– Бандита на тебя нет, – я не удержался и поддел певца, – он бы оценил и даже спел бы с тобой дуэтом.

– Надо было взять собачатинку, – согласился Евген и снова развернул лодку поперек течения, обернувшись, – он бы радостно бежал по берегу и создавал шумовой фон. А то от этой тишины уши закладывает.

– За дорогой следи, – посоветовал я, возвращая наше плавсредство в исходное положение.

– Ой да ладно, тут хоть задом наперед, хоть передом назад, все едино.

– Сегодня восьмое сентября, – на всякий случай напомнил я.

– Заладил, – с досадой произнес Евген и отвернулся, – мы, может, даем пинка судьбе и изменяем свою карму, не прячась за толстыми стенами от предначертанного. Встречаем все ее капризы с улыбкой и лихо парируем удары!

– Евген, у меня только один вопрос…

– Да? – он снова обернулся.

– Что ты курил, чтобы нести такую ахинею?

– Это правда, между прочим! И что сразу курил!

– Нюхал? Пил? В любом случае избыток пафоса в твоих речах настораживает. Или просто переобщался с Николаем, и он тебе мозги свернул?

– Блять, ну ты сам рассуди логически! Каждую осень мы ожидаем с душевным трепетом и пытаемся пережить ее с минимальными потерями. Так не пора ли сделать все наоборот? Встречать удары судьбы с открытым забралом…

– И получить боевым топором по ебалу, – закончил я гениальную мысль. Евген запнулся и заржал, запрокинув голову и беспорядочно стуча веслами по воде.

– Осторожней, черт! – я пихнул его в спину. – Весла подними!

Мы метров триста проплыли спиной вперед. Течение никак не давало развернуть лодчонку носом. Оно, конечно, было и на самом деле неважно, но передвигаться передом как-то все же привычнее.

Еще пару часов мы наслаждались неспешным плаванием по ставшей заметно шире речке и делали вид, что управляем надувным суденышком, опуская в воду весло то с одной стороны лодки, то с другой. Горы постепенно подступали ближе, наступали на русло, вытягивали к нему свои подножия, вызывая почему-то ассоциации с чьим-то конечностями. Что уж там в мозгах так срабатывало, не знаю, но светло-серые, почти белые уступы, местами подходившие к воде вплотную, на самом деле казались лапами огромного зверя, до поры до времени притаившегося и поджидающего добычу.

Солнце то пряталось за вершинами гор, то вновь выкатывалось и слепило глаза, рассыпая миллионы ярких бликов по воде и пуская солнечные зайчики сквозь густую листву.

– Димон! – Евген обернулся ко мне с выражением полного восторга на лице. – Красота-то какая, а!

– Суши весла! – рявкнул я. Евген как всегда был в своем репертуаре: оборачивался, но весло из воды не вынимал.

– Чего?

Пока он соображал, в чем дело, я попытался немного изменить траекторию движения – впереди был довольно большой камень, натыкаться на который как-то совершенно не хотелось. Евген недовольно отвернулся и неловко взмахнул веслом. С его подачи мы прямым ходом врезались в каменюку, лодка встала на дыбы и перевернулась. Сообразить, что произошло, удалось, уже только барахтаясь в довольно прохладной воде.

– Лодку держи! – командовал Евген, пытаясь поймать вывалившееся в воду имущество.

С четверть часа мы играли с рекой в салки-догонялки. Ладно, лодку удалось вытащить на берег достаточно быстро, а вот мешки она никак не хотела отдавать, пришлось побегать, но победа досталась нам. Жаль было только, что один плотный мешок в пылу борьбы развязался, и мы долго выжимали напитавшийся водой спальник.

– Черт! – Евген стянул с себя спасжилет и рубашку. – Переодеться-то не во что!

– Костер сейчас разведем и высушимся, – я не видел проблемы в мокрой одежде. Не зима, чай. День довольно теплый, легкий ветерок поможет шмоткам быстрее просохнуть.

Заниматься заготовкой дров в одних мокрых плавках оказалось неожиданно холодно. Ветерок, казавшийся ласковым и приятным, когда на тебе надето хоть что-то, внезапно перестал быть таковым, стоило только подставить ему голые бока. Евген воткнул у разведенного огня несколько прутьев и развесил сушиться одежду.

– Особого приглашения ждешь? – буркнул он, стягивая плавки, и тоже пристроил их на поперечине.

Особого или нет, я не знал, но расхаживать голяком было как-то неловко. Евгена я, конечно, не стеснялся, но почему-то казалось, что где-то рядом есть дорога, по которой ходят люди, или вообще вон за тем уступом целое селение, и сейчас сюда набежит десяток рыбаков. С кольями.

Пока я нервно оглядывался и размышлял, снимать трусы или не стоит и они высохнут на мне, Евген расстелил спальный мешок.

– Имей в виду, в мокрых плавках не пущу, – сказал он и забрался внутрь.

Делать было нечего, пришлось повесить свои полосатые рядом с его синими и залезть следом.

Спальный мешок ожидаемо был тесным. Евген вытянулся в струнку и терпеливо ждал, пока я устроюсь рядом. Я честно пытался отодвинуться как можно дальше, но спальник не был предназначен для двоих, мы оказались лицом к лицу практически в интимной близости. Кожа у Евгена оказалась теплой, что моему подмерзшему организму показалось очень приятным. Я пошевелился и постарался отклячить задницу так, чтобы друг не подумал чего лишнего на непредсказуемые реакции тела. Лицо Евгена стало сильно задумчивым. В нем проявилась некая одухотворенность и мучительные сомнения. Он тоже подергался в попытке увеличить дистанцию. Теперь стала понятна его задумчивость.

– Я пойду у костра посижу, – попытался сбежать он.

– Лежи уж, – удержал я его и лег прямо, – тепло стало, вот и…

Евген, вместо того, чтобы благоразумно промолчать или заговорить на актуальнейшую во все времена погодную тему, радостно заулыбался:

– У тебя тоже? – и как будто мало ему было ощущений от трущихся друг о друга стоячих членов, потрогал их рукой.

Я задумчиво посмотрел на довольную физиономию друга и решил отплатить той же монетой – накрыл его руку своей. Он ошарашено посмотрел на меня, сглотнул и рефлекторно сжал кулак вокруг обоих стволов.

– Евген, – предупредил я, но он не внял. Прикрыл глаза, заливаясь жарким румянцем, нервно облизал губы и сделал пару медленных движений ладонью вверх-вниз.

Жар, идущий снизу, как пожар охватил меня мгновенно. Влажные губы Евгена, которые он еще провокационно облизывал, вряд ли соображая, что делает, манили, и я впился в них жестким поцелуем. Он дернул бедрами, жалобно застонал и решительно стал дрочить нам обоим. Я тоже прикрыл глаза, отдаваясь на волю новым, но чертовски приятным ощущениям. Я не думал о том, как называется то, что мы сейчас делаем, не навешивал ярлыков и не считал, что происходящее делает нас хуже или как-то может отразиться на нашей дружбе. Мы столько лет были вместе, что даже общий сексуальный опыт вряд ли мог что-то изменить. Зато здесь и сейчас нам обоим было просто отлично.

– Да-а, – застонал Евген и забился в судорогах оргазма. Я отстал от него ненадолго и почти сразу же получил свою порцию удовольствия.

– Круто, – Евген уткнулся мне в плечо и душераздирающе зевнул, – надо будет как-нибудь повторить.

– Угу, – хмыкнул я, вытирая испачканные руки о ткань спальника. С тем, что было круто, я согласен и в принципе повторить тоже был не против, но все же хотелось, чтобы в следующий раз экстрима было поменьше.

Я прикрыл глаза, наслаждаясь приятной негой после полученного удовольствия. Сквозь ресницы было видно, как пляшут на камнях тени от деревьев, вспугнутые налетевшим ветерком, как языки пламени вспыхивают и опадают, повинуясь его порывам. Невдалеке шумела вода, спотыкаясь о каждый встреченный на пути камень. Рядом сопел и легонько всхрапывал Евген, закинув на меня ногу. Что ж, такая осень, мне, пожалуй, нравилась.

 Я лениво валялся на диване и тупо убивал время, открывая и закрывая интернетовские странички на новеньком ноутбуке, купленном с отпускных. Евген сидел за компьютерным столом во вращающемся кресле и самозабвенно лупил по клавишам, поддерживая с кем-то беседу в очередном чате. С тех пор как в прошлом году после знаменательной поездки он возомнил себя геем и зарегистрировался на паре десятков специализированных сайтов, вечера у нас проходили по одному сценарию: долгий треп виртуально с кем-нибудь, потом полчаса взаимного удовлетворения и собственно крепкий сон в одной постели. Дальше мы так и не пошли: ни один не хотел оказаться снизу. Видимо, гейство как-то не очень укоренялось в наших душах и мозгах, хотя о девочках я уже почти не думал. Да и Евген оставил порочную практику брать измором потенциальных партнерш. Зачем, когда удовлетворение можно было получить и так, без особых усилий?