– Этому барону нужно быть очень лояльным к королю. И завистников у него много.

– Почему? – Лиам начал осознавать важность своих земель для короны.

– Лакомый кусок. Даже до меня доходили слухи, что король хочет отдать их своему племяннику, чтобы… Ли? Что с тобой?

– Все нормально, – прошептал он и спрятал лицо в ладонях. Кажется, с мечтой о простом вступлении в наследство пора прощаться.

 Лиам не мог перестать думать о том, что услышал от Калеба. Сопоставлял факты, вспоминал мельчайшие детали, которые еще совсем недавно казались не стоящими внимания, и постепенно приходил к выводу, что ему требуется союзник. Сам Калеб словно нарочно впал в созерцательное состояние и не реагировал вообще ни на что. Просил пару раз почитать, но при этом мыслями витал далеко.

– У него бывает, – ответил Реджи на жалобы Лиама. – Годовщина смерти мужа так действует.

Лиам смирился. Забрал оба тома недочитанных книг, собираясь ознакомиться с ними на досуге. Упомянутые вскользь в самом начале союзы и тайные коалиции заинтересовали. Он сомневался, что почерпнутые знания удастся применить, но хотелось понять, чем руководствуются сильные мира сего, заключая те или иные договоры, а если немного повезет, то и разобраться в плетении интриг. Что оно есть такое и как отличить правду от сладкой лжи, как видеть свою выгоду и не идти на поводу у ловких людей.

Мемуары прожженного придворного интригана потрясли. Лиам слишком мало жил среди людей и не подозревал о тех страстях, которые бушуют в человеческом обществе. Особенно в высшем. Вторая книга – хроники правления королей – тоже оставила неизгладимое впечатление. Кто-то из венценосных особ был слишком слаб и искал поддержки среди родни невесты. Бесчисленные ее братья и дядья осели во дворце и, едва дождавшись появления наследника, придушили короля во сне. Безутешная вдова стала регентшей при малолетнем сыне, и более двадцати лет королевством управлял всякий сброд.

Другой король был влюблен в дочку мелкопоместного барона, но женился на заморской принцессе ради мира с ее отцом. Королева оказалась с характером и все время пыталась устроить переворот. Пришлось ее отправить в монастырь и разорвать мирный договор с соседом…

Лиам давно вернул Калебу книги, но истории, рассказанные в них, запали в душу. Он отчетливо понимал, что без союзников не справится. Что придется искать тех, кто поможет, кого заинтересует то, что он сможет предложить взамен. Если бы еще знать, кому и что предлагать.

Время шло. Лето плавно перетекло в теплую сухую осень. Лиам по-прежнему каждый день купался сам и учил плавать Алана, которому – удивительное дело – вода очень нравилась. Гиллиан перестал неодобрительно относиться к водным процедурам, видя, как это нравится сыну.

– Не понимаю, – просто сказал он, сидя на берегу и грызя веточку, – просто не понимаю.

– Вода теплейшая. Сам попробуй.

Гиллиан покачал головой, и на краткий миг показалось, что он сейчас скажет, что в реке мокро и холодно.

– Я вот не понимаю, почему вы не плаваете. Очень же приятное занятие.

– Что может быть приятного в том, чтобы погрузиться в холодную воду целиком? Невыносимо, когда течение обнимает твое тело и его струи елозят по коже, будто мерзкие склизкие монстры…

– Ты преувеличиваешь, – с сомнением сказал Лиам и посмотрел на Алана, тихо повизгивающего от восторга. – Вот мелкий. Он не знает, что в воде неприятно. Ему никто об этом не сказал, поэтому он искренен в проявлении эмоций.

– Нет.

– Ты хочешь сказать, что четырехмесячный ребенок может солгать?

– Он воспринимает воду иначе. Это его особенность. Представь себе обычного кота. Попробуй его сунуть в воду, он сразу возмутится и заорет. Хорошо если в лицо не вцепится всеми когтями. А есть коты, которые не прочь окунуться. Рыбу ловят, плавают с берега на берег. Так и здесь.

Лиам пожал плечами и передал Гиллиану ребенка, оставшись, впрочем, при своем мнении. Заставлять альфу плавать он не собирался. Как и прекращать купать в реке Алана.

Вылезать из воды, а потом вытираться под взглядом Гиллиана Лиам уже привык. Не смущался, как первое время, не переступал нервно ногами, не пытался отвернуться. Смотрит? Обычное альфейское любопытство. Лиам слишком хорошо помнил ту общую помывку в купальне, когда альфы разве что руками не трогали. Гиллиан при этом не присутствовал, наверное, потом жалел. Иногда хотелось немного подразнить альфу, но природная скромность не позволяла переодеваться на виду, и он всегда уходил менять исподнее в кусты или в пустую по этому времени купальню. Если Гиллиан и был разочарован такими маневрами, то хорошо это скрывал, не давая усомниться в праздности своего интереса.

Кейр готовился к зиме. Пополнялись запасы дров и продуктов, шилась и покупалась новая одежда, стегались из хорошо промытой шерсти одеяла и матрасы. Лиам помогал в меру сил. У Алана резался первый зуб, он капризничал и тянул в рот все подряд. Гиллиан тоже был занят хозяйственными делами. Виделись они теперь реже, но про сына он не забывал, уверяя, что скучает. Из последней поездки в город Гиллиан привез много детской одежды и пару игрушек.

– Растет же, – пояснил он, – ползать вот-вот начнет.

Лиам был благодарен, на самом деле запеленать мелкого уже было сложно. Он так сучил ножками, что за пять минут выпутывался из любой скрутки.

Лиама немного пугало начало зимы и то, как малыш перенесет стужу. В комнате для ребенка скорее всего будет слишком холодно и слишком темно. Надо бы узнать, как с этим справляются другие родители.

За обыденными хлопотами у Лиама было время подумать и о своих делах. Как-то незаметно в голове сложилась вполне определенная картина. Оставалось продумать детали. Лежа ночами на своем тюфяке и разглядывая серый прямоугольник окна, он пришел к выводу, что иметь дело с людьми не желает. Слишком они непонятны, слишком коварны и очень уж себе на уме. Женщины опять же… О них он имел самое смутное представление, скорее воспоминание о руках матери, ее цветочных духах. Служанки сновали по родительскому поместью, но на них он тогда внимания не обращал. У дядюшки же он вообще почти все время был один, предоставленный сам себе.

Размышления о будущем постепенно приобретали некоторую определенность. Брать себе жену из сильного рода, надеясь на защиту родни, глупо. Как показал пример того самого короля, рассчитывать на лояльность в этом случае не приходится. Слабый род его не устраивал – удержать наследство в одиночку он не сможет. Нужна поддержка заинтересованной стороны, а такой по скромному разумению Лиама могли быть только альфейцы. Причем, зная их, можно не сомневаться в честности и порядочности и в точном следовании букве договора. Только вот вряд ли кто-то из альф пойдет на подписание соглашения с человеком. Требуются более серьезные гарантии. Такой гарантией мог бы стать брак.

Единожды придя, эта мысль прочно засела в голове у Лиама. Сначала он пытался уверить себя, что это невозможно. С какой стороны ни посмотри, брак с человеком для альфы тяжкое бремя. Начиная от невозможности иметь общих детей и заканчивая… да чем угодно заканчивая. Для него самого это тоже означало отсутствие наследников, а, следовательно, такой брак сам по себе не имел смысла.

Лиам переживал. Время шло, до совершеннолетия оставалось все меньше времени, но при нынешнем раскладе предъявлять права на наследство было просто опасно. Затаиться и жить под чужим именем тоже не выход. С какой стати отдавать то, что принадлежит по праву рождения? Перед глазами все чаще вставала карта. Та самая, которую показал Калеб, с отпечатком ладони. Ведь если предложить взаимовыгодный союз Гиллиану… Дальше начинались метания. С одной стороны, союз был бы всем хорош. Памятуя о возможном браке двух альф, зная о возможности признания чужих детей, Лиам был готов пойти на такой шаг. Почти готов. Признать Алана своим нетрудно, он и так очень сильно привязался к малышу. Отказ от продления собственного рода в восемнадцать мало кого пугает. Его волновала интимная сторона вопроса. Как человек он был не готов делить своего мужа с кем-либо еще, значит, о фиктивном браке речь идти не могла. Но представляя себя в постели с Гиллиамом, Лиам каждый раз покрывался холодным потом. Общение с Лори показало, что мужской орган альфы иной. Не такой, как у людей. Да, в купальне он видел обнаженных альф, и внешне они вроде бы почти ничем не отличались. Но узел! Проклятый узел не давал покоя, и Лиам отчаянно трусил. Мало того, что он никогда не был в постели с мужчиной, так еще его первым партнером может оказаться альфа. И что делать, если после этого первого раза он поймет, что не сможет возлечь на супружеское ложе еще раз? Единственный выход, который видел Лиам в этой ситуации, – добрачные отношения.