— Чего я…? — спросил он совершенно нормальным голосом. — Что за абымж? А ты чего?

— Сонтэн!!! — снова завизжала я, подскочив к дыре-окошку и сдернув закрывающую его циновку. — Михо! Лим! Кто-нибудь!

… Хорошо, что Узикэль остался со своими друзьями файнодэрами. Его едкие замечания были бы сейчас не к месту. Мы, словно на тайном совете, расселись вокруг Альда. Сонтэн сделал несколько пассов над затухающей жаровней, ветки разгорелись. В неровном свете наши физиономии казались совсем очумевшими. Маг с профессиональным интересом прижал пальцами веки Альда и заглянул эльфу в глаза. Зрачки у парня были еще большими и жутковатыми. Н-да-а, я обнаружила еще одно ценное свойство золотого порошка.

— Что ел, пил? — отрывисто поинтересовался Сонтэн.

— Баат.

— Баат ели все. Еще что?

Альд попытался отвести взгляд, но уперся им в брата, немое воплощение укоризны, и со вздохом признался:

— Лепешки ел.

— Сырные лепешки? Эльфийские?

— Угу.

— Кто?

— Динора, — тут младший брат уже в упор посмотрел на старшего, заметно изменившегося в лице.

Сонтэн сколупнул приставшую к уголку рта Альда крошку и поднес руку к свету. Вместе к тестом к пальцу мага прилипло несколько золотых пылинок. Лицо учителя сделалось задумчивым.

— Осталось что-то? От лепешек.

Альд молча ткнул пальцем в потолок. Я сама полезла наверх и невольно присвистнула, очутившись в «купе» братьев. В своем временном помешательстве Альд устроил разгром. Нашла узелок с лепешками возле постели младшего эльфа. Он, видимо, руководствовался правилом «что не съем, то понадкусываю». Интересно, ему ли предназначалось «угощение»?

Сонтэн внимательно изучил остатки пиршества.

— Зачем ты это ел? — с брезгливой гримасой поинтересовался Эгенд. — Ты же знал, что Динора затаила на меня обиду!

— На тебя же, а не на меня, — огрызнулся Альд. — Хотя, — младший братец покаянно вздохнул, — она и тебе просила передать. Но там был тмин, я видел!

Сонтэн прикоснулся языком к краю подсохшей лепешки, произнес устало:

— Ты ведь из хорошей семьи, Альд, получил разностороннее образование. Неужели в детстве мама не учила тебя отличать тмин от семян копыт-травы?

Все, кроме меня, понимающе охнули.

— Здесь ее много, она всегда пробирается за границу Плетений. Некоторая нечисть сама высевает ее у человеческих селений. Чтобы легче было творить ворожбу, — уточнил учитель.

Альд с ужасом вытаращился на лепешки. Эгенд громко сглотнул.

— Маган-трава, другое ее название, лучшая основа для колдовства, особенно для порчи и приворотов, — продолжил маг. — Я проведу обряд, и мы узнаем, с какой целью тебя угостили лепешками.

— А тут и гадать нечего, — вырвалось у меня, — это же месть. Я видела, как Динора рвала травку у края станции. И сильно ругалась!

— Мне почему не сказала?! — возмутился Альд.

— Я пыталась! Ты даже слушать меня не захотел! Заладил: Кэльрэдин, Кэльрэдин! Это было после того, как Эгенд не захотел ее поцеловать… Я нечаянно подсмотрела, я не собиралась… случайно вышло…

— Эгенд, — сказал Сонтэн, отвлекаясь от странных манипуляций над жаровней. — Динора влюблена в тебя?

— Да, — бесхитростно и просто ответил эльф. — Она предлагала мне разделить с ней ложе. Я отказался. Объяснил, что душой и телом принадлежу другой.

Я заметила восхищенный взгляд Лим, брошенный на старшего из близнецов. Мы все видели красотку актрису. Даже я, женщина, понимаю, как трудно устоять перед такой. Изящество, талант, очарование. За тридевять земель от своей возлюбленной, возможно, потерянной для него навсегда, эльф сумел сохранить Рионе верность. Признаю, что это чертовски романтично.

— А теперь, — с совсем не романтичной интонацией констатировал Сонтэн, рассмотревший что-то в пламени, в которое отправилась одна из недогрызенных лепешек, — твой брат принадлежит Даше, к счастью, пока только душой, но и это достаточно скверно.

— Что?! — разом воскликнули мы с Альдом.

— Динора наложила сильные чары, на непреодолимую любовь и преданность до последней капли крови. И смерть в случае отказа.

Рука Альда сама потянулась к ранке на груди, которую Сонтэн чуть раньше намазал сильно пахнущей мазью. Эльф пробормотал:

— Что? Это значит, я…

— Ты сам совершил обряд на Плетении, — со вздохом подтвердил маг. — Под действием волшебства, конечно. Теперь ты телохранитель Даши, ее помощник и… хм… поклонник. Если откажешься или бросишь ее, проклятие настигнет дня через три-четыре. Если она тебя — тоже. Смерть в муках, и это в лучшем случае. Есть вещи, пострашнее, чем смерть.

Эльф побледнел.

— Нет, нет, — с отчаянием пробормотал он, — только не это… Вы же можете…?

— Не могу, — признался Сонтэн и повторил: — Ты сам совершил обряд. Теперь твоя жизнь принадлежит Даше. Радуйся, что у нее оказался ор-пудар, золотая пыльца. Иначе… И еще кое-что — если бы Даша приняла тебя… как возлюбленного, ты сделался бы ее рабом до самой смерти: полное подчинение, растворение в объекте страсти, потеря собственной воли… до конца. Динора — на редкость талантливая магиня.

Белый, как полотно, Альд молчал, шевеля губами, выкатив глаза. Эгенд выглядел шокированным, наверное прикидывал, что было бы, если бы обжора-брат поделился с ним «вкусненьким». Про Михо и Лим и упоминать не стоит, у обоих были откровенно ошеломленные лица.

— Подождите, подождите, почему я? Вряд ли Динора желала, чтобы Альд и Эгенд влюбились в первую встречную. Уж наверняка она должна была направить их подчинение и любовь на себя! Что пошло не так? — торопливо спросила я.

Сонтэн пожал плечами:

— Не знаю. Полагаю, мы ели достаточно много специй в последние дни. Возможно, благодаря их воздействию, Альд некоторое время сопротивлялся, а когда сдался, первой ему попалась именно ты.

— Что было бы, если бы все пошло так, как планировала Динора? — прохрипел Альд.

— Думаю, вы с братом оба были бы вскоре мертвы, — безжалостным тоном сообщил маг. — Иначе она не вплела бы такое условие, как смерть в случае отказа. Скорее всего, она бы посмеялась над вами, поиграла в рабовладелицу, а потом… она же актриса… обставила бы все как дуэль между влюбленными в нее братьями, например. Вам еще повезло, юноши. Хотя Эгенда она скорее всего оставила бы в живых, учитывая ее чувства.

Судя по взгляду Альда, он бы лучше валялся бы где-то в траве с рассеченной грудью, чем хлебал сейчас позор полной ложкой.

— Но Альд ведь очнулся после того, как я обсыпала его порошком, — я продолжала цепляться за надежду. — И выглядит… нормально, такая же сволочь, как обычно. Разве приворот не развеялся?

— Нет, — с сожалением сообщил Сонтэн. — Развеялся морок. Я же говорил: юноша сам сплел Плетение, да еще запечатлел его своей кровью. И нет, Даша, заранее предупрежу твой вопрос: ты не можешь освободить его от клятвы. Желание добровольно принявшего обет над Плетением священно, даже если клятва произнесена под влиянием волшебства. Теперь ты понимаешь, почему мы никогда не едим из чужих рук?

Я уныло кивнула.

— Есть один шанс. Попытаться найти мага, более сильного, чем я, не буду скромничать, это должен быть очень сильный маг. Ах, встретить бы Гвенд!

Альд немного приободрился. Эгенд решительно встал с места:

— Я должен поговорить с Динорой. Заставлю ее расплести свой Плетение, отменить приворот. Дойду до Совета Старейшин Севера, если она откажется. У них сильные маги.

Сонтэн с грустной улыбкой покачал головой:

— Ты ничего не добьешься. Актрису наверняка защищают законы Гильдии Искусств, по которым никто не вправе заставить ее свидетельствовать над Нитью Истины. Она просто не признается. Мало ли кто мог дать Альду лепешки.

— Пусть маги посмотрят на их остатки, как ты, в пламени.

— И увидят лишь петли приворота, которые мог сплести кто угодно, Даша, например…

Все посмотрели на меня. Я невольно вжала голову в плечи. Меня еще немного потряхивало после пережитого.

— К тому же, я видел, как телеги комедиантов покидали станцию, — добавил Сонтэн. — Гномы из соседнего обоза решили вернуться домой в другом караване, а их маг согласился вести актеров дальше.

Альд негромко выругался и с отчаянием спросил, обращаясь к деревянному потолку:

— Но почему именно она?