— Я знаю, — ответила женщина. — И мой муж тоже в курсе дел. Вы его когда-нибудь видели?

— Кажется, один-единственный раз издалека, он был с вами… Еще перед войной.

— В таком случае, — решила она, — будет лучше, если мы ему не скажем, кто вы… Пускай думает, что поляк или англичанин, который остался в Греции и вынужден скрываться… Он так будет меньше беспокоиться за себя и за меня, потому что за укрывание пленных наказание здесь мягче, чем за помощь агентам…

Так началась новая жизнь Георгия Иванова. Димитриос Янатос, вернувшись домой, помрачнел, когда ему объяснили ситуацию, но предложил гостю выкупаться, позаботился о том, чтобы привести в порядок его внешний вид, выделил ему угол в квартире и даже слегка дрожащими руками налил ему рюмку коньяку. Зато пани Марианна была совершенно спокойна и даже обрадована сознанием того, что вот она, простая скромная женщина, может оказаться полезной в гигантской борьбе, которую мир вел с фашизмом.

Расположившись у Димитриоса Янатоса, Георгий на следующий же день познакомился с его братом, врачом Костасом. Братья были очень похожи друг на друга: оба сухощавые, черноглазые, темноволосые, только Димитриос выделялся правильными чертами лица, а Костас — большей элегантностью и светскими манерами.

Разобравшись что к чему, врач сказал:

— Вы здесь жить не можете… У немцев поставлены на учет все проживающие здесь поляки, и о польском происхождении моей родственницы они могут легко догадаться… Необходимо соблюдать величайшую осторожность… Я сразу же забираю вас к себе…

Вторая афинская квартира Георгия оказалась идеальным убежищем. К врачу приходило много пациентов, поэтому чужой человек здесь не вызывал любопытства соседей. Кроме того, в случае немецкого обыска эмиссар из своей комнаты мог выбраться на террасу, оттуда — на крыши соседних домов, а там уже нетрудно было выскочить и на улицу.

А вот с получением соответствующим образом оформленных документов дело обстояло сложнее. Встретив пару дней спустя капитана Абадиса, Георгий еще раз убедился, что полученные от англичан бумаги имеют существенные неточности. И только маленькая, но безупречно налаженная подпольная организация, объединяющая греческих офицеров, обеспечила их великолепными удостоверениями личности. Выбрали новое, более безопасное место для встреч, чем старое кафе на людной площади. Встречи теперь происходили у здания школы Берзан неподалеку от Марсова поля. Теперь мнимый Николаос Тсеноглу, уроженец острова Крит, и Александров как называл себя Абадис, решили достать из тайника свои вещи и оружие, но главной их целью был радиопередатчик.

Обеспеченные документами, они теперь смело передвигались там, где раньше приходилось пробираться тайком. Место под сосенками оказалось нетронутым. Убедившись в этом, они вернулись в Афины за корзинами и мешками, после чего каждый из них самостоятельно отрыл свои вещи.

— Все в порядке, — сообщил Георгий.

Это была их последняя встреча. Крепко пожав друг другу руки, они разошлись каждый по своему делу. Только изредка, зашифровывая и передавая в Египет особенно интересные тексты, относящиеся к использованию противником технических новинок в морском деле, Георгий вспоминал милого, хотя и несколько хвастливого товарища своих первых дней, считая, что авторство передаваемого текста принадлежит именно ему. Однако на этот счет не было стопроцентной уверенности, поскольку вся Греция оказалась буквально наводненной агентами, из которых каждый старался внести свою лепту в общее дело. Координация всех этих усилий, направление их в одно общее русло и использование получаемых данных как раз и входило в задачи агента № 1.

…Прошло еще несколько дней, в течение которых соответствующее оборудование, радиостанция и оружие были выкопаны и припрятаны в Афинах, а часть привезенных денег передана по назначению. Начали поступать и информационные материалы. По совету Марианны и ее мужа, которого теперь уже полностью посвятили в тайну, передатчик временно установили в подвале домика, владельцы которого выехали перед самым приходом немцев. О том, что ключи от помещения были оставлены Янатосам, никто не знал; кроме того, имелся еще и запасный вход со стороны подвалов магазина, с запущенной и почти не используемой лестничной клетки. Массивный пыльный замок, привешенный на дверь, красноречиво свидетельствовал о том, что помещение давно заброшено. Электричество подключили воровским способом от общей сети. С уехавшим хозяином дома не возникло бы никаких затруднений, если бы он вернулся, поскольку дом принадлежал родственникам Янатосов и братья им распоряжались. В связи с этим было решено, что предусмотрительнее было бы поселить инженера не у кого-либо из братьев, а где-нибудь в ином месте; собственно говоря, для Георгия следовало бы подготовить целый ряд конспиративных квартир — частые смены ночлегов затруднили бы наблюдение за ним со стороны соседей. И наконец, были сделаны первые шаги в области разведки — сводки для центра «004» передавались регулярно, в них содержались в первую очередь сведения о движении в порту Пирее и соседних военно-морских базах, а также отдельные сведения о немецких аэродромах.

Агент № 1 работал совершенно самостоятельно, а если и получал информацию со стороны, то никогда не мог с уверенностью сказать, имеет ли он дело с одним человеком или же сотрудничает с какой-то организацией или группой. Об этом старались говорить как можно меньше.

Офицеры греческого военно-морского флота, с которыми вначале связался Георгий, состояли в кружках ЭДЭС[3]. Далее он связался со студентами, портовыми рабочими и грузчиками, среди которых находились сочувствовавшие или члены греческой коммунистической и социалистической партий, объединенные в организацию под названием ЭАМ[4]. Организация эта готовилась не только к диверсионным актам, но и к самым настоящим военным действиям, переход к которым должен был произойти в соответствующий момент. Много было и других групп и организаций, тщательно скрытых в глубоком подполье от агентов немецкой и итальянской разведок.

Население несчастной страны, зажатой в тисках голода и страха, искушаемое и деморализуемое оккупантами и одновременно с этим таящее надежды на перемены, было подвержено изменчивым настроениям, но рано или поздно перед каждым из греков вставал вопрос: с немцами ли он или против них? А если он против немцев, то с кем ему идти и как далеко…

Немецкая и итальянская разведки особое внимание обращали не только на разведку противника, но и на предполагаемых членов левых партий — крестьянской, социалистической и коммунистической, видя в них самых упорных врагов нового режима и применяя к ним самые жестокие репрессии. Смертные приговоры, особенно коммунистам, следовали один за другим…

Через несколько дней после начала своей работы инженер вторично переменил жилье. Теперь его временно поселили у Апостолидиса, двенадцать лет работавшего с Димитриосом Янатосом. Апостолидис жил на рабочей окраине Пирея рядом с большой пивоварней, где новое лицо не могло вызвать любопытства у посторонних. В толпе рабочих, грузчиков и мелких торговцев агент № 1 чувствовал себя в полнейшей безопасности, а если чего и опасался, так это неожиданной встречи с кем-нибудь из старых знакомых. И вот это-то как раз и произошло. Георгий под вечер возвращался домой, как вдруг почувствовал, что кто-то схватил его за руку. Обернувшись, он увидел Пандоса.

…О друге детских и юношеских лет Георгий не раз думал и даже связывал с ним некоторые свои надежды. Ведь Тинос был необычайно изворотливым человеком, любил деньги, из него бы вышел великолепный платный информатор, а агент № 1 имел в своем распоряжении значительные суммы. Следовало предполагать, что уж кого-кого, но своего школьного товарища и многолетнего приятеля Тинос не предаст. Еще на пути в Грецию Георгий допускал, что, если не выйдет с адресом у Янатосов, у него в запасе останется возможность постучаться к Тиносу, адрес которого он хорошо помнил. Однако позднее предусмотрительность победила, и контакт с приятелем был отложен до того момента, когда о нем можно будет собрать дополнительные сведения. Увы, слепой случай рассудил иначе, и вот он стоял лицом к лицу с человеком ловким и чересчур сообразительным, который видел его весною все в том же Пирее, когда Георгий под немецкими бомбами поднимался на палубу судна. В подобных обстоятельствах скрывать свою роль было просто ни к чему, да и как ее скроешь?..