*■*
«
На маленькой станции стоим уже два часа. Подозрительно долго.
79
В вагоны влезает ходивший в буфет высокий, коренастый, с
конусообразно усеченным подбородком Голубенко.
Люди говорить—в обращу сторону пойдемо.
— Почему?
.
— Турци войну нашему царю об'явили. На турецкий хронт,
кажут, отправлять теперь уси талоны велено.
Вагон замер в испуге, в изумлении, в любопытстве, в неясности.
.
Кого-то прорвало:
*
— Буде брехать, злыдень поганый!
—
■ Вот-те крест! В газете писано: турци на пас пошли.
К газете тянутся нетерпеливые руки.
Рыжеусый ефрейтор внятно читает манифест Николая
оттиснутый жирным шрифтом на первой странице:
«Предводимый германцами турецкий флот осмелился вероломно
напасть ira наше Черноморское побережье.
Вместе со всем русским народом мы непреклонно верим, что
нынешнее безрассудное вмешательство Турции в военные действия
только ускорит роковой для нее ход событий и откроет России путь к
разрешению завещанных ей предками исторических задач па берегах
Черного моря..»,-
Смысл этих '«исторических задач» ясен: Россия, по мнению царя,
должна отхватить Дарданеллы, а может быть, и самый
Константинополь..
Вагон гудит в пересудах, в спорах, в ругани, в догадках и
предположениях.
Говорю об этом с Граве.
— Слышали? Читали?
— Про турок?
80
а
- Д а .
— Читал.
—
■ Ну, как реагируешь?
—
Никак. Меня это не удивляет ничуть. Надо удивляться только
тому, ото турки слишком долго нс выступали. Турция — исконный
врат России.
Станционный колокол бьет к отправлению. Два, вшива, Все
занимают свои места.
—
Куда же едем: вперед или назад? — спрашивает кто-то из
утла.
— А бис его батьку знае! Нам все одно: што немцев бить, што
турок.
— А где паровоз прицеплен: спереду аль с заду?
■ — Спереду.
— Значит, на немцев едем.
— А как же турки?
—
Да ну-тс к .лешему с твоими турками! Вот пристал,
лихоманка!
Поезд трогается.
Во всех углах вагона плетутся нити разговора о турках.
*
Высадились из вагонов в густую темень осенней ночи и,
построившись в колонны но отделениям, двинулись в сторону фронта
по укатанному широкому шоссе.
Ночь темная. Дорога незнакомая. Нс видно ни зги. Идем совсем не
так, как учили' в Петербурге. Не даем ногу,' не оттягиваем носка. Идем
обыкновенным человеческим шагом. Вся премудрость шагистики, за
которую драли уши, оказывается здесь непужной.
Штаб-офйцеры едут на лошадях.
й.—В. Арам ил ей
81
Обер-офицеры идут вместе с нами пешком. Разница между нами н
ими в том, что они идут налегке, о шашкой и револьвером, а мы тащим
винтовки, боевую выкладку н свой багаж. В общей сложности у
каждого ив нас по тридцать два килограмма. Начальник команды,
подполковник Алеутов, командует:
.
—' Песенники, на середину!
■
— Запевай!
И песня, вылетая из сотен солдатских глоток, играет в свежем
похолодевшем воздухе осенней ночи.
— Взвейтесь, соколы, орлами..
. Полно горе горевать..
То ли дело..
тянут тенора.
—
То-л-ли дело под шатрами..
нажимают басы.
И все вместе подхватывают:
— В поле лагерем стоять.
Под песню, как под музыку, легче идти; даже на явную смерть.
. Небо плотно нахлобучило на нас свою черную влажную шапку. Не
видно ни одной звездочки.
Темнота поглотила все.
Идем ощупью, точно в бездну опускаемся. Часто йа- даем.
Падающего, но евангельскому закону, подымаем.
Пушки ухают реже. Через трое суток мы будем в окопах.
82
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Война. Стоит мне подумать об
этом слове, и меня охватывает
ужас, как-будто мне говорят
про колдовство, инквизицию.
Гюи де Мопассан
U наступлением глубокой осени нолевая война временно
кончилась. Кончились обходы, походы, молодецкие рейсы в тыл
противника. Началась война оконная — «борьба за укрепление
позиций».
83
1 Цинка—триста патронов.
В десяти шагах от брустверов расположены паши секреты.
В секрете попью сидит десять человек.
Из секрета в сторону немцев наши гренадеры бросают ручные
бомбы.
Ночью по окопам перекатывается беспорядочное эхо ружейной
трескотни. Пулеметы и пушки таинственно молчат. Они, как
тяжеловесы-бойцы в кулачном ;бою, ввязываются в дело только в
критические моменты.
Немцы палят по нашим окопам, дабы мы не высовывали за
бруствер голов и не напали на них невзначай.
Мы палим в немцев из тех же резонных соображений,.
Палим, как и они, безрезультатно, в «белый свет».
На других участках, где расстояние между окопами больше,
спокойнее.
Близость друг к другу нервирует обе стороны.
В нашем колку каждая рота выпускает за ночь сотни цинок
патронов \
Жарко дышит ствол раскаленной винтовки. Нагревается и чадит
деревянная накладка. В холодную погоду можно греть на винтовке
руки..
Затворы, загрязненные налетом газов, отказываются работать.
Чтобы открыть затвор, бьем по нему камнями лопатками, топорами.
Потери от всей этой баталии ничтожны. У нас за ночь выбывают
из строя два—три человека из роты.
Это от рикошетных пуль и осколков ручных гранат.
У немцев потери, наверное, не больше, чем у нас.
■' . • 1
84
Мои московские однокашники прислали мне посылку. Небольшой
ящичек печенья и конфет.
На дне ящичка сюрприз: в листе старой газеты — прокламация.
« Т о в а р и щ и !
— Уже четыре месяца идет война. Миллионы рабочих и
крестьянских рук оторваны от работы..
Уже четыре месяца длится вакханалия человеконенавистничества
и злобного национализма.
Буржуазные правительства посредством продажной прессы всеми
силами стараются одурачить пародные массы, прикрывая истинный
смысл войны фразами о борьбе с милитаризмом и национальным
гнетом.
Но время идет и уже нужен злой умысел, чтобы не видеть, что
поднятая война, всей тяжестью легшая на плечи трудового парода,
ведется не в целях освобождения.
Смешно думать, чтобы царское правительство, угнетающее не
один десяток национальностей, поработившее Польшу, Финляндию,
чтобы это правительство взяло на себя освобождение других стран.
Истинный смысл войны заключается в борьбе за рынок, в грабеже
стран, в стремлении одурачить, pa-з’единить пролетариев всех стран.
Из-за барышей, из-за прибыли капиталистов разразилась эта ужасная
война.
Династии Бельгии, России, Сербии, Англии, с одной стороны, и
династии Германии и Австро-Венгрии — с другой, в круговороте
раздуваемого им национализма не упускают своих выгод и прочно
чинят свой пошатнувшийся трон.
■ I I j j ' y
Народным массам эта война несет гнет и нищету.
85
В сознании всей гибельности этой войны русская со-
циалдемократия не могла не об’явшъ войны войне и не выступить на
борьбу с шовинизмом и с русским царизмом.
И царское правительство начало расправляться с оставшимся
верным себе течением.
Расточая сладкие слова но адресу буржуазии Польши. Галиции,
своими грязными азефовскимн руками оно арестовало всю рабочую
социалдемократическую фракцию государственной думы.
И мы, еоциалдемократы, оставаясь под прежним знаменем
интернационального братства рабочих, призываем демократию России
встать против войны, грозной своими последствиями, против царского