Во втором абзаце этого письма речь идет о том, что Прабхупада с Ачьютанандой отправляются к месту рождения Господа Чайтаньи. Мы с восторгом узнавали о том, как Прабхупада посещает разные места Индии. Наши отношения с Прабхупадой оказались настолько жизненными, что отдаленность от Прабхупады не ослабила их и не сделала нас угрюмыми. Письма, рассказывающие о делах Прабхупады, оживляли нас. И мы были полны решимости служить ему в разлуке.

Служение в разлуке – тонкая доктрина вайшнавизма, но нам служение в разлуке стало понятным еще тогда, когда мы были неофитами. Так Прабхупада обучал нас служить в разлуке, и мы делали это на личностном уровне. Ничто не могло сравниться с нашей преданностью Прабхупаде. Когда он находился вдали от нас, мы не изменили ему и не сбились с пути. Для нас не существовало никого, кроме Прабхупады. Служению в разлуке не могли помешать никакие обстоятельства; мы не утратили веры и не слушали других учителей. Был только мир майи, казавшийся нам громадным, и был Прабхупада с сознанием Кришны – единственная наша реальность и надежда.

Далее Прабхупада пишет о месте, которое у меня появилось в Бостоне. Об этом я рассказал в «Прабхупада-лиле»:

Когда Сатсварупа впервые зашел в снятое им помещение с большим окном, выходившим на улицу, он в одиночку осмотрел пустую переднюю комнату, цоколь и нефтяную топку. Сатсварупа уже хотел уходить, когда его взгляд упал на голубую аэрограмму, лежавшую на полу. Он представил себе, как она переходила из рук в руки: вышла из комнаты Свамиджи в Калькутте, долетела до Америки вместе с тысячами других писем, лежавших в мешке с почтой, была вынута оттуда и принесена сюда, в дом, где никто не живет. Но почтальон вбросил ее через щелку, она отлетела на пару шагов и упала на пол, где пролежала несколько дней. Это было, конечно, просто чудом почтовой службы. Но почтальон не мог знать, сколь много несла в себе эта легкая аэрограмма. Сидя на подоконнике, Сатсварупа читал слова Свамиджи.

«Насколько я понял, ты расположился в Бостоне в очень хорошем месте, и там есть хорошая возможность продвигать наше Движение в среде тамошнего студенческого сообщества. Наше Движение, конечно, очень притягательно для молодого населения вашей страны, и если мы добьемся успеха в привлечении студенческого сообщества вашей страны, это Движение, несомненно, распространится по всему миру в согласии с предсказанием Господа Чайтаньи о том, что благодаря Его движению санкиртаны Он будет известен в каждом городе и деревне. Пожалуйста, всем сердцем и душой старайся добиваться этого, и твоя жизнь будет успешной миссией».

Это еще один случай, очень тронувший меня. Прабхупада предоставил нам поле деятельности на миссионерской ниве и указывал нам работу, которой мы могли заниматься всю жизнь. Можно было бы сказать, что, хотя в 1967 Прабхупада приказал мне работать в Бостоне со студентами, с тех пор многое изменилось. Так являются ли вечными указания? Размышляя над этим, я вижу, что меня подталкивает вперед все тот же наказ: я должен проповедовать. Стараясь развивать Движение Прабхупады, мне по-прежнему надо пытаться найти контакт со студенческим сообществом, со всеми непреданными. Прабхупада сказал: «Пожалуйста, всем сердцем и душой старайся добиваться этого, и твоя жизнь будет успешной миссией».

Прабхупада просил о значительных делах. Он был снисходителен; если мы хорошо исполняли крохотное служение, Прабхупада был доволен и поощрял нас. Потом он побуждал нас увеличить размах нашего служения в сотни раз. Стремясь воплотить амбициозные замыслы, Прабхупада как опытный психолог направлял нас к преданности Кришне.

В конце этого письма Прабхупада ласков со мной. Он говорит о том, что я хороший секретарь, что он и дальше будет работать со мной. Прабхупада пишет о нас с ним так, словно мы равны: «Надеюсь, мы очень скоро встретимся и поможем друг другу осуществить намеченное в сознании Кришны».

Ученик не принимает доброту своего духовного учителя как лесть. Духовный учитель может дать благословение сотням учеников, но когда он благословляет конкретного ученика, тот не должен думать: «А, это просто слова. Он всем это говорит». Если ученик думает так, то он циник, и его ждет падение. Я не сомневался, что Прабхупада действительно хотел сказать именно то, что по его доброте было им сказано, хотя ни я, ни моя искренность не стоили такой высокой оценки. Вайшнав по своей природе добр. Пусть я и не был искренним, мне было чрезвычайно радостно, что Прабхупада назвал меня таким. Если так сказал Прабхупада, то это все равно как если бы об этом сказал Кришна. Так или иначе, я что-то сделал – только лишь по милости Кришны и моего духовного учителя.

Помню, как я в Бостоне читал это письмо. Мы тогда еще не переехали в наш новый центр. Я жил на кухне квартиры на юге Бостона, в которой жило еще четверо преданных. В кухне на стене мы повесили фотографию Прабхупады. Помню, я чувствовал себя таким нечистым, что даже не хотел смотреть на эту фотографию. Мне казалось, что Прабхупада с этой фотографии смотрит прямо на меня, и я чувствовал себя нечистым. Но я думал: пусть я нечист, но Прабхупада прислал мне это письмо, в котором говорит, что хотел бы вскоре приехать в Бостон и работать со мной. Я принимал эти слова не в отвлеченном смысле. Если ваш друг, который находится далеко от вас, как-то проявляет свою любовь к вам и говорит, что хотел бы вновь оказаться рядом с вами, вы думаете, как бы этот момент встречи настал побыстрее. С этим письмом я воспрянул духом и стал с оптимизмом смотреть в будущее, в котором мой великий учитель, Шрила Прабхупада, возвратится, и я смогу работать с ним так, как им было сказано в этом письме. Я по-прежнему надеюсь, что Прабхупада сможет вернуться и позволит мне работать с ним (или, возможно, я смогу попасть туда, где находится он, и буду работать с ним). Наставления, данные здесь Прабхупадой, вечны. Может быть, я смогу воспользоваться этим письмом как рекомендацией и смогу попросить Прабхупаду: «Дайте мне, пожалуйста, дело в сознании Кришны».

Преданное служение сладостно. Непреданным и академическим исследователям вайшнавизма вкус преданного служения неведом. Отношения между духовным учителем и учеником личностны и трансцендентны. Именно в этом заключается основной смысл данных писем. В них есть философские наставления, но они дороги нам потому, что адресованы лично нам.

Вспоминая о них, мы с новой силой стремимся быть маленькими слугами нашего духовного учителя, и основа этой любовной привязанности – служение. Если бы я не был занят никаким служением, как бы Прабхупада мог благословить меня, сказав, что я искренен, или что он хотел бы работать со мной? Если бы не было работы, не было бы оснований для нашего воссоединения. Но у нас было то, что нас объединяло: мое служение Прабхупаде. То, что Прабхупада занял меня служением в сознании Кришны, было его благословением.

В этом письме Прабхупада пишет о наших взаимных услугах: я помогаю Прабхупаде в его миссии, а он служит Кришне. Вместе мы развиваем это Движение – движение Кришны, движение Господа Чайтаньи. Этот вид общности закладывал основу наших взаимоотношений. Поэтому письма Прабхупады личностны: от личности к личности.

Хотя Кришна – верховное и непогрешимое Существо, Он тоже приходит на землю в образе человеческого существа и становится сыном Матери Яшоды, другом пастушков и возлюбленным гопи. Сходным образом Прабхупада, вечный гуру, явился нам как наш пожилой духовный учитель. И в этом письме он сообщает нам, что чувствует себя лучше: «Я один и, в качестве эксперимента, все делаю сам. Это подтверждает, что теперь со мной всё в порядке». Благодаря такого рода общению мы можем любить нашего духовного учителя на личностном уровне. Прабхупада сообщал нам, что опять чувствует себя хорошо, и мы, естественно, были рады.

27 октября 1967

Мой дорогой Сатсварупа, пожалуйста, прими мои благословения. Я уже своевременно получил приглашение от гарвардского университета. Как я понял, они записали мое выступление на двадцатое ноября, с шести до десяти вечера. Я мог бы сразу же приступить к получению гостевой визы, но я жду ответа от Мукунды: он старается устроить мне постоянную визу.