Прямо перед ударом о воду, я все еще слышу крик Торафа.

 Если бы его собственное будущее не зависело от исхода этого суда, и если бы Эмма не была бы впутана во все это, Гален мог бы найти происходящее весьма занимательным.

В то время, пока они ждут возвращения Торафа с предполагаемой полукровкой, вниманию публики предоставляется поединок противоречивых показаний. Архив Одон настаивает, что у Сирены, живущей на земле в течении длительного периода времени, глаза из фиолетовых становятся голубыми. Он ссылается в качестве доказательства на настенные рисунки в Пещере Воспоминаний, - на те самые, из-за которых Гален пришел к выводу, что отец Эммы был полукровкой. Гален помнит изображение Сирены с голубыми глазами на стене, и то, как уверенно утверждал Ромул, что это краска выцвела за многие века.

И именно по этой причине Архив Гета утверждает обратное. Она отчитывает Одона за распространение информации, которую и так все воспринимают не иначе, как родительскую сказку для мальков, рассказанную для того, чтобы удерживать их подальше от берега.

Затем центральный камень занимает Ищейка по имени Фрея. Она дает показания, в которых подтверждает, что незнакомка является Налией - и она это знает наверняка, ведь в юности они были с ней лучшими подругами. Другой же Ищейка, Фадер, утверждает совсем обратное. Он заявляет, что знал королевскую семью Посейдона еще до рождения Налии, и как ни прискорбно, но подсудимая не наследница Посейдона.

- Я был первым Ищейкой, запомнившим ее пульс, - говорит он мрачно. - И это не тот пульс, что я берегу в своей памяти и сердце.

Гален ничего не может с собой поделать и закатывает глаза. Он пытается разобраться во всем этом: отчего такое множество явно лжет о личности Налии? Что мог им предложить Джаген? Ведь Сиренам не свойственна тяга к богатству и жадность, как людям. Но, как он успел понять из уроков истории в старшей школе Мидлпоинта, Сиренам, как и людям, свойственна тяга к переменам, и не имеет значения, в какую сторону. Он видел в истории примеры того, как люди становились обозленными и недовольными тем, что имели, и искали перемен. У них даже поговорка есть об этом - “Хорошо там, где нас нет”*. И если уж люди начинали так думать, - ну, что где-то лучше, - то практически не было способа заставить их изменить свое мнение.

(*В оригинале “the grass isn’t always greener on the other side” - “У соседа всегда трава зеленее.”)

Гален чувствует, что становится свидетелем того, как эта человеческая черта проявляется у его собратьев-Сирен. И что вина в этом лежит на Королевских семьях. Когда король Антонис давным-давно бросил свое королевство на произвол судьбы, он дал этому шанс прорасти. С чего бы Сиренам не жаждать более сильного предводителя? С чего бы им доверять Королевским семьям после стольких лет молчаливой вражды? Что полезного они сделали для своих последователей?

Возможно, обоим домам нужно оставить свои старания на волю Джагена. Возможно, они еще могут все исправить, вернуть мир. Некоторые правительства людей умудрялись сделать это, умудрялись собрать все в кучу после того, как были свергнуты, и из руин создавали что-то великое.

Но если подобное случится, что это может означать для королевских семей? Пожизненное заключение в Ледяных Пещерах. И смертный приговор для Эммы. То, чего он не может допустить.

Уже не важно, что правильно, а что нет. Не важно, что у Джагена есть веская точка зрения, как бы запутано он не действовал, чтобы добиться своего. Для него не имеет никакого значения, что случится с королевствами, какое решение будет принято в конце этого мучительного суда. Все, что имеет значение, - это безопасность тех, кого он любит.

И он говорит себе, что сделает все возможное, чтобы ее обеспечить.

Гален вздрагивает, обнаруживая, что центральный камень занял Гром. Вся Арена замолкает, будто ощутив приближение хищника. Гром позволяет им пристально разглядеть себя, заметить его уверенную осанку, поднятый подбородок и расправленные плечи. Грому не нанесено поражение.

Его брат начинает:

- Я благодарен за возможность дать свои показания перед вами сегодня. Есть очень много вещей, которые нужно учесть, и я искренне надеюсь, вы примите все доказательства во внимание. Мы слышали множество противоречивых показаний за последние пару дней. Одни Ищейки утверждают, что незнакомка - наследница дома Посейдона. Другие же говорят, что она не может быть ею. Но вот чего мы так и не услышали, друзья, - если она не наследница Посейдона, то кто же она? Как вообще могут существовать незнакомцы среди нас? И если они все-таки существуют, то сколько их? Где нам их найти? Как так случилось, что они отделились от нас? Вот на эти вопросы мы должны найти ответы, если вы решите, что она не Налия, не принцесса Посейдона, друзья. Вы все хорошо знаете о моих чувствах по этому поводу. Вы знаете, что я верю всеми фибрами моей души, что это Налия. - Он поворачивается к ней и улыбается. - Та самая Налия, которую я полюбил так много сезонов тому назад. Я никогда не делал ничего, что могло бы обесчестить вас. Даже когда думал, что потерял все, я пожертвовал собой и взял простую рыбку себе в жены, хватаясь за возможность того, что Пака владеет Даром Посейдона и мы, каким-то образом, неправильно растолковали закон предводителей. Я думал, что Королевские семьи все еще могут быть вам полезны. Я не пренебрег своими обязанностями перед вами, как это вам представили. Но прежде, чем я продолжу говорить, я хочу попросить Паку представить вам свой дар еще раз. Я хочу, чтобы вы поняли, почему я принял такое решение.

Пака плывет к центральному камню. На ее лице застыло выражение шока и смятения, пока она пробирается через толпу. Что он делает? Даже Налия, кажется, возмущена его просьбой. Гален не видит, что хорошего из этого может выйти.

Гром поднимает руку вверх:

- Моя королева, Пака, не могли бы вы, пожалуйста, продемонстрировать ваш особый Дар еще раз?

Она кивает, неуверенно и нервно, но отвечает:

- Конечно, Ваше Величество.

Затем она поднимает руку над головой, делая жест по кругу. Гален видел подобный сигнал уже сотню раз в Дельфинарии, когда навещал доктора Миллигана.

- Плывите ко мне, малыши, - говорит она. - Сюда.

Гален уже довольно неплохо выучил Паку, чтобы знать, что она держит своих дельфинов на коротком поводке, на случай, если ее попросят показать, что она умеет. Они практически следуют за ней повсюду, - а почему бы и нет? Она кормит их мертвой рыбой, оставляя за собой явный след, куда бы она ни направилась. Вот и сейчас, дельфины немедленно выныривают из-за толпы в секции Верных. Мог ли Гром организовать их присутствие на Арене для своих показаний?

- Ах, вот вы где, мои зверьки, - говорит она и ласково трется носом о нос одного из трех дельфинов. - Давайте-ка покажем нашим друзьям, что мы умеем?

Она снова и снова вращает пальцем. Конечно же, дельфины плавают кругами перед ней. Арена ликует.

Гален ловит момент, когда Рейна закатывает глаза. Гром кивает толпе, и Пака приказывает своим питомцам проделывать новые и новые интересные трюки. Чего Гром пытается добиться, выставляя ее “явный” дар на показ, Гален не знает. Но он хочет, чтобы все побыстрее закончилось.

Спустя какое-то время, Гром просит Паку успокоить ее хвостатых друзей. Он улыбается ей:

- Прекрасно, королева Пака.

Затем поворачивается к секции Верных.

- Разве вы не согласитесь со мной, друзья, что она привела нам великолепный пример действия Дара Посейдона?

На этих словах Арена взрывается аплодисментами и хлопаньем хвостов. Гром позволяет ей немного пошуметь, а затем вновь призывает к тишине. Он поворачивается к Паке.

- Моя королева, не продемонстрируете ли вы нам свой Дар на какой-нибудь другой рыбе вблизи Арены?

Пака перемещает взгляд из стороны в сторону между различными стайками разноцветных рыбок. Некоторые плавают почти возле поверхности, другие, как ни в чем не бывало, подплывают к сектору Тритона. Многие плавают так близко от нее, что она, нахмурившись, меняет линию своего поведения.