Мира вскинула на него удивленные глаза и снова неловко, медленно склонила голову, выражая согласие. Латэ довольно откинулся на спинку скамьи.

- Первым моим посвящением в качестве главы ордена было посвящение Лиры Диос, - задумчиво и успокоенно заметил он. – Последним, вероятно, будет твоё. Есть в этом что-то роковое…

Вампирша бормотала про себя молитву, которыую глава посоветовал ей прочитать перед посвящением. Выучила наизусть… Надо же! – Латэ незаметно усмехался, глядя на неё. Такая маленькая и замерзающая в холодном подземном зале – в ней не было сейчас ничего вампирского.

- Твоё имя? – спросил глава ордена.

- Мира Вако.

- Кто ты?

- Лишённая жизни, живущая чужими; несущая проклятие; мать многих carere morte. Я – вампир, - ровно, спокойно, бесстрастно. Мира закрыла глаза.

- Зачем ты здесь? – скрывая улыбку, спросил Латэ.

- Я хочу служить вам, - выдохнула вампирша.

Почувствовав присутствие лишних, Латэ поднял голову. Да, так и есть: в конце зала у выхода собралась группа людей. Всё охотники с тренировок Миры: радостные Ангелика и Диана, смущённый, но довольный Алекс, и даже Доминик Конор, который так и ел Миру взглядом. Его губы то и дело кривились в усмешке.

Мира не могла увидеть друзей, и Латэ за них ободряюще улыбнулся ей.

«Ты не знаешь одну важную деталь, carere morte. Не знаешь, и никогда не узнаешь. Покров слушается слова того, кто его накладывает, ритуальная формула гласит: «Защита стен, повинуйся словам тех, кто поклялся освободить наш край от проклятия Макты», -

О проклятии Макты говорят часто, о проклятии Арденса почти никогда. Но проклятие Макты – это только вампиры, многочисленное потомство Бездны. Проклятие Арденса – сама Бездна. На той церемонии наложения покрова я был зол: я только что узнал о участии первого Арденса в создании первого вампира. И со злости я проговорил «проклятие Арденса» вместо «проклятие Макты»... Эта ошибка позволила тебе, Мира Вако, проходить на территорию ордена. Она, а не мифическое: «Ты – не истинный вампир!». Мира Вако – главная защитница дара, способного избавить мир от проклятия Арденса, и послушный покров повиновался ей, избранной освободить наш край от Бездны…»

В глазах Миры мелькнул страх, но скоро Латэ понял: страх не за себя и успокоился - вампирша не сбежит. Мира опять вспоминала Винсента. Она уговаривала себя: этот шаг – вступление в орден – для него... Но на лице вампирши читалась неуверенность. Её молчание затягивалось, и Латэ с Краусом встревожено переглянулись.

- Клянусь… - беззвучно подсказал Родерик Бовенс, стоявший по правую руку Миры.

- Клянусь служить ордену всем своим разумом, всем сердцем своим и всей силой, быть послушной воле вашей и тех, кого вы назначите старшими надо мной, - торопливо подхватила кандидатка. В конце зала появилась ещё одна фигура, но это опять заметил только Латэ. Высокий молодой человек с красивым, но как маска застывшим лицом, неестественно бледный. Отражение Миры, о котором она не знает. Когда-то его звали Винсент.

- Нареките меня охотником, Щитом Человечества пред Созданиями Ночи, и по слову вашему я встану на страже с последним лучом заката, – без выражения закончила Мира древний текст, и Винсент улыбнулся, подбадривая её. Тогда резко, как по приказу, вампирша обернулась. На мгновение она встретилась взглядом со своим отражением, но Винсент тотчас же отступил в темноту.

Мира рванулась за ним, напрочь забыв о посвящении. Бовенс и Краус удержали её, и вампирша мотнула головой, возвращаясь в реальность. Она тяжело дышала, как смертная после долгого бега.

Латэ сделал знак, и Бовенс и Краус подвели Миру к нему. Латэ отомкнул серебряный ошейник на шее вампирши и снял его. Мира, ещё не веря, робко вздохнула и потёрла место, прежде закрытое полоской серебра. На её шее навсегда остался след от ошейника – тонкая серебряная линия.

- Теперь ты охотник. – невозмутимый Латэ начал первую из трёх заключительных формул. - Глаза твои всегда должны быть открыты и взор ясен, ибо твой рубеж единственный, первый и последний. Ты одна стоишь на пути проклятия, древнего зла, пришедшего, чтобы пожрать мир. Зло это хитро, многолико и скрывает суть свою от людей, но тебе, охотнику, она открыта, и Господь даёт тебе Силу, побеждающую древнее проклятие. Клянись же бороться и уничтожать это зло, какие бы обличия оно не принимало, помня о единой его сути.

- Клянусь, – быстро сказала Мира, более не смея обернуться к выходу, хотя всем существом стремилась к своему «избранному».

- Теперь ты охотник. Древнее проклятие не властно над тобой, и древнее зло не коснётся тебя. Но в вечной битве с порождениями Бездны не забывай о первой и главной из ценностей – человеческой жизни, ибо ты – не убийца бессмертных, прежде всего, но защитник смертных. Клянись же ничто не ставить выше ценности человеческой жизни.

- Клянусь, - с горькой усмешкой пообещала Мира.

- Теперь ты охотник. Один из многих служителей тайного ордена. Мы скрываем лица под масками и дела под покровом ночи с тех пор как мир, забывший свою ось, оказался во власти хитрого, мудрого проклятия. И покров ордена – вечная, неуничтожимая преграда Бездне, пока существуют защитники, создающие его. Клянись же хранить в тайне, хотя бы и ценой жизни, имена и дела всех тех, кто стоит с тобой рядом – Щитом Человечества пред Созданиями Ночи.

- Клянусь, - ровно сказала Мира, бесстрашно, доверчиво глядя ему в глаза. Её посвящение в охотники совершилось. И Латэ улыбнулся, ободряя не ее - себя. Из-за предательства охотницы Диос он потерял когда-то дар, кто, как не предательница-вампирша вернет его? Она - его верная стрела, и ничто не собьет ее с пути.

Глава 20

ЛЕТО В ПРЭСТО

Лира продолжала сходить с ума.

После встречи с Нефандусом она возвратилась в замок Дэви. Хмурый владыка, медлительный и какой-то замкнутый, поприветствовал её иронически, но ругать не стал. Хотя, конечно же, уже знал, где была девушка. Дэви торопился куда-то, но Лира остановила его.

- Господин, можно мне попросить? Включите меня в группу поиска дара! – робко сказала она, почти не надеясь на успех.

- Ты остаёшься со мной, Лира Диос.

- Я была бы полезна…

- Ты даже не высшая, - Дэви передумал уходить, подошёл к ней. Лира привычно вскинула голову, открывая лживые глаза его взору.

- Ты что-то задумала Лира Диос, - хмуро подытожил Дэви. – Скажи сама, или я прочитаю это в Бездне.

Лира улыбнулась, но промолчала.

- Огрызаешься? Что ж, - владыка сделался ещё более мрачен, осознав свою беспомощность. – Отныне следуй за мной всюду, не отлучайся ни на шаг.

Лира снова улыбнулась:

- Хорошо, господин!

Она опять стала его тенью. Она послушно следовала за владыкой. Насыщалась одним зрелищем чужой смерти, когда он ел, дремала на собраниях старейших, днём она лежала с ним в постели и их грёзы смешивались, клубились под пологом кровати… Владыка действовал умело: он пленил её тело и запер разум за стеной однообразных повторяющихся действий. Лира почти забыла себя и свою цель. Она ходила точно во сне, иногда подолгу замирала на одном месте. Если владыка замечал это, он подходил, вглядывался в её глаза. Он думал, ею в эти моменты владеет Бездна. Лира же чувствовала только пустоту – ужасное ощущение проваливания в пропасть.

Carere morte из свиты Дэви обходили её стороной. Лира не стала своей для вампиров за прошедшее десятилетие. Но это её не угнетало. Она узнала Бездну – это было главное. Ничего не трогало её. Ничего. Митто принёс весть, что вампиршу Вако приняли в орден, и Лира не почувствовала ожидаемой печали: вот, вампирша сумела стать своей для нового окружения, а Лира – нет.

Только однажды что-то дрогнуло в ней. Владыка беседовал с Мелиссой Лакус, и разрешил Лире побродить по замку. Точнее, он сам услал девушку, видя, как обижена присутствием Лиры Мелисса. Она долго бродила по коридорам, спускаясь всё ниже. Постепенно перешла в подземные помещения и скоро вышла за пределы замка. Подземная речка осталась далеко позади, в этих коридорах было сухо и холодно. Лира наугад остановилась у двери какого-то хранилища. Дверь была приотворена. Любопытство чуть шевельнулось, придавленное горой равнодушия… Лира толкнула дверь, и та отворилась.