не возвращался?

— Прости, мне пришлось, но теперь я буду приезжать к тебе чаще.

— Обещаешь? — я подняла голову и заглянула в его сияющие глаза. Арди улыбнулся и нежно поцеловал в лоб.

— Обещаю!

Был теплый вечер, я стояла у окна в отцовском кабинете, и нервно теребила прядь волос. Арди сидел подле, хмуро сдвинув брови, и постукивая кончиками пальцев по столу. В доме больше никого не было, отец бродил по саду с каким-то гостем, слугам дали выходной. Было даже слышно, как мыши в подвале бегают, царапая мелкими коготками каменный пол.

— Прекрати, прошу тебя, — процедила я сквозь зубы и перестук прекратился.

— Я не пойму, почему ты злишься? — выдохнул Арди

— Почему? Ты спрашиваешь меня «почему»?! Ты снова уезжаешь на пять лет. На пять лет! Ты обещал, что больше не оставишь меня. — я едва не срывалась на крик.

— Я уже не раз извинился перед тобой, но я должен уехать, понимаешь? — он устало закатил глаза и схватился за голову, — Моего мнения тоже никто не спрашивал.

— Почему ты так поступаешь со мной? Одним богам известно, что с нами будет через эти пять лет, и сможем ли мы встретиться. — слезы душили меня, я отвернулась обратно к окну, и наблюдала размытый силуэт отца удаляющийся в глубину сада. — Ты наверняка найдешь себе другую, а я не смогу без тебя… не смогу.

Он схватил меня за руку и развернул к себе. Губы обжег горячий поцелуй. Никогда прежде он не целовал меня, а мне еще сильнее хотелось плакать, возможно, это был не только первый, но и последний раз, когда его губы коснулись моих.

— Мне никто не нужен кроме тебя, мой маленький ангел. — повторял он до тех пор, пока я не перестала плакать. Потом я лежала на его коленях, и мы вполголоса обсуждали, что будем делать, когда он вернётся. Я смеялась, а в горле по-прежнему стоял ком. Арди гладил мои волосы и говорил всякие глупости.

— Я бы очень хотел взглянуть на Ткамачи, перед своим отъездом. Ты можешь мне его показать? — вдруг сказал он и меня словно подменили.

Я поднялась, напрочь позабыв обо всех своих печалях.

— Я тебе не говорила о нем. С чего ты взял, что мне известно, где он? Это знает только отец.

— Глупенькая моя, ты же сама не так давно сказала мне об этом. — он встал и подошел сзади, обняв, прошептал на ухо. — Интересно же увидеть то, из чего строят такую тайну.

Я убрала его руки и отойдя к стене повернулась. Сердце бешено колотилось в груди, ладони вдруг стали влажными. Его глаза уже не были такими нежными и ласковыми как прежде, он смотрел на меня исподлобья, сунув руки в карманы.