– У вас почитать ничего не будет? – я закинул удочку в надежде, что повезет.

– Не знаю, что ты любишь, в доме можешь в шкафу поглядеть подписные издания, а в сарайке старые журналы в сундуке лежат, – хозяйка за мытьем посуды даже не заметила, как перешла на «ты».

– Спасибо, я журналы посмотрю, – этот вариант был действительно более предпочтительным, даже если там валялись древние «Работницы» и «Крестьянки».

Я извелся, коротая вечер за историями из «Вокруг света». Со всех сторон хороший и интересный журнал, но восприятию мешало неслабое такое волнение: все время казалось, что «проверенная машина» лежит вверх колесами в каком-нибудь ущелье. Однако за полчаса до полуночи двор огласил натужный рев двигателя и стук открываемых ворот. Приехали! Наплевав на нашу размолвку, кинулся встречать.

Евген вывалился из машины почти в невменяемом состоянии. То ли Николай его заговорил до потери пульса, то ли устал, пока было непонятно. Хозяин зычно руководил женой, отдавая команды:

– Ворота закрой! Рыбу, рыбу достань из багажника! Лида, я кому сказал: рыбу!

– Ну достала, чистить сам будешь.

– Лид, ну что ты за баба такая?!

– Нормальная, – отрезала она, – нахрена рыбы столько приволакивать, если кроме Бандита ее никто не ест?

– Почему никто? Вот посолим, придут мужики и с пивком…

– Вот и чисти, и соли. Я спать.

Евген не дал узнать, чем закончится спор и кто в результате будет в ночи заниматься уловом, пинком придал мне ускорение в направлении нашей комнаты.

– Боже! – воскликнул он, не только закрыв, но и заперев за собой дверь. – Это ужас!

– Что?

– У него язык без костей, мелет и мелет, мелет и мелет, такую пургу несет порой. И не заткнешь. А самое хреновое знаешь что? – Евген угрюмо посмотрел на меня.

– Что?

– А то, что группа не набралась. Поэтому только для нас эксклюзивное предложение: сплавляемся вместе с ним в качестве сопровождающего.

– Ты сам на это подписался, – пожал плечами я.

– Не сыпь соль на раны, – Евген стянул джинсы, толстовку и залез под одеяло. – Еле-еле уговорил отпустить нас одних по очень-очень спокойному маршруту.

– Без меня, – отрезал я.

– Либо втроем с ним, либо мы вдвоем, либо я один, – Евген был настроен решительно.

– Сука ты, – сказал я его спине.

– Делайте свой свободный выбор, – не поворачиваясь, произнес он, – время до утра есть.

Время до утра было, что да, то да. Только для столь очевидного выбора его столько и не надо было. В перспективе светило только одно: путешествие вдвоем, ибо Николая и Евгена в одной лодке на протяжении долгого времени я не вынесу.

– А как ты собираешься возвращаться?

– В заданной точке встретят, – сонно отозвался он, я хмыкнул: ну-ну.

Радовало только одно – речки в этих местах были не слишком длинные.

 – Господи, спальные мешки-то нам зачем? – непроизвольно вырвалось у меня, когда Николай стал вытаскивать из машины кроме собственно лодки, на которой нам предстояло преодолеть сколько-то там километров по шустрой горной речке, еще кучу всего.

– А как же, а как же! – задохнулся от переполнявших его чувств Николай. – Прибудете на место, и мы вам организуем незабываемую ночевку под открытым небом, будете потом вспоминать и благодарить. Ужин еще на костре, ушицу сварганим, картошечки запечем.

– Водочки тяпнем, – добавил Евген.

– И это, это обязательно, – залился счастливым смехом наш провожатый. – Но потом. Давайте еще раз все повторим. Речка хоть и без сюрпризов, но порядок есть порядок.

Я вполуха слушал бубнеж Николая, который повторял инструкции раз, наверное, в десятый, и думал, как же хочу домой. Чтобы никаких речек, лодок, гор и прочих прелестей, чтобы была хоть какая-то уверенность в том, что чертова осень закончится без катастрофических последствий для организма. В конце концов, в городе и Скорая помощь есть, и телефоны в шаговой доступности, не считая сотовых, и даже неравнодушные к чужой беде прохожие попадаются иногда. А в этой, можно сказать, враждебной и непредсказуемой среде я был совершенно беспомощен. Единственное, что я сделал в целях повышения безопасности путешествия, – сунул в карман складной перочинный нож с восемью лезвиями и замотанный в кусок целлофана коробок спичек.

– Ну, с богом! – Николай оттолкнул наше утлое суденышко от берега, и я едва успел перехватить весло поудобнее, как быстрое течение подхватило и понесло лодку в неизвестность.

Страшно было первые минут пятнадцать, вернее даже не столько страшно, сколько непривычно. Дальше острые ощущения немного приелись, и я стал поглядывать по сторонам. Деревья по берегам были в основном лиственные. У нас в городе уже в конце августа всегда чувствовалось приближение осени, яркие пятна уже пожелтевших листьев как прядки седины заметно выделялись на фоне еще зеленых собратьев. Да и сама зелень была не такой яркой и свежей, как в середине лета, а выглядела побуревшей и какой-то болеe грубой, не сочной. Ночи тоже ближе к сентябрю становились прохладными. До заморозков было, конечно, далеко, но прогуляться после захода солнца в одной футболке с короткими рукавами уже не казалось хорошей идеей. Хотелось, как минимум, надеть на себя плотную рубашку, а то и пойти на работу в ветровке.

Здесь же все еще властвовало лето. Да, зеленая листва не выглядела такой молодой и свежей, местами встречались буроватые островки, но в целом до листопада было еще далеко. Недаром сентябрь на юге называют бархатным сезоном: нежаркие дни и вполне еще теплые ночи располагают к отдыху и расслаблению.

Лодка уверенно скользила по середине водного потока. Глубину было трудно определить – из-за чистейшей воды казалось, что сантиметров двадцать, не больше. Вспомнилась одна из бывших подружек, которая рассказывала, что у местных ценятся дачи в горах по берегам таких вот речушек, что в море свои не купаются почти до октября, когда пройдут штормы и оно очистится. Летний сезон и грязь отданы на откуп отдыхающим. Я хмыкнул: какая только информация не хранится в глубинах моего мозга, всплывая неожиданно и в целом не неся никакой полезной смысловой нагрузки.

Евген, сидя впереди меня в ярком спасательном жилете и специальном шлеме, лениво орудовал веслами, помогая лодке держать курс. Я окунал в воду весло то справа, то слева, не очень-то и влияя на маршрут. По мне лучше было бы вообще отдаться на волю течению и наслаждаться окрестными видами. Жаль только, что за близко подступающими к воде деревьями особенно ничего видно не было. Оставалось надеяться, что ниже по течению пейзаж изменится и можно будет полюбоваться полянами, низко нависающими скалами или даже дольменами. Ну или хотя бы дачными поселками. Все-таки несколько часов в лодке среди буйства зелени немного скучновато. Не слишком быстрая горная речка недалеко от Сочи – это не приток Амазонки с крокодилами и пираньями, адреналина маловато.

Только успел подумать, что речка слишком спокойная и предсказуемая, как за поворотом нас вынесло на каменистую равнину. Вода с шумом переливалась через камни, которые в изобилии устилали дно.

– Осторожней! – закричал Евген, и мы неожиданно ловко лавировали между препятствиями.

Опасный участок закончился так же неожиданно, как и начался. Течение стало заметно ровнее, замедлилось, и стало возможно перевести дух.

– Слушай, а прикольно! – Евген повернулся ко мне с сияющей улыбкой и лихорадочно блестящими глазами, ему определенно нравилось происходящее, да в целом и мне тоже. Пощекотали нервы, получили дозу позитива, можно ехать дальше.

– Ага, неплохо, – согласился я, выправляя лодку: она развернулась боком от неосторожного движения весла, когда Евген обернулся назад.

– Скучный ты, – заявил он и отвернулся, – а у меня душа поет! А-а-о-о-ы-ы-ы-и! – взвыл Евген, малопохоже пытаясь изобразить нечто тирольское.

Не дождавшись с моей стороны комментариев, он замолчал, но продолжал что-то гудеть себе под нос. Душа, видать, успокаиваться не спешила.