Несколько раз моргнув, я ошарашенно взглянула на Капитонова.

Учитель стоял спиной к доске, переде всем классом. Из-под съехавших очков таращился безумный взгляд его выпученных глаз.

Он тяжело и свирепо дышал, через сомкнутые зубы.

— Какого черта вам так весело, детишки! — прорычал Капитонова. — Вы, что думаете я клоун? Думаете я прихожу сюда каждый, мать его, гребаный день, чтобы вас повеселить?! Да?!! Да?!! Вы так думаете?!

Никто в классе ему не ответил. Все с ошеломлением, молча таращились на разъяренного и явно неадекватного учителя. Тяжело глотая пересохший воздух, я пыталась справиться охватившим меня шоковым состоянием. Меня слегка лихорадило, я чувствовала испарину у себя на лице. Странный жар теплел в горле, и пульсировал в теле, под кожей.

— Нет!!! — вдруг вскричал Капитонов, так, что все подскочили. — Нет, мать вашу! Я прихожу сюда, чтобы вложить в бестолковые пустые черепные коробки, хоть каплю, хоть крупицу гребаных знаний! Знаний, чёрт возьми! Вы понимаете?! Понимаете?! Нет?!

Капитонов оглядел класс свирепым, лишенным рассудка взглядом, и затем метнулся к своей сумке.

— Хорошо, хорошо, хорошо, — быстро заговорил он. — Сейчас я вам покажу… Сейчас вы всё поймёте… Твари! Бестолковые, ленивые и безмозглые твари!

С этими словами Капитонов выхватил из сумки пистолет. И вытянул перед собой.

— Ну?! — рявкнул он. — Кто ещё хочет посмеяться?! Смешно вам?! Смешно, малолетние ублюдки!.. Да что вы вообще в этой жизни видели! Что вы вообще понимаете! Сидите на шеях у своих родителей, черте как учитесь, и в школу ходите, как будто всем учителям одолжение делаете!..

Капитонов шумно выдохнул через плотно стиснутые в оскале зубы.

Пистолет подрагивал в его руке. Все в классе, замерев на месте, настороженно глядели на учителя. На побледневших лицах учеников замерли смятение и страх. Кто-то закрывал лица руками, кто-то отводил взгляды. Я же неотрывно глядела в лицо Капитонова.

Тут он наставил пистолет на Толика Голубева.

— Ты! — прорычал он. — К доске живо!

Голубев поднялся. Бедолагу сотрясала заметная нервная дрожь. Я с сожалением взглянула на него. У Толика буквально подгибались колени, пока он шёл.

— Живее, мать твою! — вскричал Капитонов.

Голубев нервно сглотнул, заторопился вперёд, запнулся обо что-то и едва не упал. Он вышел к доске, не смея взглянуть на учителя.

А Капитонов протянул ему кусочек мела, и проговорил:

— Сейчас ты будешь решать задачку по геометрии, мальчик.

Исидор Игоревич направил пистолет прямо в лицо Толику.

— И смотри не ошибись.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Понедельник, 18 января

Стас не мог ждать, чтобы проверить свою догадку. Отправив Бронислава и Николая с указанными задачами, сам он немедленно направился в дом Гольшанских.

Сегодня его приняли куда холоднее, чем в прошлый раз. Даже Елизавета была с ним крайне холодна, и даже раздражительна.

— Зачем вы ездили к Сильвестру? — спросила она, когда Стас вновь вошел в гостиную их дома. — Зачем?! Я думала вы расследуете убийство его адвокатов, и ищете маньяка, который его ненавидит!

— Конечно, — ни чуть не смутившись, глядя в требовательные глаза Елизаветы, ответил Стас. — и учитывая, что убийство нанятых вами адвокатов напрямую связано с Людмилой Елизаровой, а Сильвестр, в свою очередь, имеет отношение к ней, вполне логично, что у меня были к нему вопросы.

— Вполне логично, — сухо ответила Елизавета.

Её взгляд не изменился. Стас видел в её глазах беспокойство и не доверие. Елизавета одновременно злилась и боялась.

— Зачем вы здесь сегодня? — спросила она.

— Мне нужно ещё раз обыскать комнату Людмилы, — ответил Корнилов.

— Зачем? — покачала головой Елизавета.

— Мне кажется, что за Людмилой следили.

— Следили? — переспросила Елизавета Гольшанская. — Господин подполковник, у нас отличная система охраны, да и наши люди все профессионалы…

— И всё же, у меня есть основания полагать, чтобы за Людмилой была установлена слежка, — вежливо, но твёрдо ответил Стас.

Смерив Корнилова изучающим, и явно взволнованным взглядом, Елизавета пожала плечами.

— Пожалуйста, смотрите…

— Благодарю, — сдержанно улыбнулся Корнилов.

Он видел, что Елизавета, как она не старалась это скрыть, сильно взбудоражена. А это укрепляло подозрения Стаса, относительно того, зачем или ради кого, Сильвестр себя оговорил.

Однако он не имеет права проводить какие-то расследования по делу Портного. Тем более, что на данный момент дело официально закрыто. Но, в то же время ему ничего не мешает скрытно, втихаря продолжать копать. И Гольшанские это отлично понимают.

Поэтому перед тем, как ехать Соль-Илецк, Стас убедил Риту взять Алину, и на время улететь в словацкую Братиславу, где теперь живёт двоюродная сестра Риты, вышедшая недавно замуж. Возможно Гольшанские ничего и не предпримут (его то они точно не пока не посмеют трогать), но Стасу спокойнее, когда его семья вне зоны досягаемости для его потенциальных врагов.

Корнилов очень надеялся, что нервничающие Гольшанские начнут совершать ошибки. Особенно он возлагал надежду на Елизавету. Бедная женщина сейчас наверняка разрывается в душевных метаниях. С одной стороны, она жаждет вызволить невиновного в убийствах Портного сына, а с другой категорически не желает, чтобы Стас или кто-то другой искали истинного убийцу. Во всяком случае в кругу её семьи.

Оказавшись вновь в комнате Людмилы Елизаровой, Стас внимательно оглядел комнату. Прикинул, где и как можно было бы установить слежку. Он посмотрел на огромный шкаф для одежды. Затем с подозрением взглянул на углы комнаты под потолком.

Неизвестный фанатичный поклонник Людмилы наверняка хотел бы видеть, как Людмила переодевается. А чаще всего девушка делала бы это стоя рядом со шкафом. Значит, если в комнате есть камера или камеры, они должны быть направлены именно в сторону шкафа.

Определив приблизительный сектор обзора, Стас начал ощупывать и придирчиво осматривать комнату Людмилы.

Почти сорок минут он потратил на бесполезный обыск комнаты, пока наконец не приметил одну из мягких игрушек на столе, рядом с макинтошем. Это был игрушечный плюшевый щенок хаски. На доброй улыбчевой мордашке песика поблескивали два глазика. И один из них, правый, был не настоящим.

Взяв игрушку, Стас придирчиво осмотрел её глаза. Убедился в собственных подозрениях, и без зазрения совести выковырял собаке глаз.

От «глаза» собаки, который оказался миниатюрной камерой с широкоугольным объективом, тянулся тонкий чёрный проводок.

Игрушка оказалась фаршированной проводами, аккумулятором и антенной, использующей для трансляции сеть wi-fi, с которой в доме Гольшанских был полный порядок.

Корнилов тихо выругался. Ему было не понятно, как такая игрушка попала в дом Людмилы. Ведь, если она хранила её прямо на столе, значит её ей подарил достаточно близкий и дорогой ей человек. Тогда получается он и есть тайный Поклонник? Тот-кто-шлет-письма?..

— Как же ты это провернул? — тихо и задумчиво проговорил Стас, ощупывая покалеченную игрушку.

— Зачем ты сломал игрушку Люды? — спросил вдруг кто-то чуть писклявым голоском.

Стас оглянулся. Из-за приоткрытой двери, на него с интересом смотрела одна из девочек близняшек, которых он видел в прошлый раз.

Девочка была одета в белую блузочку и стильную клетчатую юбочку, из-под которой выглядывали ножки в темных колготках.

— А-а… — протянул Стас, слегка растерявшись. — Я не ломал, красавица.

Он неуверенно улыбнулся девочке.

— Просто… я нашел неисправность в этой собачке, — проговорил он.

Девочка с наивным любопытством смотрела на него.

— А что за… не-ис-прав-ность? — дочка Ореста Гольшанского сдвинула бровки.

— А-а… эм… Ну-у, видишь ли тут проблемы… с глазиком, — Стас сам не мог понять, почему ему вдруг стало так неловко перед ребенком.

Корнилов почувствовал себя вором и преступником, в больших серо-зеленых детских глазах.

— И ты сможешь его починить? — с некоторым подозрением спросила девчушка.

— Да, — кивнул Стас. — Смогу…

Тут Корнилов обратил внимание на куклу в левой руке близняшки, и его пробрал волнительный озноб.

— А можно посмотреть твою куколку? — вдруг спросил Стас. — Пожалуйста… я верну, обещаю.