- Вы всё врёте! – теперь она вскочила. – Где он?!

- В соседней комнате. Сядь и успокойся!

Невидимая защита от вампиров – атрибут всех охотников отшвырнула заартачившуюся Миру обратно в кресло. Она очнулась через несколько минут. Глава подавал ей простую жестяную фляжку:

- Вот. Выпей ещё, если нужно, и отвечай на вопросы. Ты обратила Винсента или кто-то другой?

- Я.

- Вампир, обративший избранного, умирает. Почему ты в таком случае сейчас передо мной?

- Дар… Его дар ушёл, я видела. Я обратила его, когда его дар ушёл.

- Рассказывай, как всё было. С того момента, как покинула Академию.

Мира начала торопливо, запинаясь – ей хотелось закончить скорей и вырваться в загадочную соседнюю комнату, но Латэ словно нарочно сыпал и сыпал вопросами:

- Поединок избранного и владыки: что это было?

- Поединок? Н-не знаю. Владыка просто держал его взглядом. Он многих так испытывает.

- Ты уверена, что Винсент сам ударил себя кинжалом?

Мира молча кивнула, тень страшного воспоминания пробежала по её лицу.

- И удар, который он нанёс себе, ты считаешь, уничтожил проклятие дара?

- Я никак не считаю. Я не знаю! Винсент сказал: передай Латэ, что дар теперь чист, - Мира потёрла больные от усталости глаза.

- Когда ты обращала Винсента, ты чувствовала что-то необычное? М-м… Необычную потерю сил?

- Дар ушёл, когда я обращала Винсента. Его сердце перестало биться, сияние покинуло кровь. Мы, бессмертные, это видим. Я же сказала вам! Вы боитесь, что там, в соседней комнате, Великий вампир? – Мира усмехнулась. – Самая обычная инициация, - мрачно пробормотала она и закрыла глаза. Но темнота не помогла, она по-прежнему видела, как юноша умирает у нее на руках, его стеклянные неподвижные глаза и ужасающую тишину в груди. Как хорошо, что он не успел исцелить ее! Ведь тогда у нее не получилось бы вернуть его к жизни, выбросить жуткую картину его смерти в яму кошмарных снов. Что? Вампирская жизнь - это не жизнь? Но это и не смерть...

- Ты должна была отпустить Винсента, когда он умер, - бесстрастно заметил глава. – Разве ты не знаешь…

- Я ничего не хочу знать! – это ''умер'' резануло по сердцу, Мира дёрнулась вперёд, будто собралась вскочить, но не вскочила - ноги пока не держали, закрыла лицо руками.

- Господи! – простонала она. – Что мне было делать?! Он умирал, но пытался спасти меня, исцелить. А я еще надеялась, что смерть сжалится, пройдёт мимо! Потом он лежал передо мной неподвижный… мёртвый. Я… я помню его ребёнком, я же вырастила его, я ему как мать! Я учила его… - она осеклась. – Зачем я учила его, что carere morte - зло?! Зачем?! Это я толкнула его на страшный путь - самоубийство! Я, я, я! - На мгновение Мире показалось, что она оглохла от своего же отчаянного крика.

- Ты учила его, что вампиры зло, и ты же обратила его вампиром, - задумчиво заметил невозмутимый глава. – Что же ты хочешь делать дальше? Поделись.

- Дар ушёл от Винсента, но не из мира. Цепь избранных им бесконечна. Я отыщу нового и попрошу об исцелении для Винсента. Может, уже довольно вопросов?

- Последний: На снегу в парке мы нашли следы. Их оставила женщина, предположительно, пришедшая в парк с избранным. Кто был с Винсентом, кроме Теодора и Агнессы? Где она сейчас?

- Там была какая-то рыжая девчонка. Её не убили, даже не покалечили. Её забрал владыка, - Мира поднялась. – Я пойду?

- Иди… - глава почему-то вздохнул.

Мира бросилась в коридор, охотники, ведущие тихий разговор, расступились перед ней. Она пролетела до двери второй комнаты и толкнула её.

Она замерла на пороге, дверь захлопнулась за её спиной. Эта комната была спальней, и Латэ не соврал: Винсент был здесь. Юный вампир безмятежно спал на нерасправленной постели. Он не дышал во сне, по коже разливалась та же смертельная бледность… но он не был мёртв. Его переодели, расчесали спутанные светлые волосы. Мира долго всматривалась в его лицо, ища знакомые, общие для всех вампиров чёрточки. Искала образ Алана, так напугавший ее в первые минуты после инициации. Пока ничего не было. Но вот юноша повернул голову, и на шее блеснул серебряный ошейник – такой же, каким наградили Миру…

«Он не опасен!» - она хотела возмущённо крикнуть это охотникам, но только сильно, больно вцепилась в ручку двери и медленно сосчитала до десяти.

«Ты обратила его против его воли. Теперь он, может быть, безумен, как тот. Теперь он может быть по-звериному жесток, как тот! Охотники абсолютно правы: ошейник не даст ему, хотя бы, убивать людей…»

Разговор в коридоре продолжался, и к нему присоединился Латэ. Мира прислушалась.

- Нужно оставить здесь стражу, Филипп, - предлагал один охотник.

- Не нужно. Всё равно, пока солнце не сядет, они не смогут покинуть дом. И он - не Великий, - устало сказал Латэ. – Мира рассказала мне, как всё было. Нет, пусть Краус не волнуется.

- Вы можете это утверждать? - усомнился второй.

Голоса удалялись: охотники уходили.

- Подождём, - снова предложил первый. – Если Линтер очнётся, будучи под куполом покрова, значит, покров не держит его, и он – Великий.

- Или же Винсент взял себе способность Миры проходить под покров, - возразил Латэ.

- Разве такое возможно: взять способность? – снова усомнился второй.

- Да, Родерик, да! Если он… - охотники вышли из квартиры, и остаток разговора Мира не услышала.

Мира осталась наедине со своим новым созданием. «Я всё сделала правильно!» - ещё раз резко повторила она, смело глядя на него, спящего. Прозвучало неубедительно. Она почувствовала, что всякая решимость оставляет её. Больше всего хотелось очутиться сейчас где-нибудь на другом краю света.

«Я не хочу, чтобы он узнал наше проклятие. Я знаю, наше бессмертие не для него», - не ты ли говорила это? Не ты ли боролась за него столько лет, не желая ему участи вампира? Что же ты?

«Нет. Нет. Нет, - она тяжело оперлась ладонями о крышку ночного столика. - Это неправильно, это несправедливо! Он не должен был умереть так. Так рано! Я всё сделала… правильно!»

Она закрыла лицо руками, отвернулась, поймав своё отражение в зеркале на дверце шкафа, усмехнулась. Её ладони не оставили следов на гладкой полированной поверхности столика.

До рассвета Мира бродила по незнакомой квартирке, изредка воровато оборачиваясь к кровати, где всё также отдыхал последний, обращённый ею: взгляды сначала виноватые, потом испуганные, наконец, панические. Больше всего ей хотелось очутиться сейчас где-нибудь на другом краю света.

Утром новая, ужасная мысль посетила её. Шторы она, загодя, задёрнула плотно, и в комнату не проникало ни единого луча солнца. Но этого Мире вдруг показалось мало, и скоро из комнатки донёсся грохот передвигаемой мебели.

Вампир проснулся около полудня. С минуту он лежал, бессмысленно глядя перед собой ещё затуманенными сном глазами. Затем Винсент приподнял голову, оглядел комнату: столик… запертая входная дверь… на стуле, пододвинутом к ней, дремала Мира… единственное окно зашторено и сверх того заслонено громоздким шкафом.

- Мира, - тихо позвал он.

Она вздрогнула, открыла ничуть не отдохнувшие глаза, дёрнулась вперёд. Замерев, она напряжённо вглядывалась в своё новое создание. И молчала.

- Ты пришла, - пробормотал юноша. – Скажи, что ты получила моё письмо и пришла.

Мира смогла отрицательно помотать головой.

- Скажи! – простонал он и уткнулся головой в подушку. – Парк, Владыка вампиров… - это же сон!

Но Мира молчала.

- …Не сон?! -

Винсент вскочил с кровати, заходил по комнате:

- Не может быть! Но я не чувствую тепла и сердце… не бьётся?! – он неуверенно коснулся халата на груди. - И голос какой-то чужой. Я, что, вампир теперь? Carere morte?! – по-детски беспомощно, жалобно спросил он.

Мира молчала. Она только нервно поправила ошейник, что на неё надели в парке, будто он её душил. Эта удавка, обжигающая как кусок льда, всё не давала ей проглотить холодный мерзкий ком, давно застрявший в горле.