Блаженное ничегонеделание клонило в сон. Так бы и провел весь отпуск здесь, какой к чертовой матери сплав по рекам? Ладно, могу еще понять, съездить посмотреть на эту самую речку, побродить по берегу, покидать камушков в быстрые воды, но кому-то экстрима захотелось. Осенью-то…

Настроение, до этого момента бывшее почти радужным, моментально испортилось. И не сказать, что мне был чужд дух авантюризма и приключений, просто мысли сразу вернулись к тому ебаному пиздецу, который с завидной регулярностью сваливался на нас с сентября по ноябрь. Хотя, ноябрь можно исключить. Как только облетали лиcтья с деревьев, злой рок улетучивался и выжидал десять месяцев до следующей осени.

Я лениво размышлял об опасностях, подстерегающих нас в горах. Наводнение? Сход лавины? Нет, это не из этой оперы, вроде же не сезон. Землетрясение? Разверзшиеся под ногами пропасти? Нападение диких животных? Вон на Евгена уже напали, правда, зверь оказался ручным и даже почти симпатичным, и никто не пострадал. В голову закралась гадкая мыслишка: если бы Бандит куснул таки чужака, бросил бы Евген свою затею или нет? Интуиция подсказывала, что вряд ли.

– Дмитрий, идите ужинать!

Пришлось разлеплять глаза и идти на голос. Желудок при слове «ужинать» радостно заурчал.

 Ужин прошел под соло-выступление хозяина дома. Улавливать его мысли оказалось дьявольски тяжело, он любил разжевывать, уточнять и повторять. Евген пару раз пытался вставить свои пять копеек, но его реплики были безжалостно сметены водопадом красноречия Николая.

– Боже, это какой-то ебаный пиздец, – простонал друг, падая в изнеможении на узкую койку в летней пристройке.

– Зато он рассказал все, а вопросы сами поостережемся задавать, – фыркнул я, растягиваясь на соседней.

– Он совершенно не умеет слушать!

– Зато на вопросы отвечает подробно, – почему-то защищать почти незнакомого мужика доставляло удовольствие.

– В гробу я видел такие подробности, – буркнул Евген и повернулся на бок, лицом ко мне.

– Вы с ним просто очень похожи, – ласково сказал я, – поэтому он тебя так и раздражает.

– Хочешь сказать, что я такой же пиздобол?

– Сам знаешь, что в некоторых случаях…

– Скотина ты, Димон!

– Чего сразу скотина? – опечалился я. – Это ж правда, на правду-то чего обижаться. Кто тебе ее еще в глаза скажет, как не лучший друг.

С невнятным бурчанием Евген отвернулся, накрылся одеялом прямо поверх одежды, тем самым выражая всю глубину обиды. Я улыбнулся: это было настолько предсказуемо и настолько привычно, что вызывало даже не раздражение, а умиление. Матрац моей кровати оказался неожиданно упругим, и тело отозвалось приятной истомой и желанием вытянуться во весь рост.

– Слышь, будильник поставь на семь, – подал голос Евген, уже забывший, что вообще-то обиделся и не желает разговаривать с таким подколодным гадом, как я.

– Зачем?

– Николай повезет осматривать возможные пути сплава.

– Что-то меня этот осмотр напрягает, – поделился я сомнениями, – у них что, нет единого проверенного маршрута?

– А не сезон же уже. Поэтому только для нас. Эксклюзив.

– И что, в лодке мы будем вдвоем?

– Почему? – не понял Евген. – Втроем. Николай же еще.

– Ах, втроем, – я представил себе несколько дней в обществе двух пиздоболов. – А собаку возьмем?

– Собаку? – не понял он. – Зачем собаку?

– Ну как же: трое в лодке, не считая собаки, – я пожал плечами, хотя лежа это было неудобно и Евген все равно не мог оценить красоту жеста – все еще делал вид, что дуется.

– Вот любишь ты блеснуть типа эрудицией. Нет чтобы спасибо сказать, что вывез из города, организовал поездку и спланировал отпуск. Нет! Тебе надо всегда в бочку меда засунуть свои грязные ботинки! Короче, ставь будильник!

– Тебе надо, ты и ставь, – я отвернулся к стене, играть в обижалки можно было и вдвоем, – и вообще, завтра никуда не поеду.

– Ну ты и сволочь! – Евген вскочил с койки, отчего пружины жалобно взвизгнули.

– Я в отпуске раньше десяти просыпаться не намерен. Ты хотел приключений с утра пораньше – приключайся. Я буду спать, – вариант, конечно, был хреновым, зная Евгена, можно было предположить и цунами и торнадо, не считая мелких неприятностей типа заглохшего мотора и пробитых колес, но, блять, я реально хотел выспаться хотя бы раз за отпуск!

Он с грохотом вываливал на стол барахло, матерился и топал как стадо слонов на выпасе. Я применил проверенное годами средство – отвернулся и замотался в жиденькое одеяло. Опыт подсказывал, что никто никуда с ранья не поедет, будут долго и нудно будить бедного меня и взывать к совести и чувству долга, а посему заснуть надо бы пораньше, чтобы с утра не изображать вялого зомби, поднятого колдуном-недоучкой.

Утром Евген из вредности долго не отключал будильник, специально громко топал, нарочно налетал на скудную мебель, то есть делал все, чтобы разбудить и меня, вселив попутно острое чувство вины. Я делал вид, что мне ничего не мешает. Старался не жмуриться от яркого верхнего света и дышать как можно ровнее. Ну не хотелось мне в темноте куда-то переться! Опять же, если внезапно произойдёт по дороге ЧП и Евгена доставят в больницу, то кто будет сидеть в палате рядом и скрашивать досуг? Конечно, кто-то бы сказал, что в палате вдвоем лежать было бы веселее и более по-дружески, но это только тот, кто не имел такого счастья. В качестве посетителя я хотя бы имел бы возможность свалить оттуда на ночь и немного перевести дух.

Наконец, дверь хлопнула и наступила блаженная тишина. Отрубился я почти мгновенно и не слышал, как отъезжали Николай с Евгеном. Все-таки в том, чтобы не вставать с утра на работу, есть своя неизъяснимая прелесть.

– Дмитрий, у вас все в порядке? – разбудила меня хозяйка.

– М-м? – я немного удивился.

– Дело к вечеру, вы даже обед проспали. Или заболели? – обеспокоилась она.

– Нет. Все хорошо, – протер глаза я. – Спасибо, что разбудили, а то ночью бы точно не заснул.

– Тогда приходите ужинать. Полчаса хватит?

– А что, они уже приехали?

– Да рано еще. Раньше полуночи ждать смысла нет. Николай еще рыбки хотел наловить, не волнуйтесь.

Я позавидовал безмятежности этой наивной женщины.

– Спасибо, – объяснять особенности наших взаимоотношений с осенью я посчитал излишним.

Она вышла. Мне стало неудобно оттого, что я не знал, как зовут добрую хозяйку. За бесконечными разговорами обо всем и ни о чем эта информация как-то потерялась. Надо бы поинтересоваться как-то деликатно и ненавязчиво.

Завтракать почти на закате оригинальным кубанским борщом было прикольно. Хозяйка молчала, я тоже не находил ничего странного в том, чтобы не вести пустопорожние разговоры, и в этом молчании было что-то уютное. После чая захотелось узнать не пора ли бежать в больницу или вызывать МЧС, но женский голос раз за разом сообщал, что абонент временно недоступен.

– В горах связи нет.

– Жаль, – пробормотал я, убирая аппарат, – а то что-то волнуюсь уже.

– Пустое, – махнула она рукой, – что с ними может случиться?

– Вы Евгена не знаете, – не выдержал я.

– Кстати, а почему Евген-то? Странно даже.

– Он с детства не любит сокращенное Женя, – выдал я страшную тайну, – называть мелкого пацана Евгением было глупо, так и прижилось.

– Неужели так все и зовут? – хозяйка налила себе вторую чашку чая и задумчиво посмотрела на меня поверх золоченой кромки.

– В школе, как водится, учителя особо не интересовались мнением, а друзья да, только Евгеном, – я благоразумно промолчал, что из друзей у него и был только я. – На работе по имени-отчеству, разумеется.

Мы снова надолго замолчали, думая каждый о своем. Я, например, размышлял, чем заняться вечером, интуиция подсказывала, что с интернетами тут тоже будет напряг. Выходить в сеть через телефон глупо, денег сдерут наверняка немерено, телевизора в нашей комнатке не было, а проситься на хозяйскую половину и смотреть то, что предложат, тоже радости мало.