Получение писем в казарме, как и в тюрьме,—праздник.

Великая радость-льется со страниц письма в болезненно

обнаженную душу солдата.

И зтот единственный, редкий час радости, которого о таким

нетерпением ждет каждый, начальство умудрилось превратить в чао

скорби, слез и проклятий.

Выдачу писем производят взводные командиры.

И, конечно, они не премияули^братитъ ее в балаганное зрелище, в

дикое издевательство над человеком.

Солдаты не могут получить от взводного письма но пять —1 шесть

дней.

Взводный Бондарчук заставляет каждого пришедшего за письмом

ходить на руках, плясать, петь. Когда находит пляску

неудовлетворительной, велит приходить за письмом на другой день.

:

Взводный Хренов пришедшему за письмом приказывает:

— Расскажи, как с девкой первый раз согрешил.

Женатым предлагает рассказать о «первой» брачной ночи..

50

Й когда рассказчик, стесняясь прйсутйгаующих, старается быть

лаконичным, избегает сальностей, Хренов командует «кругом» и не

отдает письма.

Взводный Черемичка любит, чтобы приходящие за письмами

говорили громко, брали иод козырек, не доходя десяти шагов,

останавливаясь за пять шагов, опускали правую руку одновременно с

пристукиванием каблуков. Оловом, к нему нужно подойти но «всем

правилам». Для молодого солдата это не так легко.

Подошедших не но правилам Черемичка немилосердно

заворачивает назад. Некоторые подходят за письмами по двадцать раз

и все-таки получить не- могут.

Каждый день перед поверкой во взводе Черамички отчаянные

мольбы:

— Господин взводный, разрешите молодому солдату Тимохину

получить письмо?!

— Кругом! Как подходишь, баба рязанская?!

— Господин взводный, разрешите молодому солдату Тимохину

получить письмо?!

— Кругом! Сукин сын, как подходишь?!

Я пришел к заключению, что начальство ищет повода

поглумиться, поиздеваться над несчастным солдатом. Безграничная

власть, данная деспотизмом всякому маленькому начальству нйд

телом и душой солдата, делает всех начальников садистами, и они

сладострастно измываются над своими жертвами. Когда придет конец

этому порядку

Вчера ночью ко мне на постель приполз солдат-тихоня Теткин и,

заплетаясь, смахивая кулаками раскол-“ зающиеся по щекам слезы,

торопливо зашептал:

— Напиши моей матери, сделай милость. Напиши, Сам я

неграмотный. Напиши, чтобы она мне совсем не

51

пооыйала писем, совсем чтобы. Понимаешь?! Йзмупий меня взводный,

сил нет более. Две недели хожу за письмом и не могу получить.

Его грузное сырое тело нервно вздрагивало от сдерживаемых

рыданий. Голые ноги в извилинах бурых вен тряслись мелкой и частой

дрожью.

Охваченный приливом, жалости и глубокой тоски за человека, я

говорил ему какие-то нежные —чужие—слова, и гладил своей ладонью

его колючую остриженную лод машинку голову.

Предложи мне в эти минуты кто-нибудь итги избивать

«начальство», взял бы из коэел винтовку и пошел бы без колебаний.

Пошел бы, даже заранее будучи уверенным в провале предприятия.

И так мы заснули с Теткиным на одной постели, тесно прижавшись

друг к другу.

Ночью он вскакивал в бреду и кричал:

— Господин взводный, разрешите молодому солдату Теткину..

Утром я написал его матери длинное письмо.

Сколько нужно пережить, чтобы пойти на подобную жертву?

*

Предполагаются маневры под Царским Селом. Кто-то пустил

слух, что на маневрах будет' присутствовать шеф нашего полка, великий

князь Николай Николаевич, числящийся по списку на, службе в первой

роте.

Один из офицеров полка иашгсал песню, посвященную «Его

Высочеству».

52

/

Песня нескладная, идиотски напыщенная, как стихи телеграфиста!

На месте еще поем с горем пополам, а как тронемся—под ноту ничего

не выводит.

Из степа ковыльной

далекой Могучий державный

орал прилетел Окинул

орлиным прозорливым оком

Широкого царства далекий

предел.

Тягуче под редкий шаг выводят запевалы.

Пропустив два шага, мы под левую ногу подхватываем припев:

Всегда впереди он на белом коне,—

t

53

)

пушек, под свист пуль, под дружный хрип и тявканье патриотических

шавок родился в 1904 году «Красный смех» Леонида Андреева.

Здесь был протест против войны, как против безумия и насилия, но

не было анализа причин этого безумия и не указано было средств к

прекращению его.

,

Сегодня Леонид Андреев в стане империалистов-па- триотов и

вместе с продажным сбродом, с полоумными славянофилами кричит не

своим голосом:

кВойна до победного конца! ! Война о немцами—борьба за

мировую культуру, за прогресс, за право, за справедливость! !»

i ;

Леонид Андреев проходит этапы, по которым шло большинство

русской интеллигенции.

Грозно и решительно он проклинал прежде войну: «..Пусть я

сумасшедший, но я говорю правду. У меня отец и брат гниют там, как

падаль. Разведите костры, накопайте ям и уничтожьте, похороните

оружие. Рузрупгьге казармы и снимите с людей эту блестящую одежду

безумия, сорвите ее. Нет сил выносить. Люди умирают..» Тогда он был

молод Леонид Андреев,

А теперь, когда ясно, что этой слезницей никого не проймешь, что

надо действовать, чтоб прекратить войну, что есть путь революционной

войны пролетариата против империалистической войны, — Леонид

Андреев заговорил о «культуре», которую будто бы спасает война..

Когда нам; двадцать лет и на голове студенческая фуражка, мы

крайне левые революционеры. Мы бакунисш, прудонисты, бланкисты,

фурьеристы, марксисты. Читаем Герцепа, Чернышевского,

Михайловского, Плеханова, Писарева-.

. ,

54

Б тридцать лет мы женимся, обзаводимся мещанским уютом,

канарейками, болонками, получаем местечко за общественным

пирогом. Читаем умеренную литературу. Становимся либералами.

В сорок лет мы—консерваторы. Читаем только газетную хронику,

«Брачную газету», иллюстрированные журналы. Усердно посещаем

церковь.

Леонид Андреев сегодня вступает в третий, этан истории нашей

интеллигенции — истории, которой не забудут грудящиеся м.ассы.

*

Ночью кто-то наклеил в уборной и на заборе несколько листовок:

« Т о в а р и щ и с о л д а т ы

Никогда еще мир не переживал таких страшных бедствий. как в

настоящее время. Миллионные армии десяти больших держав

ощетинились штыками, встали одной стеной друг против друга и сеют

на. пути своем смерть и разрушение.

Гибнут в борьбе согни тысяч людей, реками льется кровь,

громадные пространства земли опустошаются огнем и мечом п

превращаются в пустыни, тратятся безумны«; деньги, собранные из

трудовых грошей рабочего люда.

И для чего? Кем все эго вызвано? Кому нужны эта жертвы, кому

нужны горы трупов, потоки крови, миллионы разоренных семей?

Разве сам народ требовал войны?. Конедно, нет. Есть картина

знаменитого русского художника Верещагина. Называется она:

«Апофеоз войны» (результат). На без

жизненном поле насыпана громадная куча человеческих черепов,-

кругом мертво л пусто, только от'евшиеся вороны сидит и кружатся над

этой страшной кучей.

Эти хищники клюют и поедают человеческие останки; здесь им

привольно, здесь их царство, тут они нашли богатую добычу.

Разве не то же происходит в действительности?

Миллионы рабочего' люда, идут и ложатся костьми, чтоб

накормить своими трупами ненасьгшую стаю хищнштов- капиталистов.

Вот им да еще разным юймазашшкам божиим» с их