Я рассказал профессору Ингалсу о том, как Джива Госвами изучил санскрит. Он был племянником Санатаны Госвами и Рупы Госвами. Еще в детстве он услышал от них о Господе Чайтанье и сразу же решил присоединиться к движению Господа Чайтаньи. Но тогда Дживе Госвами было всего шесть лет, и он подумал: «Какой от меня толк?» Поэтому он решил десять лет изучать санскрит, чтобы стать более квалифицированным, и лишь потом присоединился к двум Госвами Вриндавана.

Когда я рассказывал эту историю, профессор слушал ее, вроде бы, благосклонно, и его лицо просветлело. Но потом я сказал, что хочу получить от него письмо о том, что гарвардский университет приглашает Прабхупаду в качестве приходящего лектора. Профессор ответил, что вайшнавизмом в большей степени интересуется один из его аспирантов, мистер О'Коннелл (который в то время жил в центре мировых религий), и посоветовал обратиться к нему. Я, опять-таки, по своей наивности пришел в восторг от мысли о том, что в гарвардском университете есть вайшнав. Оставив профессора Ингалса, я поспешно пересек территорию кампуса и направился к центру мировых религий. Там я постучал в дверь мистера О'Коннелла. Открыла его жена. Я сразу же спросил: «Вы вайшнавы?» Женщина явно встревожилась. А я разочаровался и расстроился.

Однако она пригласила меня войти, и я вскоре понял, что ее муж изучает вайшнавизм. Есть огромная разница между тем, кто изучает вайшнавизм, и тем, кто действительно служит вайшнаву. До того, как я попал в ту квартиру, мне это не было известно.

На стенах квартиры висели разные картины и артефакты; полки были заставлены безделушками. Например, был там человечек с барабаном. Многие артефакты имели индийское происхождение, но они были невайшнавскими. Моя разочарованность стала трансформироваться в решительное и праведное чувство верности Шриле Прабхупаде. Я понял, что преданное служение – редкий дар, который можно получить от такого чистого преданного, как Прабхупада.

Миссис О'Коннел привыкла занимать беседой гостей своего мужа. Мы с ней немного поговорили, но я уже понял, что нахожусь на невайшнавской территории. Потом домой пришел мистер О'Коннел. Он тоже был любезен и дружелюбен в общении со мной. О'Коннел – профессионал в академическом знании о вайшнавизме, и беседа стала предметной. По милости Прабхупады я, хотя и был инициирован всего лишь год, смог в беседе с мистером О'Коннелом не ударить в грязь лицом.

Ранее мне никогда не приходилось бывать в Бостоне; мне и не снилось, что я буду иметь какие-то дела с гарвардским университетом. Я вырос в Нью-Йорке и поступил в бруклинский колледж. Как я смог общаться с гарвардскими интеллектуалами? Когда меня послали в Бостон, я даже побаивался, что мне придется дискутировать с кем-то из Гарварда. Мне казалось, что я не смогу беседовать с высокообразованными людьми. Вдруг образованный человек скажет что-то, недоступное моему пониманию, и я окажусь в нелепой ситуации? Но, находясь в квартире гарвардского специалиста по вайшнавизму, я обнаружил, что могу легко противопоставить его аргументам философию сознания Кришны.

Конечно, О'Коннел не обратился в сознание Кришны, но это не уменьшило моей решимости настаивать на сиддханте сознания Кришны. Академические невайшнавские взгляды ученого не испугали меня. Также я понял, что ученый может помогать нам в Бостоне в качестве друга Движения сознания Кришны, поэтому я старался вести себя деликатно. В общем, мы познакомились, и мистер О'Коннел сказал, что ему было бы интересно посетить наш храм. И он впоследствии действительно пришел, и встречался с Прабхупадой. Мистер О'Коннел на протяжении ряда лет поддерживал дружеские контакты с преданными.

Моя первая встреча с мистером О'Коннелом научила меня многому. Я понял, что специалист по вайшнавизму – не обязательно вайшнав. Даже наоборот: он, почти наверняка, не вайшнав. Такими были некоторые из моих приключений в Гарварде, когда я безуспешно пытался добиться зачисления Прабхупады в состав преподавателей.

Потом я стал предпринимать усилия уровнем ниже. Как-то я увидел объявление о танцах в Гарварде. Я пришел, но в зале было так темно, и рок-музыка была такой жуткой, что я ушел, поговорив всего лишь с несколькими людьми и раздав немного пригласительных.

В другой раз я пошел в общежитие первокурсников и постучал в дверь. Меня пригласили войти. Я сказал: «Не хотите ли поговорить о духовной жизни? Вы слышали о “Харе Кришна”? Если у вас есть немного времени, я хотел бы побеседовать с вами об этом. Я из Нью-Йорка, и мы поем “Харе Кришна”». Им хотелось быть в курсе нью-йоркских событий. (Хотя я и не учился в Гарварде, но у меня было некоторое преимущество перед гарвардскими студентами – я мог рассказывать об авангардных явлениях Нижнего Ист-Сайда: о Свами Бхактиведанте и о Движении «Харе Кришна».)

Студентов слегка интересовала мантра, и я в их комнатах рассказывал им о философии сознания Кришны. Иногда собиралось несколько человек. Я был старше большинства студентов, так что мог легко общаться с ними и пытаться пробудить у них интерес к тому, чем я занимаюсь.

Один из студентов рассказал мне, что в капмусе есть человек, который в прошлом семестре приглашал сюда индийского лектора, Кришнамурти. Я разыскал того человека. Он был скрипачом, со странностями. Мы с ним поговорили наедине, и я попытался заинтересовать его, чтобы он пригласил Шрилу Прабхупаду на серию лекций. Я думал, что, поработав со студентами, смогу договориться о выступлении перед ними Прабхупады, и, возможно, получу от них письменное приглашение для него, которое мне-то и было нужно.

Мы с молодым человеком немного побеседовали. Он сказал, что, судя по моему описанию, Прабхупада – просто слуга, тогда как Кришнамурти был мастером. Я ответил парню, что он не знает, насколько могуществен слуга Бога. И я рассказал как Амбариша Махараджа, смиренный преданный, победил мастера йоги, Дурвасу.

Вот так мы с этим молодым человеком познакомились, потом вышли из его комнаты и погуляли по территории. Я сказал, что у преданных нет материальных желаний. «А как же желание служить Кришне?» – спросил он. Я ответил, что это единственное желание, которое следует иметь, и что оно не материальное. Еще скрипач спросил: «Похоже, все, что ты говоришь, это повторение услышанного тобой от твоего духовного учителя». Действительно, я повторял сказанное Прабхупадой и ничего не добавлял. Я ответил: «Да, но эти слова идут от моего сердца. Я не просто магнитофон». Беседа с этим молодым человеком и другими гарвардскими студентами стала для меня проверкой на глубину моей убежденности и на мою решимость проповедовать от имени Прабхупады.

Этот студент отвел меня к другому, работавшему с «Гарвард кримзн» . Я зашел в буфет и сидел там с этим студентом, пока он ел гамбургер и запивал его кока-колой. Я просил его устроить выступление Прабхупады, но из этой встречи ничего не вышло.

В конце концов я связался с человеком, который немного мне помог. Он был связан со студенческим братством «Филлипс Брукс». Этот человек разрешил мне от его имени обратиться к секретарю студенческой организации и сказать, что Прабхупада может в один из вечеров выступить в зале «Филлипс Брукс». Я пошел к секретарше и, ссылаясь на слова моего покровителя, гарвардского студента, попросил разрешить Свами Бхактиведанте выступить в их зале. Я попросил ее напечатать пригласительное письмо, но она не хотела этого делать. Там было много бюрократизма. В итоге я нашел студента, который, чтобы подтвердить, что Прабхупада настоящий духовный лидер, согласился сказать, что он приглашает Прабхупаду. Тогда секретарша напечатала письмо. Именно это письмо Прабхупада имел в виду, когда писал: «Пожалуй, письмо, приложенное тобой, будет способствовать получению мною постоянной визы, но все же думаю, что лучше было бы иметь, если возможно, приглашение или предварительное назначение меня на должность лектора».

Сложилось так, что Прабхупада не смог в тот год прибыть в Америку до дня, на который была назначена лекция (ее поставили в расписание на ноябрь), так что несколько преданных из бостонского храма провели программу без Прабхупады. Тем не менее, в газете появился отзыв о нашем мероприятии, и в статье нас называли «провозвестниками». Мы послали газету Прабхупаде, и он был доволен нами. Даже если наши возможности невелики, наши усилия очищают нас, и духовный учитель будет нами доволен.