Остаток пути прошел в молчании. Эруэ сочувствовал ректору, но категорически не понимал, зачем он сам там нужен, и уже когда внизу показались зубцы городской стены и шпили королевского дворца и ковер-самолет стал снижаться, не выдержал и спросил.

– Фортунато, к сожалению, в медицине вы полный ноль, лекаря из вас не выйдет – вы же не в состоянии запомнить элементарные вещи и путаете все на свете. Восьмая пересдача – это о многом говорит. Я отправился сюда по долгу службы, потому что не могу ни на кого переложить ответственность, но и один прибыть не могу. Боюсь, что после гибели дракона мы уже не вернемся обратно.

Эруэ задохнулся от такой потрясающей откровенности: получалось, его взяли на верную гибель только потому, что такого бестолкового студента не жалко?! Поэтому он молча плелся за ректором по подозрительно пустым улицам стольного города, понимая, что сбежать не удастся – их сопровождали стражники, бдительно следящие за каждым шагом. Эруэ завесился волосами, чтобы отчаяние, ясно проступившее на его лице, не было видно всем и каждому, и автоматически переставлял ноги.

Главная площадь была оцеплена. Любопытствующий народ рассредоточился по близлежащим улочкам, приник к окнам – еще бы, когда еще будет возможность увидеть такое чудо, как раненый дракон. А он тяжело ворочался возле высокой ограды королевского дворца, где в глубокой тени земля была взрыта его когтями.

– Вот, извольте, пациент, – стражник, несший ковер-самолет, остановился и указал пикой в сторону страдающей рептилии.

Ректор и его помощник двинулись дальше одни. По мере приближения становилось ясно, что дела у дракона совсем плохи. Рана выглядела отвратительно и источала чудовищное зловоние.

– Стойте здесь, коллега, – ректор вручил Эруэ саквояж, а сам решительно направился в сторону пациента.

Молодой человек стоял, переминаясь с ноги на ногу, и ждал. Ректор изо всех сил пытался как-то помочь дракону, тот ревел и рыл огромными трехпалыми конечностями землю. За три часа ректору удалось ценой невероятных усилий кое-как очистить рану от нагноения, но этого было катастрофически мало и не могло спасти дракона.

– Ваша очередь, коллега, – Эруэ никогда бы не подумал, что может услышать такие слова, обращенные к нему. Делать было нечего, и, подавив приступ паники, студиозус подошел ближе.

«А он был бы очень красив, – невольно подумалось Эруэ, когда он увидел вблизи потрясающую золотистую чешую рептилии, – эти поперечные полоски весьма милы». И тут же одернул себя, что не о том думает, совсем не о том! Глаза дракона, такие же золотистые как и чешуя, с вертикальными зрачками, были подернуты пеленой боли.

– Подожди, не шевелись, – попросил Эруэ ящера, не особенно надеясь на успех, но тот, кажется, понял и замер, – хороший, красивый, – бормотал лекарь, пытаясь разобраться в мешанине разорванных сухожилий, обожжённых мышц и раздробленных костей. Как назло, все, казалось бы, затверженное ночью назубок, выветрилось из головы полностью. В голове крутились обрывки знаний по человеческой анатомии, кое-какие лечебные заклинания для сращивания костей у людей же и совсем мало про лечение домашних животных. Делать было нечего, нужно продолжать создавать видимость оказания помощи, и Эруэ по локоть погрузил руки в рану, стараясь хоть как-то сложить кости и придать им более-менее правильное положение. При этом он продолжал бормотать почти про себя все те заклинания, которые удавалось вспомнить, не особенно задумываясь, для какого именно вида живых существ они предназначены. Порой забывая слово или два, Эруэ вставлял свои, хоть как-то подходящие по смыслу.

Дракон шумно вздыхал, вертелся, опять скреб землю огромными трехпалыми конечностями, судорожно выдыхал дымные струи в сторону и иногда поскуливал как большая собака. Эруэ просил потерпеть еще немного и еще чуть чуть…

– Кажется, все, – Студиозус с трудом разогнул спину и отошел от пациента, с удивлением глядя, как на глазах затягивается ужаснейшая рана. На ее месте чешуя была более мелкой и блестящей.

– Хм, – задумчиво произнес ректор.

Дракон поднялся на лапы, изогнул шею, посмотрел на совершенно целый бок и подпрыгнул, выдав вверх целую струю огня. Фанфары затрубили, возвещая об исцелении, толпа разразилась приветственными криками, когда распахнулись ворота, отделяющие территорию дворца и городскую площадь. В сторону чудесным образом выздоровевшего дракона двинулась процессия, во главе которой шла наряженная как невеста принцесса, готовая выполнить свой долг.

Дракон заметался. Длинный гибкий хвост заставлял людей пятиться, кожистые крылья беспорядочно били по воздуху, и было непонятно, что именно хочет сделать ящер, а тот как будто что-то искал. Наконец, толпа отступила настолько, что стал виден брошенный стражником ковер-самолет… Дракон нетерпеливо и с трудом раскатал его по булыжной мостовой, оглянулся, увидел, что целитель так и стоит на месте, метнулся к нему и подтолкнул мордой в сторону ковра.

– Что ты хочешь? Не понимаю, – Эруэ пятился в ту сторону, куда подталкивал его недавний пациент.

Дракон уронил лекаря поперек ковра и попытался завернуть в него.

– Ты что делаешь? – попытался возмутиться студиозус, но был остановлен сердитым рыком и лапой, прижавшей сверху.

Помогая себе зубами и всеми конечностями, дракон кое-как замотал человека в ковер и обернулся на толпу людей, которая уже стала приходить в себя и приближаться. Причем первой пришла в себя принцесса и бросилась к слабо шевелящемуся свертку, встав перед драконом и растопырив руки:

– Отпусти его, зверь! Юноша ни в чем не виноват и совсем не тот, кто нужен тебе! Я предначертана тебе самой судьбой и готова следовать…

– Гр-р, – рыкнул ящер и отодвинул опешившую принцессу с пути, затем примерившись, осторожно прихватил пастью ковер с трепыхающейся там жертвой и, разбежавшись, тяжело взлетел, сделав круг над площадью, как бы запоминая картину.

Лететь на ковре-самолете Эруэ было страшно, а в пасти дракона, когда одно неловкое движение, неосторожный вздох грозили падением, оказалось еще страшнее. Рассудок юного целителя был милостив к нему и погрузил его в блаженную тьму. Эруэ пришел в себя только тогда, когда Дракон приземлился и положил его на землю. Выпутаться из коврового плена оказалось делом нескольких секунд. Они с драконом стояли посреди огромной площади, которая была раз в десять больше, чем в стольном городе у людей. Дракон взревел, и на шум на площадь вывалилась толпа разномастного народа, окружившая прибывших плотным кольцом. Пока Эруэ глазел по сторонам, кто-то из толпы выкрикнул:

– Фортис, ты же за принцессой отправился, а это явно не она. Тебя обманули! – вокруг засмеялись.

– Какая нахрен принцесса, толку от них никакого, – раздался за спиной приятный голос, и чьи-то руки легли на плечи и сжали их. Эруэ медленно обернулся, чтобы встретиться взглядом с золотистыми глазами, расчерченными вертикально узкими зрачками, – я целителя привез!

Эруэ тихо выдохнул, почувствовал, как закружилась голова и как сильные руки не дали упасть. Мир обрушился морем звуков и запахов, непривычных и незнакомых. Вокруг порхали бабочки и стрекозы, и молодой человек не мог понять - на самом деле это происходит, или всего лишь так чудит воображение. Было немного страшно и в то же время интересно. Миллионы вопросов вертелись на языке.

– Добро пожаловать в наш мир, целитель. Люди наконец-то выполнили обещание, хотя скорее случайно, чем намеренно, – сказал тот, кого назвали Фортисом.

– А принцессы? – растерялся Эруэ.

– А что принцессы? Кому они нужны? Бесполезные и бестолковые. Договор был о том, что раз в 50 лет люди присылают нам одного целителя, потому что драконы не могут лечить себя сами. Сначала так и было, а потом они забыли. У людей короткая память.

– Письмена стерлись, – прошептал Эруэ.

– Увы, – согласился Фортис и пристально посмотрел на нового члена общины, отчего тот почему-то покраснел.

И Фортис подумал, что не стоит пока пугать молодого человека тем, что, возможно, вскоре им придется пожениться. Наверное, нужно дать привыкнуть к себе, расположить, да и драконов тоже не стоит огорошивать новостью, что сын старосты нашел пару. Со временем поймут и примут, в том, что это произойдет, молодой дракон ничуть не сомневался. Хорошо бы это случилось весной, когда вокруг полно цветов и свежей зелени, когда природа и горячая кровь обновляется и играет. «Так и будет», – решил он и улыбнулся пока еще ничего не подозревающему будущему супругу.