После обеда мы с доктором отправились к вагону, который стоял примерно в миле от нашей хижины. Как мы поняли потом, это был очень неосторожный шаг – выйти так поздно. Но все же мы благополучно добрались до места и около десяти часов вечера заступили на свою вахту. Нижняя часть двери вагона была закрыта, а верхнюю мы широко распахнули, чтобы лучше видеть, что делается вокруг. Мы всматривались в темноту, стараясь разглядеть, что происходит за изгородью, окружавшей госпиталь, но тьма была настолько густая, что мы ничего не видели.

Час или два все было тихо, и эта мертвая тишина стала действовать на нас угнетающе. Вдруг справа хрустнула сухая ветка. Затем послышался глухой стук тяжелого тела, как будто кто-то перепрыгнул через изгородь. Козы забеспокоились и забегали по загону, а затем снова наступила мертвая тишина. Воспользовавшись этой передышкой, я сказал своему товарищу, что хочу выйти из вагона и лечь на землю, чтобы лучше видеть, как лев с добычей будет приближаться к нам. Однако Брок убедил меня не делать этого, и через минуту я от всей души поблагодарил его за добрый совет. Мы и не подозревали, что в это время один из людоедов на расстоянии прыжка спокойно наблюдал за нами. Я распорядился хорошо закрыть калитку изгороди, чтобы мы могли слышать, когда лев будет протискиваться с добычей сквозь колючие кусты. Однако дверь оказалась закрытой не плотно, и пока мы терялись в догадках, думая, что делает лев так долго за изгородью, он между тем был неподалеку и все время не спускал с нас глаз.

Вдруг мне показалось, что кто-то крадучись подбирается к нашему вагону. Я прицелился в темный предмет и, не доверяя глазам, утомленным долгим вглядыванием в темноту, шепотом спросил у Брока, не видит ли он чего-нибудь. Брок не ответил. Впоследствии он говорил мне, что ему тоже показалось, будто кто-то приближается, но не был в этом уверен и боялся, что я выстрелю. На минуту наступила тишина, а затем неожиданно метнулось огромное тело и прыгнуло на нас. «Лев!»–закричал я, и мы почти одновременно выстрелили, как раз вовремя, ибо в следующий момент зверь приземлился бы внутри вагона. Лев, должно быть, во время прыжка отклонился в сторону, ослепленный вспышкой и испуганный двойным выстрелом, который тут же был повторен эхом, отдавшимся от пустой железной крыши вагона.

Если б мы не были все время начеку, лев несомненно схватил бы одного из нас. Только потом мы поняли, как велика была опасность и что мы чудом избежали смерти. Наутро нашлась пуля из ружья Брока: она врезалась в песок возле отпечатка львиной лапы. Мою пулю найти не удалось. Так окончилась наша первая встреча с людоедом.

В ЦАРСТВЕ СТРАХА

Львы, казалось, еще долго не могли оправиться от испуга после ночи, когда мы с Броком караулили их в товарном вагоне. Они совсем не показывались в Цаво и не тревожили нас почти до самого отъезда Брока с караваном в Уганду. Во время небольшой передышки, которую нам устроили львы, мне пришло в голову, что в случае, если они возобновят свои посещения, самым верным и надежным средством борьбы с ними будет капкан. Если бы мне удалось смастерить капкан, в который в виде приманки можно было бы посадить двух людей, не подвергая их опасности, то у львов хватило бы дерзости войти внутрь за добычей. Таким образом, они оказались бы у нас в руках. Я и несколько рабочих принялись за работу, и вскоре из деревянных балок, рельс, кусков телеграфной проволоки и стальной цепи нам удалось смастерить довольно крепкую ловушку. Она была разделена на две камеры: одна из них предназначалась для львов, а вторая для людей. Скользящая дверца выпускала людей, и внутри клетки они находились в абсолютной безопасности, так как от льва, если бы он попал в соседнюю камеру, их отделяла стена из перекрещенных железных рельс с просветом в три дюйма, укрепленных сверху и снизу тяжелыми деревянными балками. Дверь, в которую должен, был войти лев, находилась на другом конце этого сооружения. В основном ловушка была устроена по принципу обычной мышеловки. Разница заключалась лишь в том, что дверь захлопывалась сразу же, после того как зверь входил в камеру.

«Львиное отделение» было построено следующим образом: тяжелая цепь шла по верху двери, и концы ее свисали до земли по обеим сторонам прохода. К цепи толстой проволокой были прикручены небольшие куски рельс на расстоянии шести дюймов друг от друга. В сложенном виде скользящая дверь занимала мало места. Над дверным проемом она удерживалась рычагом, сделанным из куска рельса, который, в свою очередь, был прикреплен проволокой и свободным концом соединен с пружиной, спрятанной в полу, в середине клетки. Стоило льву зайти внутрь ловушки, как он обязательно должен был ступить на пружину, и в мгновение дверца позади него захлопнулась бы. Лев не мог бы сдвинуть дверь с места, так как она плотно входила в желоб между двумя рельсами, крепко вбитыми в землю.

Изготовление ловушки оказалось очень трудоемким делом, так как у нас не было подходящего инструмента, чтобы просверлить отверстия для проволоки в рельсах. Я подумал, что пуля с твердым концом из моего охотничьего ружья пробьет сталь. Проделав этот эксперимент, я убедился, что получилось аккуратное, как будто штампованное отверстие. Когда ловушка была готова, мы поставили над ней палатку, чтобы обмануть львов, и обнесли ее густой изгородью. Сзади в заборе сделали узкий лаз для людей, который они, войдя внутрь, должны были прикрыть кустом. Другой вход в заборе перед дверью клетки мы оставили открытым. Знатоки, которым я показал свое изобретение, говорили, что людоеды слишком хитры, чтобы воспользоваться моим приглашением, но, как выяснилось потом, пророчества их оказались несостоятельными. Несколько ночей я сам в качестве приманки сидел в ловушке, но никаких событий не произошло, если не считать того, что я провел бессонные и неуютные ночи и был жестоко искусан москитами.

Ловушку сделали за несколько месяцев до того, как львы возобновили свои регулярные нападения на Цаво. Правда, время от времени мы слышали об их грабительских налетах на другие участки дороги. Вскоре после нашей встречи с людоедами в товарном вагоне они утащили двух рабочих из главного лагеря. Еще один человек был убит львом в местечке Энгомани, в десяти милях от Цаво. Через некоторое время людоеды вторично посетили это место и схватили еще двоих рабочих. Одного они тут же съели, а другого так сильно искалечили, что он скончался от ран несколько дней спустя. Однако в Цаво они не появлялись, и мы наслаждались временной передышкой. Рабочие считали, что наш смертельный враг навсегда покинул окрестности Цаво, и вернулись к своим обычным занятиям. Жизнь в лагере вошла в нормальную колею.

Но внезапно мы были выведены из этого блаженного состояния. Однажды темной ночью лагерь был разбужен знакомыми страшными криками. Мы поняли, что демоны вернулись и открыли счет новым жертвам. В эту ночь многие рабочие спокойно спали около палаток, уверенные, что львы навсегда покинули Цаво. Вдруг посреди ночи люди заметили, что какой-то зверь пробирается сквозь изгородь. Забили тревогу: палки, камни и горящие головни полетели туда, откуда появился налетчик. Однако все оказалось напрасным. Лев бросился в центр застывшей от ужаса группы людей, схватил одного из рабочих и, под крики его товарищей, протащил свою жертву сквозь толстую колючую изгородь, где снаружи его ждал второй людоед. Звери настолько обнаглели, что даже не потрудились унести свою добычу подальше от жилья, а растерзали ее тут же, в тридцати ярдах от палатки. Несколько выстрелов было выпущено вслед хищникам, но они даже не обратили на них внимания и не двинулись с места, пока не закончили страшную трапезу. Я не разрешил сразу закопать останки в надежде, что львы вернутся на следующую ночь. С наступлением темноты я занял позицию на дереве, но, не считая визита гиены, ничто не нарушило моего ночного дежурства.

Наутро я узнал, что львы ночью были в лагере в двух милях от Цаво. В это время работы шли на всей линии, и лагеря снова были разбросаны на большом расстоянии друг от друга. Как и накануне, львам удалось схватить человека, и они сожрали его почти у самого лагеря. До сих пор для меня остается загадкой, каким образом хищникам удавалось так бесшумно пробираться сквозь изгородь. Мне казалось, что для животного вообще почти невозможно преодолеть колючие заграждения. Однако львы постоянно бесшумно пролезали через забор.