- Подкинули, гражданин начальник, ей-богу подкинули! - для убедительности Зотов перекрестился.

   - И охота вам, Зотов, одному сидеть?

   - Так мне, гражданин начальник, сидеть-то вообще не охота!

   - Сдайте своего кореша, Блохина, и я лично постараюсь, чтобы судья Вам меньше меньшего дал!

   - И чтоб меня на зоне в первый же день порезали? Не, гражданин начальник, я с ментами в очко не играю: себе дороже!

   - Так Вы признаете, что выполняли его заказ?

   - Чей, гражданин начальник? Чистый я, и дело это мне не пришьете: кроме патронов и дружбы с Семой Блохиным, за мной ничего нет. А патрончики - подбросили. А может - сам где-то нашел, не помню. Не смотрите, что по паспорту я молодой, года мои на зоне на три помножьте, к остальным прибавьте и получится, что я уже пенсионер. Вот память у меня и тово!

   - Вы предлагаете мне в это поверить?

   - "Верьте мне, люди!" - ухмыльнувшись, ответил Зотов названием старого фильма о ворах.

   - А вы, Зотов, помогите мне поверить! - предложила Лида, снова сделав выразительный жест большим и указательным пальцами.

   - Сколько хороших слов слышал я от вашего брата, сколько? - последнее слово было произнесено с едва уловимой вопросительной интонацией.

   Невольно восхитившись ловкостью этого пройдохи, майор показала "десять". Зотов удовлетворенно кивнул.

   - Завтра к вечеру с Вами свяжется адвокат мой. Он подскажет, с кем из надежных людей покалякать про патрончики...

   - До двенадцати. Позже идея потеряет смысл.

   - Заметано, начальник, до четырнадцати часов. Раньше не получится. Лады?

   - Ну, что с Вами сделаешь, Зотов? Лады!

   Когда за третьим за этот вечер собеседником закрылась дверь, Овечкина ощутила сильную усталость: два с лишним часа столь интенсивной и непривычной работы показались ей вторым в течение последних суток рабочим днем. Ощутив, что если она сейчас не закурит, то просто умрет, Лида вышла из кабинета и пошла на выход. В вестибюле на деревянном диване дремал Баранов. Услышав стук ее каблучков, он открыл глаза и радостно улыбнулся.

   - Устала?

   - А что, так заметно?

   - Ну..., - деликатно замялся Баранов.

   - Можешь ничего не говорить, сама знаю, что должна выглядеть адекватно тому, как себя чувствую: старой разбитой клячей. А ведь еще надо ехать в Сокольники!

   - Боюсь, Стасу из Владика не повезло: уже девятый час, пока доедем, будет уже десятый, а это слишком поздно: такая твоя беззастенчивая торопливость в предложении взятки наверняка опытному человеку покажется подозрительной! Так что, извини, докуривай, и на сегодня все! Конечно, если ты захочешь отвезти меня к Розе Кантемировне...

   - Не только отвезу, но и прослежу за вами, в порядке шефской помощи милиции нравов: она женщина одинокая, горячая, а ты такой неопытный подросток...

ВТОРНИК, 19-55 - 21-10. БЫКОВ

   Больно - не больно, думал он, приближаясь к "качку", но драться мне с тобой не с руки: уложить-то я тебя уложу, но и ты мне чайник начистишь! А с будущим хозяином в таком виде знакомится негоже, да еще избив его охранника... Худшие опасения Алексея подтвердились: для знакомства "качок" от души оттянул ему дубинкой по печени, в последний момент, правда, ослабив силу удара. Следуя своей миролюбивой тактике, Быков скрючился (это у него произошло непроизвольно), и ноющим голосом запричитал:

   - За что, хлопец? Шо я такого зробил?

   - Было бы за что, ваще бы убил! - заржал тот, цитируя старый анекдот. - А это я тебя учу, что когда Перо велит остановиться, нужно останавливаться! И когда он говорит "иди сюда", нужно быстро идти, а не сопли жевать!

   "Урок" сопровождался смачными ударами дубинки, которые становились все более полновесными по мере того, как Перо входил в раж: большинство уголовников - а "погоняло" явно свидетельствовало о богатом тюремном прошлом" - буквально звереют, столкнувшись с беззащитной жертвой. Пытаясь блокировать удары, Алексей краем глаза увидел вышедшего во двор Хандыбина и на секунду потерял концентрацию. Этого оказалось достаточно, и он пропустил момент начала движения руки "качка". Тут же по лицу Быкова заструилась кровь: вязаная шапочка, что ни говорите, каски не заменит.

   Ощутив вкус крови, капитан рассердился. На миг забыв о своем миролюбии, он финтом ушел от следующего удара, сделал ложное движение влево и, когда Перо купился, быстро перенес центр тяжести на правую ногу и от души, вложив в удар весь вес своего избитого тела, послал "качка" в нокдаун. Через несколько мгновений тот настолько пришел в себя, что смог достать из кармана узкий длинный нож с выбрасывающимся лезвием, и, издавая какие-то нечленораздельные звуки, кинуться на Алексей. "Так вот почему его зовут Пером", - подумал Быков и даже успел раскаяться в своей горячности: сейчас он окончательно изуродует этого уголовника и провалит свою часть операции! В этот решающий момент резко, как выстрел из стартового пистолета, прозвучал голос:

   - Перо, стоять! Стоять, я сказал! - оказалось, что директор автосервиса успел за это время достаточно близко подойти к дерущимся. Убери перо, придурок! Я тебе что велел? Я велел тебе привести ко мне этого мужика, так? Я разрешил тебе разок ему врезать, так? А уродовать его я тебе не велел, и ты получил по заслугам. Убирайся, и если ты его порежешь - пеняй на себя. Ворча, как побитый барбос, Перо удалился, злобно посверкивая маленькими свинячьими глазками. Быков понял, что, если ему дорога жизнь, он никогда не должен поворачиваться к этому достойному человеку спиной.

   - А ты, хохол, драться хорошо умеешь! Что ж так долго ждал, не давал сдачи?

   - Так я ж работу шукаю. Кому ж драчуны нужны?

   - Он еще и рассудительный! А что до драчунов, они деловому человеку, друг ситный, тоже потребны бывают... Сам-то, чего умеешь? Кроме махаловки.

   - Автослесарь я.

   - Да? Ну, тогда пойдем в офис, поговорим.

   Когда они вошли в контору, секретарша, оторвавшись от компьютера, удивленно посмотрела на Быкова. Хандыбын, направляясь в свой кабинет, на ходу распорядился:

   - Зинуля, залепи этому деятелю лоб пластырем и приведи ко мне.

   - Слушаюсь, Кирилл Олегович!

   Ого, подумал Быков: дисциплинка у него тут на уровне! И еще капитану пришло в голову - когда Зина обрабатывала его ссадину, - что никогда не знаешь, где найдешь, а где - потеряешь: похоже, директору понравилось, как он приложил этому Перу.

   - Расскажи о себе, только не заливай: предупреждаю, буду проверять, и если, не дай Бог, где соврешь, - пеняй на себя! - так директор начал разговор, после того, как секретарша привела Быкова к нему в кабинет. - Документы есть? Давай сюда!

   Документами Алексей был снабжен вполне надежными, подлинными. Этот паспорт недавно был найден на одной из московских строек при облаве на нелегальных гастарбайтеров. Ну, а уж заменить фотографию - для профессионалов пара пустяков! Пока Хандыбин внимательно рассматривал каждую страницу жовто-блакитного документа, капитан нудным голосом рассказывал свою историю:

   - Я - Горячев Анатолий Ильич, родился в Запорожье. Действительную служил в десантных войсках, механиком-водителем був... был.

   - Там так драться научился?

   - Ага, там. После армии працювал в Запорожье, на сервисе.

   - По какому адресу в Запорожье прописан? Быстро!

   - Вулица Перемоги, дом 7, квартира 22.

   - А где стоит автосервис?

   - На Жовтневой...

   - Ладно, давай дальше ври.

   - Та не вру я! На шо мне врать? На сервисе, значит, працювал. То-се, сварка, жестянка, электрика, движок. Потом пацанов наших накрыли, в Москву подался.

   - Что за пацаны? - с интересом спросил директор.

   - Деловые пацаны: машины к нам пригоняли. На детали там, разобрать, номера перебить, перекрасить...