Поблагодарив связистов, довольный, направился назад, к своей машине. Дорогу уже расчищали местные жители и бойцы. Транспорт хотя и медленно, но уже начал продвигаться вперед.

— Ну как, дозвонился до Сахарова? — встретил меня нетерпеливым вопросом Л. А. Щербаков.

— Говорил лично с ним. Борис Сергеевич обещал выслать вездеход немедленно. Думаю, что он уже наверняка в пути.

Но не ожидать же на месте! Тронулись помаленьку вперед. А под Тихвином нас уже встретила трехосная грузовая машина. Она взяла эмку на буксир и довольно быстро доставила на станцию Новый Быт.

Будто в мгновения спрессовались несколько часов короткого отдыха. И 12 февраля по указанию К. Е. Ворошилова мы уже снова отправились в многокилометровый путь. Везли особое задание Ставки Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову, который находился на Северо-Западном фронте, под Осташковом, в группе войск генерал-полковника М. С. Хозина.

Была и еще одна цель этой поездки: получить от маршала Г. К. Жукова информацию об общем плане действий группы М. С. Хозина. Она требовалась К. Е. Ворошилову для доклада.

И снова бесконечные злоключения. По дороге попали в автомобильную пробку из машин в четыре ряда. Вначале продвигались метр за метром. Затем уже стояли. А никаких объездов нет.

Из автомобильного затора удалось выбраться только через четырнадцать часов. В Осташкове, в штабе особой группы, были уже ночью. А рано утром 14 февраля двинулись обратно на станцию Новый Быт.

И снова не обошлось без происшествий. Опять получилась задержка, опять автомобильная пробка. Правда, несколько меньшая, чем в первый день. Но и то задержались часов на шесть. К счастью, стоял густой туман, он-то и спас нас от ударов вражеской авиации.

Поздно вечером добрались наконец до Нового Быта, представили Клименту Ефремовичу документы, полученные от Г. К. Жукова.

К этому времени наши войска овладели уже 1-м и 2-м поселками, Красным Бором, 8-й ГЭС, железнодорожной станцией Поповка и рядом других населенных пунктов. Но главная задача Волховского и Ленинградского фронтов заключалась все же в том, чтобы ликвидировать синявинскую группировку противника и выйти на реку Мойка. А сделать это было не так-то легко, поскольку противник уже успел подтянуть сюда свежие силы и имел у себя в первой линии, на участке в 20 километров от Арбузове до Гонтовой Липки, пять пехотных дивизий. То есть по одной на каждые 4 километра фронта.[10]

В 3.00 20 февраля мне довелось присутствовать при докладе К. Е. Ворошилова И. В. Сталину об обстановке под Ленинградом. Климент Ефремович, в частности, сообщил Верховному, что противник то и дело занимает промежуточные оборонительные рубежи и контратаками с танками задерживает наступление войск 55-й и 67-й армий Ленинградского фронта. Части же 54-й и 2-й ударной армий Волховского фронта, встретив упорное сопротивление гитлеровцев, вообще ведут бои едва ли не на своих прежних рубежах.

28 февраля поступил приказ Верховного Главнокомандующего о временном прекращении нашего наступления. Соединениям Ленинградского и Волховского фронтов предписывалось закрепиться на достигнутых рубежах и начать ведение активной разведки с целью выявления слабых мест в обороне врага. Одновременно командующему войсками Ленинградского фронта приказывалось не позднее 3 марта представить в Ставку план продолжения операции. Причем с решением, предусматривающим сосредоточение всех сил и средств на одном направлении.

К этому же сроку командующий войсками Волховского фронта был обязан доложить свои соображения по взаимодействию с Ленинградским фронтом. К. Е. Ворошилову предлагалось дать заключение об этом взаимодействии и представить его в Ставку.[11]

По плану командования Ленинградского фронта главный удар предполагалось нанести смежными флангами 67-й и 2-й ударной армий в полосе Арбузово, рабочий поселок № 6 с задачей прорвать оборону противника и в дальнейшем развить удар во фланг и тыл Синявинских высот с запада. Кроме того, 2-я ударная армия[12] наносила еще и вспомогательный удар в полосе рабочий поселок № 7, Гонтовая Липка, где прорывала оборону противника и развивала наступление на озеро Синявинское.

Изучив план операции Ленинградского фронта, К. Е. Ворошилов в своем заключении в Ставку подчеркивал, что намеченная для прорыва полоса довольно сильно укреплена противником. Это подтверждалось и проведенной разведкой боем. И все-таки в данных условиях, писал маршал, единственная возможность — прорваться именно здесь. Почему? А потому, что враг, чувствуя свою силу, вряд ли ожидает на этом направлении наш главный удар.

Относительно боеспособности стрелковых дивизий, выделенных для операции, Климент Ефремович доложил, что командование фронта несколько преувеличивает их возможности. Ведь эти соединения лишь недавно получили новое, еще необстрелянное пополнение.

Одновременно К. Е. Ворошилов весьма положительно отозвался о выводах и предложениях командования Ленинградского фронта, суть которых состояла в том, что встречные удары 54-й и 55-й армий взаимодействующих фронтов дали бы наибольший эффект при ликвидации мгинско-синявинской группировки войск противника. И рекомендовал поддержать эти предложения.

Климент Ефремович счел необходимым просить Ставку несколько изменить задачу для правого фланга 8-й армии Волховского фронта. А именно — вначале овладеть только поселками Михайловский, Сологубовский и Сиголове По мнению маршала, хотя стрелковых дивизий, взятых из этой армии для операции, достаточно для выполнения задачи в полном объеме, все же эти соединения не обладают еще необходимой пробивной силой из-за слабой подготовки к боям их личного состава, две трети из которого — недавно прибывшее пополнение.

В заключение Ворошилов убедительно просил Верховного Главнокомандующего как можно полнее удовлетворить заявки фронтов на боеприпасы, мотивируя это трудными условиями местности, а главное, тем, что противник имеет здесь довольно сильно укрепленные оборонительные позиции. Все говорит за то, подчеркивал маршал, что на действия обоих фронтов решающее влияние должно оказать наше артиллерийское наступление.[13]

И Ставка утвердила планы командования фронтами, приказав 14 марта 1943 года начать операцию по ликвидации мгинско-синявинской группировки войск противника. Организацию взаимодействия между Волховским и Ленинградским фронтами она возложила на К. Е. Ворошилова.

Однако наступление началось лишь 19 марта. Эта затяжка объясняется слабой организацией доставки на фронты боеприпасов. В первые дни наступления наши войска продвинулись вперед всего лишь на 2,5 километра. Позднее темпы еще более замедлились, исчисляясь уже сотнями метров. Противник упорно сопротивлялся, предпринимал довольно сильные контратаки. Участились и его бомбовые удары по нашим коммуникациям. Занимая господствующие высоты, вражеская артиллерия и минометы вели губительный огонь по наступающим частям, подходящим резервам.

В этих условиях командование фронтов вышло на Ставку с предложением о прекращении наступательных! действий. Оно просило разрешения продолжить выполнение лишь частных задач по улучшению тактического положения своих войск и закреплению освобожденных до этого районов. К. Е. Ворошилов тоже разделял мнение командования фронтов о необходимости приостановки наступательной операции. И Ставка согласилась.

Долгие десять месяцев обстановка под Ленинградом оставалась без особых изменений. Но это не было простым затишьем. Наши войска копили силы для решительного наступления с целью полного снятия блокады с города Ленина.

И этот час настал. 14 января 1944 года войска Ленинградского и Волховского фронтов пошли вперед. Этому способствовала начавшаяся двумя днями раньше наступательная операция 2-го Прибалтийского фронта. В короткий срок от немецко-фашистских захватчиков были освобождены города Пушкин, Красногвардейск, Любань, Чудово и Октябрьская железная дорога. Так в январе 1944 года советские воины окончательно сняли кольцо блокады Ленинграда, длившейся 900 огненных дней и ночей.