Эпизод девятый. Новая нить
ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ
Среда, 20 января
— Смотри не на нас! Смотри на нити!
— Смотри не на нас! Смотри на нити!
— Смотри! На нити! Смотри! Смотри!
— Смотри!..
— Следи за нитями! Иди за нитями! Иди!
— Иди за нитями!..
— Следи за ними!..
— Следи… следи…
Шепчущие голоса детей сливались в беспорядочный шорох, доносящийся из мглы среди которой я блуждала в своем сне.
Красные линии нитей окружали меня со всех сторон. Они пересекали и расчерчивали тьму кровавыми длинными, идеально ровными кровавыми порезами. Они стягивались вокруг меня.
Я в смятении и ужасе пятилась от них. Я развернулась, и побежала.
Шепот мертвых голосов преследовал меня. Красные нити сжимались вокруг меня. Одна из них опутала мою ногу.
Я упала. Мои руки до локтей тут же туго обвили красные нити.
Они стремительно опутали мое тело, и туго, до боли сжали меня. Нити впивались в мою плоть, вдавливались в кожу.
Я внезапно оказалась абсолютно обнаженной. Во власти тьмы и кровавых красных нитей.
Шепот голосов девочек в моей голове походил на громкий шорох сухой бумаги.
— Хватит! — взмолилась я слёзно. — Перестаньте! Хватит! Не-ет! Нет!.. Не надо!
Красные нити внезапно подхватили меня, и потянули вверх. Я висела вниз головой. Голая, связанная по рукам и ногам. В слезах и ужасе, я умоляла отпустить меня.
Но голоса стали громче. И теперь я не только слышала жертв Портного, я видела их. Они были рядом. Висели на красных нитях рядом со мной. И говорили со мной.
Настаивали. Требовали. Просили…
Я зажмурилась, и закричала.
— … Ты меня слышишь?! Роджеровна! Хватит орать! Успокойся!.. Эй!.. Ну, чего ты?!..
Я открыла глаза. Лерка сидела рядом на кровати, и трясла меня за плечи.
— Проснулась? Всё? — лицо Логиновой в полумраке комнаты склонилось надо мной. — Всё в порядке, Роджеровна. Ты в безопасности… Я рядом… Ты у меня дома… Всё норм? Поняла?
Логинова включила ночник. Я поморщилась, отвернулась от света.
— Ого, — услышала я голос Лерки, — ты что опять плакала?
Я коснулась своих глаз. Ресницы, веки и щеки были влажными.
— Ну ты чего… Роджеровна…
Я плаксиво шмыгнула носом, и спрятала лицо в ладонях.
Лерка утешающе погладила меня по волосам.
— Я уже начинаю ненавидеть твои эти… воспоминания, — проворчала Логинова.
— Этим воспоминания больше не к кому приходить… — проговорила я, снова всхлипнув.
— Очень жаль, — вздохнула Логинова. — Лучше бы кто-то другой мучился, а не моя лучшая подруга…
Мне хотелось сказать в слух, что я не раз думала о том же. Но я… я почему-то не смогла произнести это.
Спать после вновь увиденного, невероятно реалистичного кошмара абсолютно не хотелось.
Я умылась в ванной, а Лерка тем временем заварила чай. Себе зеленый с лаймом, а мне мятный. Затем она достала коробку конфет и распаковала её.
— Лер… — проговорила я смущенно. — Не надо было…
— Да ниче, — отмахнулась та. — Маме в больнице пациенты ещё гору надарят, как всегда. А тебе сейчас нужнее. Только сильно не на лягай, смотри. Сладкое полезно, как лекарство только в ограниченных количествах. Хотя, учитывая, что ты носишься каждое утро, как угорелая и занимаешься упражняешься на площадках, и скачешь на льду, набор массы тебе не особо грозит.
Я улыбнулась в ответ.
Конфетки были вкусными, с вишнево-ликерной начинкой. Одни из моих любимых.
Я бросила взгляд на электронные часы, стоявшие на подоконнике.
Там значилось без десяти шесть. Но за окном конечно же ещё властвовала ночь. Город ещё спал. Относительно конечно. Потому, как такие мегаполисы, как Москва в принципе не спят. Даже здесь, в тихом Строгино.
На кухню, шлепая лапками по полу, забежал рыжий щенок.
— О, Леди Свифт проснулись! — усмехнулась Лерка.
Я тоже умиленно улыбнулась, глядя на маленького сеттера.
Виляя хвостиком Леди Свифт тихонько заскулила.
— Сейчас, сейчас! — Лерка подхватилась с табуретки, и достала пакетик с сухим кормом.
— Ты ребенка сухарями кормишь? — спросила я с тихим смешком.
— Не слушай тётю Нику, — проворковала Лерка, насыпая корм щенку, — она не знает, что такое сбалансированный и дорогущий сухой корм, купленный в элитной ветеринарной клинике.
Я в ответ лишь умиленно кротко улыбнулась, глядя, как Лерка кормит своего питомца.
Даже как-то не обычно было видеть бесшабашную и, порой, легкомысленную Лерку ухаживающую за маленьким, беспомощным существом.
Логинова посмотрела на меня.
— Чего ты улыбаешься, Роджеровна, как будто нам каникулы на месяц продлили?
— Ничего… — я с улыбкой покачала головой. — Просто… Я тебя такой никогда не видела…
Лерка зарделась, покраснела, смущенно опустила взгляд, и ворчливо ответила:
— Ну, а что? Оно же малое такое… не разумное, беспомощное… Как же его не любить и не холить!
— И правда, — согласилась я.
Не любить такое милое, рыжее, и счастливо чавкающее возле миски создание, с блестящими карими глазками просто невозможно!
Лерка ласково, с заметной любовью погладила щенка по спинке, и села обратно ко мне за стол.
— Ну?
Мы отпили из своих чашек. Лерка вопросительно смотрела на меня.
Я, пряча взгляд, тихонько, застенчиво царапала чашку с мятным чаем. Бархатистый аромат мяты щекотал обаяние.
Я вспоминала сон.
— Роджеровна, не молчи, — потребовала Лерка. — Что тебе там приснилось опять? Снова… те девочки?
Я молча кивнула. Логинова с досадой цокнула языком.
— За что тебе такое счастье с этими гребаными видениями?
Я пожала плечами.
— Какая уже разница?
— Что-то новое и важное было? — подумав, спросила Логинова.
Я качнула головой, отпивая чая. Горячий глоток живительным теплом проник в меня, и растекся глубоко в душе.
— Воспоминания девочек очень настойчиво… привлекают мое внимание к этим рунам и… коловратам…
Я печально вздохнула.
— У тебя появились какие-то соображения по этому поводу? — задумчиво спросила Лерка.
Я лишь устало вздохнула, и покачала головой.
В голове тяжелела апатичная сонливость. Меня поглощало мрачное и тягостное уныние.
Мне казалось я безнадежно вязну в густом болоте, наполненным вместо воды хладным бесконечным мраком. Я почти наяву, только мысленно, ощущала или осознавала, как меня туго, плотно и жестко опутывают спутанные красные нити.
— Эй, Роджеровна!
Я вздрогнула, когда Лерка начала щёлкать у меня перед глазами.
— Не уходи в себя! — проговорила Логинова, и чуть склонив голову набок, спросила. — Хорошо?
— Да, — кивнула я всё ещё отстраненно.
— Пей чай и ешь конфеты, — посоветовала Логинова. — А потом… Слушай, Роджеровна, может всё-таки стоит наведаться к Стасу?
Я и сама уже об этом думала. По крайней мере сейчас у меня есть хоть, что рассказать ему. И я знала, что Корнилов мне поверит.
— Да, — кивнула я.
— Да? — мне показалось, что в голосе Лерки скользнули радостные нотки облегчения.
Логинова, наверное, думала, что я буду упираться.
— Да, — решительно повторила я. — Хотя бы расскажу ему, что я видела, и что знаю.
— Про эту, как её… Людмилу Елизарову тоже расскажешь? — спросила Лерка.
— Да, — в третий раз повторила я.
Не знаю, сможет ли Стас что-то сделать с информацией о Людмиле, но уж точно он сможет воспользоваться ею, лучше чем я.
В то утро я уже не уснула. Да и Лерка тоже.
Через пару часов, когда Логинова нашла, кому на время, оставить маленькую Леди Свифт, мы направились в здание ГУВД, где располагалось главное управление Уголовного Розыска.
Логинова осталась в машине, а я направилась в здание.
Здесь, в Главном управлении меня видели не раз, и многие знали, что я как-то связана с особой оперативно-следственной группой Корнилова. Поэтому меня пропустили без особых вопросов. Но выделили сопровождающего в лице улыбчивого парня с золотыми полосочками на погонах.
Пока мы поднимались на третий этаж, где располагался отдел Уголовного розыска, я постучала в дверь особой группы, но оказалась заперта.
Странно. И на мои звонки ни Стас, ни Коля, ни Сеня не отвечали.
Я спросила сопровождавшего меня парня, на месте ли генерал Савельеев. Антон Спиридонович, как оказалось, был у себя в кабинете.
Хорошо. Тогда расскажу всё, что знаю ему. Хотя бы так.
Оказавшись перед дверью кабинета генерала Савельева, я неожиданно для себя оробела. Мне вдруг стало жутко неловко, и даже боязно просто так вот постучаться, и зайти в кабинет к «Аспирину».