– Но как же?

– Все заживет, не беспокойся. У Алекса легкая рука. Вот видишь, – Майк поднял брючину и показал старый шрам, – ржавой железкой пропорол. Алекс промыл и зашил, зажило как на собаке.

Лестер покачал головой: везение, чистое везение. Потревоженная ранка разнылась, не давая забыть. Голова немного прошла, стало легче хотя бы просто физически, а морально… То, что копилось внутри, отзывалось в душе чем-то мутным, тяжелым и безысходным.

– Как глупо, – Лестер не сводил глаз с блюдца.

– Эй, перестань киснуть! Пойдем, найдем Алекса, он все объяснит! Нельзя же быть таким пессимистом.

Лестер через силу улыбнулся: не быть пессимистом, похоронив двух близких людей с разницей в год, было сложно. Да и врачи предупреждали про зону риска и наследственность. Он покосился на содержимое блюдца, почувствовал знакомую тошноту и поспешно отвернулся.

– Пойдем!

Майк уже тащил его куда-то; он выглядел вполне бодрым: то ли выпил вчера значительно меньше, то ли его организм лучше справлялся с похмельем. Алекс обнаружился на кухне. В отличие от обычной вполне обывательской гостиной, она была чем-то сродни операционной. Белые стены, белая мебель, никаких фривольных шторок или жалюзи на окнах, простой безыскусный кафель на полу – ни дать ни взять аскетичный интерьер медицинского блока. И на чисто вымытом – Лестер мог бы поклясться: продезинфицированном – полу, в неудобной позе скрючился сам хозяин, осторожно ощупывающий собачью лапу. Лохматое чудище неустановленной породы жалобно поскуливало и пыталось отползти, но почему-то не выражало никакого желания тяпнуть руку, причиняющую боль.

– Люси, держите Миранду крепче, – сказал Алекс, и Лестер только тогда увидел женщину в ярком свитере, стоявшую у стены.

– Я не смогу! – причитала она.

– Майкл? Ты вовремя. Придержи эту малышку.

И Майк, ничуть не сомневаясь и не медля ни секунды, зажал собачью голову у себя под мышкой.

– Так хорошо, – рассеянно поблагодарил Алекс, продолжая возиться с псиной.

Лестера замутило с новой силой. Оставаться дальше на кухне он не мог и поспешно вышел, решив дождаться Майка и Алекса в гостиной. Но и там ужасное блюдце с останками новообразования не давало спокойно устроиться на диване. Поэтому когда в комнату вернулся Майк, Лестер стоял у окна и задумчиво смотрел на заснеженную улицу.

– С Мирандой все в порядке, – сказал он. – Люси увела ее домой. Пойдем пить чай, Алекс как раз заварил.

– Он еще и ветеринар? – ровно спросил Лестер.

– Нет, ты что! Он прекрасный хирург! Просто Люси соседка, а Миранда очень любопытное создание и вечно попадает в передряги.

Лестер скептически поднял брови: прекрасный хирург? Ну-ну! Майкл возмутился:

– Ты ничего не понимаешь! У Алекса ученая степень и опыт ого-го какой! Стал бы я тебя тащить к шарлатану.

– Майкл, перестань, – вошедший Алекс явно не был доволен воспеваемыми ему дифирамбами.

– Ну что перестань?! Ты же уникальный врач – сам себя прооперировал!

– У меня выхода не было, – буркнул Алекс и подошел к столику, – жить захочешь…

Лестер удивленно посмотрел на него, веря и не веря одновременно. С одной стороны, история казалась абсурдной, а с другой – зачем бы Алексу врать?

– Это был простой аппендицит.

– Но все равно! – горячился Майк.

– Но разве не проще было бы пригласить другого врача? Или доехать до клиники? – Лестер озвучил совершенно очевидную вещь: так на месте Алекса поступил бы любой.

– Один я был на той подводной лодке, – проворчал Алекс, – посреди Тихого океана.

– О-о!

– Вот тебе и «О-о», – передразнил Алекс, но Лестер даже и не думал обижаться. – Ассистировали боцман и кок, они меньше всех крови боялись. Так что, дружок, под местным наркозом сам себя резал и зашивал. Так себе удовольствие, я скажу.

– Вы, безусловно, героический человек, – произнес Лестер, – но все же вчерашняя операция…

– Какая к чертям собачьим операция? Маленький надрез. Полил антисептиком и чик-чик. Больше разговоров было.

– Но анализы еще не пришли, и по идее ее на гистологию надо…

– Сынок, это просто кусочек жира в оболочке, – Алекс взял скальпель и лихо располовинил беловатый полудюймовый шарик. – Видишь?

Лестера от зрелища замутило, и он поспешно отвернулся.

– Тебе нечего бояться, это точно не онкология. Вот увидишь, анализы будут отличными.

– Я всегда думал, что для проведения операций нужны специальные условия…

– Ну, так то для операций, – ухмыльнулся Алекс, – а у тебя мелкая царапина. И, кстати, роль стерильности помещений для такого рода вмешательств сильно преувеличена. Ладно, пойдемте завтракать. Потом посмотрю, что там у тебя под повязкой. Хотя я бы до вечера оставил.

Лестер хотел было возмутиться, но посмотрел на Майка: тот хмурился и выглядел нахохленным. Ссориться с ним не хотелось совершенно, он явно воспринимал этот разговор с Алексом как камушек в свой огород. Лестер едва слышно вздохнул и сказал:

– Да, спасибо.

Майк улыбнулся и первым вышел из гостиной. Алекс подхватил грязную посуду и двинулся следом.

– Вы не думайте, – остановил его Лестер, – я понимаю, что сам виноват, и не буду предъявлять никаких претензий. Не бойтесь. Понимаю, что вас могут лишить лицензии…

– Джерри, – Алекс развернулся к нему всем корпусом, – мне нечего бояться. Лишить можно того, что имеешь, а я… Я военный врач с советской подводной лодки и недостаточно хорош для вашей гребаной страны. Поэтому лицензии у меня нет. И вряд ли будет. И ваши тюрьмы по сравнению с некоторыми периодами моей жизни это просто курорт. Чего мне бояться? Я не боюсь.

– Простите, – Лестер растерялся и смутился, – простите.

– Можешь на перевязку обратиться в госпиталь святого Джеймса, это миль двадцать отсюда.

– А предложение уже не в силе?

– Ты уж определись, Джерри, доверяешь или нет.

– Доверяю, – твердо сказал Лестер, хотя дело было совсем не Алексе и не в уверенности в его способностях – Майк выглянул из-за двери и смотрел напряженно и неодобрительно. Рассориться с ним, потерять то, что их связывало, было страшнее во сто крат, чем смириться с прошедшей операцией и необходимостью перевязок у Алекса.

– Отлично, – Майк потер руки, – пойдемте уже завтракать, я тосты сделал, они, наверное, уже остыли.

Лестер улыбнулся и пошел на кухню. Пусть будут тосты, без разницы.

Самое странное – Лестер потом удивлялся, а Майк, наоборот, воспринимал как должное – что ранка заживала действительно быстро. Без покраснений, воспалений и прочих прелестей занесенной инфекции.

– Я же тебе говорил, что Алекс гений и у него легкая рука, – говорил Майк, лучась радостью.

Лестер так и не решился предложить денег за хирургическое вмешательство, решив, если все действительно обойдется, купить хороший подарок и привезти потом Алексу. Чем черт не шутит, может, он на самом деле прав, и эта «опухоль» на самом деле простой незамысловатый жировик.

А за день до отъезда позвонил тот врач, у которого был Лестер перед отпуском:

– У вас все в порядке. Как я и думал, это небольшая липома, доброкачественное новообразование. Удалить можно в любой момент, но лучше не затягивать.

– Благодарю вас, я подумаю, – ровно ответил Лестер и сбросил вызов, чувствуя, как безудержная улыбка наползает на лицо.

– Майк! – закричал он, – Майк! Алекс гениальный доктор! У меня правда все в порядке!

 – Я знал, я верил, что так оно и есть, – Майк сжал его в объятиях и потерся виском о висок.

От него едва заметно пахло машинным маслом и почему-то ванилью – так странно и так знакомо. Лестер обнял Майка в ответ. Стоять так можно было бы вечность, наслаждаясь покоем и слушая размеренное дыхание.

– Я бы не вынес неизвестности, а уж если бы с тобой что-то случилось, – Майк отстранился и тревожно заглянул в глаза. – Да, был немного деспотичен, но не раскаиваюсь.