Я был занят тем, что проверял заклепки, и не ответил.

- А если у него не окажется зеркала? - попытался выкрутиться я. - А если я не дойду? А если в пути пропаду?

- Я просто сниму с тебя шкуру, - ответила Афадель. - А вместо зеркала используем гладь речных вод.

- Я всегда знал, что на тебя можно положиться, - ответил я.

И тут же подумал о заклепках: если Афадель снимет с меня шкуру, то найдет и заклепки. Какой позор! Придется сделать все, чтобы этого не случилось! С этими мыслями я столкнул лодку в воду и мы поплыли дальше. Вниз эх да по Андуину...

Впереди уже слышен был грохот Рэроса.

- Придется лодку по берегу тащить, - вздохнула Афадель. Мне, признаться, тоже не хотелось напрягаться.

- Пауков тут не хватает, - сказал я. - Они бы нас живо спустили вниз!

- Надо было захватить парочку, - поддержала подруга и пригорюнилась, но тут же оживилась: - А давай так спрыгнем!

- Ты с ума сошла! Мы только что пергамент высушили! Вдруг еще сердечко смоется, что тогда делать будем?

- А мы из паруса парашют сделаем! А сердечко я тебе и так нарисую.

Я замотал головой. Моя шкура еще была мне дорога. Равно как куртка, штаны, сапоги, кинжал, лук, колчан со стрелами и драгоценные камни в ухе, частично маскирующие заклепку. Я уж молчу про трандуилово послание. В конце концов, мы должны оправдать надежды нашего короля и доставить хотя бы аутентичное сердечко.

- Тогда лодку ты потащишь, - тут же сказала Афадель. Я так и знал! Поэтому подготовился заранее и парировал:

- А ты понесешь все барахло!

И добил:

- И мачту с веслами.

- Я понесу самое ценное, - возразила она. - Письмо!

-Так ты ж сказал, что теперь письмо - это я! Значит, ты понесешь меня, а я понесу лодку!

По взгляду Афадели было понятно, что она мне это еще припомнит. Она не сдалась и охладила мой пыл:

- Я понесу аутентичное письмо. На котором сердечко.

Я пообещал нарисовать себе на пузе хоть два, но безжалостная Афадель вырвала у меня из рук письмо и сунула его в сапог. И выразительно посмотрела на лодку.

Я тяжко вздохнул и, стеная и хватаясь поминутно то за бок, то за поясницу, потащил лодку на сушу. Вытащив ее едва на треть, я повалился без сил, с трудом переводя дух.

Афадель зааплодировала.

- Когда мы вернемся, я скажу его величеству, что ты непревзойденный мастер перевоплощения и можешь выступать с номерами на домашних концертах.

Я подскочил, будто меня скорпион в задницу ужалил. От подруги и не такой подлянки можно было ожидать, а изображать кого-то в постановках короля нашего Трандуила я категорически не желал! Увольте - учить часовые монологи на квэнья, которые я даже не понимаю!

И почти никто не понимает, но учат, скрипя зубами, и хлопают в нужных местах. (Спасибо Леголасу, он знаки подает из-за дуба, который наше всё - и скалы, и замок, и занавес... упал бы он уже, что ли. На короля. Хотя неизвестно еще, кто окажется крепче.)

И я резво потащил ладью в камыши. Афадель смилостивилась и немножко мне помогла. В принципе, было не так уж тяжело, когда я сделал себе упряжь из веревки и впрягся в нее. Афадель подталкивала сзади. То есть я так думал, что подталкивает. Когда я обернулся, чтобы сказать ей, что нам осталось каких-нибудь восемь миль, то увидел, что она сидит на корме, беспечно болтая ногами.

Я сбросил ярмо и минут пять экспрессивно произносил монолог, из которого следовало, что она, Афадель то есть, никакая не подруга, а змея подколодная, ехидна, негодяйка и вообще желает моей смерти! Если бы король наш Трандуил меня слышал в этот момент, сделал бы почетным членом своей домашней труппы. Хотя нет, лучше не надо.

Если вы думаете, что это смутило мою подругу хоть на минуту, вам лучше передумать.

- Какой ты смешной, - ответила она мне, хихикнув. И добавила с милой непосредственностью: - А когда обед?

Я зарычал тихо, но отчетливо. Услышь меня король наш Трандуил, непременно дал бы мне роль харадского тигра в новой постановке. Или еще какой-нибудь дикой твари из дикого леса.

Но делать было нечего.

- Когда я дотащу лодку, - ответил я сурово. Мне ужасно хотелось есть.

- Нам ее еще суток двое тащить! - возмутилась она.

"Уже нам, - порадовался я, - прогресс!"

Правда, вклад Афадели ограничился тем, что она слезла с кормы и пошла следом, критикуя меня за то, что я выбираю неправильную дорогу.

В плечо мое то и дело тыкалась грустная морда и острые ветвистые рога оленя, увековеченного в носовой фигуре нашей ладьи.

Но я терпел. Во-первых, вариантов не было. во-вторых, как я упоминал, я очень хотел есть. Точнее жрать. я бы сожрал в одиночку оленя, если бы мне его дали.

- Привал, - скомандовал я.

И выполз из упряжи.

Афадель заботливо обмахнула меня лопушком (который при ближайшем рассмотрении оказался борщевиком, спасибо, она не голыми руками его схватила и не с подорожником перепутала) и принялась разводить костер. А я полежал да и встал. А то если костер разведет она, то готовить придется мне.

Готовить пришлось мне, я приготовил сушеное мясо из заплечного мешка и кипящую андуинскую воду из котелка. Ужинали мы с большим аппетитом. В воде даже попалась пара мальков и какие-то речные водоросли, так что, можно сказать, это была уха. Изысканное харадское блюдо. Но никто не жаловался.

Наутро я без энтузиазма впрягся, и мы потащили.

У меня болели плечи, ноги и, простите, даже задница, которой я в темноте неудачно налетел на оленя, но Афадель снизошла только до того, чтобы понести припасы. Там все равно почти ничего не осталось.

Раза два она выронила письмо, так что ей пришлось возвращаться. Я ничего не сказал, потому что шум водопада все равно перекрывал любые звуки.

Зато и ругаться можно было во весь голос. И запрещенные королем нашим Трандуилом гномские плясовые орать.

Но у меня не было на это сил, поскольку кроме ладьи (и оленя) я тащил на себе мачту, весло (левое, правое согласилась нести Афадель), лук, кинжал и колчан со стрелами. Так что мы шли молча, хотя губы у Афадель двигались, когда я оборачивался. Может быть, она говорила со мной.

Но все когда-то кончается. Пришел момент, когда я наконец споткнулся и упал - точнехонько на островок самой мягкой травы.

- Все, - сказал я. - Пришли. Дальше поплывем, и рулить будешь ты, у меня сил больше нет. Так что давай...

Но сперва мы решили отдохнуть. Конечно, мы были беспечны, но, судя по всему, в окрестностях не было никого крупнее какой-нибудь белки.

Наотдыхавшись всласть, искупавшись и постиравшись, мы двинулись дальше вниз по Андуину.

- Скоро Мордор, - мечтательно произнесла Афадель.

Я чуть не потерял весло.

- И что?..

- Как думаешь, орки на берег вылезут? Ну они ж любят дразниться, жесты всякие показывать, разными... частями тела трясти... Я б посмотрела!

- А я не хочу! Что я, орков не видел?

- А как же экзотика? - удивилась подруга. Очень уж она любит экзотику, это не к добру.

- Тебе того веселья в Паучьем овраге не хватило? - ответил я вопросом на вопрос.

- Ну это когда было! - фыркнула она, нежно погладив трофей - орочий хвост, прицепленный к поясу. Спасибо, не скальп. Красивый, кстати, хвост, густой, черный, с косичками и какими-то побрякушками... - Тем более, это другие орки.

- Спасибо, я не разбираюсь в сортах... э-э-э... отходов. И учиться не хочу! И скажи спасибо, если не влезет что-то похуже орков!

- Что может быть хуже? - удивилась она. - Ведь его ве...

Я молниеносно заткнул ей рот.

- Тс-с-с... - прошептал я, озираясь. - И у реки есть уши!

- Рыбы, что ли? Так они немые!

- У его ве... ты-знаешь-кого и рыба соловьем запоет! Не болтай лишнего!

К моему удивлению, она замолчала. Оказывается, на том берегу, до которого было подальше, стояла толпа и что-то воодушевленно орала.

К сожалению, это был не мордорский берег.

- Может, это и есть следопыты? - спросил я, приглядывась. У меня прекрасное эльфийское зрение, но оно мне ничем не помогло. В смысле не помогло опознать в стоящих на берегу оборванцах искомого следопыта из дунадан. Я привстал и упустил весло.

-Мать твою Галадриэль трижды через мэллорн Аркенстоном во весь Сильмарилл! - высказалась Афадель и чуть не врезала мне своим веслом. И тоже его уронила.