- Двое глав районов так и не появились. Значит, трое из круга семи, скорее всего, мертвы. Ты не опасаешься за свою жизнь? – еще резковато спросил Даниель.

- Здесь, сейчас – нет.

Гесси успокоился. Его взгляд потеплел.

- Я буду на собрании в пять, - как всегда серьёзно сказал он. – И я… не поддержу Краса, что бы ты обо мне ни думал.

- Так не ты сообщил Красу о моём визите к Мире?

Даниель печально покачал головой.

- Никто из моей группы этого бы не сделал. Ищи предателя среди своих… -

Последние слова, сказанные едва различимым шёпотом, унёс ветер, смешал со снегом и разбил о тротуар у высокого здания Первой Королевской. Даниель вежливо кивнул главе, прощаясь. Он первым поднялся к главным дверям Академии и бесшумно скрылся за ними. Карл остался на ступенях. Он поднял голову, будто надеялся разглядеть, где колышется верхняя граница покрова.

Он прошёлся ещё вдоль границы покрова, прослеживая состояние Защиты и собирая новости от стражи. Новостей было немного: стая Хиама ушла, одни улицы были совсем пусты, чисты – ни одного нападения, на других куражились дикари, но как-то наигранно, словно только ждали сигнала к настоящему наступлению.

«Недобрый знак. Владыка припугнул одних дикарей и подчинил других, послабее, - как в давнюю ночь охоты за избранным.''

Но сделать сейчас ничего было нельзя. В Доне первый ход Карл отдал противникам, выиграв для себя ход в Карде. Он возвратился в свой кабинет. Родерик сообщил, что Ориенс должен был выйти на связь десять минут назад, но молчит. В местном штабе никого. В Центре несколько групп увязло в паутине кукловода. Родерик отправил туда два отряда.

Карл отправил на разведку в Ориенс Бовенса, который был только рад этому. Он предпочёл неизвестные опасности узких улиц восточного района скорой встрече с герцогом Красом. Сам же остался в одиночестве в кабинете.

Латэ, прежний здешний хозяин, не любил свет и не любил шум. Единственное окно кабинета, маленькое и узкое, всегда было задёрнуто плотной, тяжёлой шторой. Карл не убрал её из соображений конспирации: ночью светлое окно кабинета привлекало бы излишнее внимание к Академии. Но глухая, вязкая тишина кабинета угнетала. Неожиданно резкими, громкими казались звонки новенького телефона – единственного на здание.

Он всё-таки подошёл к окну, немного отодвинул занавесь. Улица была пуста, только справа, вдали, у ресторана, где гулял Верго, всё теснились экипажи. Надрывный смех гостей разносился по улице. Веселье там начинало приобретать несколько истерический характер… Близился третий час ночи – самый тёмный, час нежити. На чёрное небо ночь высыпала весь запас звёзд. Но страшная многокрылая тень, обосновавшаяся этой зимой в столице, всё также крепко цеплялась за горизонт и не желала уходить, мечтая поспорить с солнцем.

Внутренне он был спокоен и готов к любой битве. Feci, quod potui. Когда Мира явится с избранной, подготовленный отряд будет ждать их, а орден прекратит существование. Кто-то из бывших его адептов пойдёт на новую службу к Красу, другие охотники выберут спокойную жизнь простых смертных... В том, что мышка справится, он не сомневался.

Он поглядывал то на часы, то в ночное небо, ища в нём знакомую маленькую тень. Однако, где же Мира? От её действий на балу будет зависеть так много! Наконец Карл задёрнул штору обратно и, накинув пальто, вышел в коридор, оставив дверь приотворённой.

Неприятное, тревожное чувство тут же ушло. На подоконнике среднего из трёх окон, выходящих на перекрёсток улиц, он увидел маленькую фигурку. Мира сидела там, поджав колени к животу, и задумчиво разглядывала ночную Дону. Вампирша была без шубки, её шляпу где-то на улице перехватил ветер. Длинный, мокрый от растаявшего снега шлейф юбки свешивался до самого пола.

- Почему ты не заходишь в кабинет? Забыла о нашей встрече, Мира?

Услышав его, она соскочила с подоконника, как школьница, застигнутая на месте преступления, обернулась:

- Всё ещё сердит на меня? Я была немного не в себе три часа назад… Но о встрече я не забыла. Просто я захотела встретиться здесь. Помнишь, что это за место?

Он удивительно легко принял ее легкомысленное извинение, хотя еще недавно нанесенная ему обида казалась смертельной. Оглянулся, но нашёл только старое зеркало в глубокой нише у лестницы. Потом Карл взглянул на окно и тогда улыбнулся, вспомнив:

- А! Это окно я открыл тебе в ночь твоего второго визита сюда.

- Да! - прошептала вампирша. – Теперь к делу: избранный будет на Балу Карды, так?

Теперь Карл помедлил с ответом. Милая улыбка Миры не обманула его. Глаза вампирши блестели странно, лихорадочно: она была в ещё худшем возбужденно-тревожном состоянии, чем три часа назад. Мира вся была поглощена какой-то идеей.

- Это подождёт. У тебя странные глаза… Ты голодна, как тогда?

- Не бойся, я не кусаюсь, - обронила она, милой маски уже как ни бывало. - Скажи, когда семь лет назад ты советовал мне бежать, не дожидаясь встречи с Латэ, ты оберегал меня от сообщения, что… исцеление для Винсента невозможно? – Мира выговорила это с трудом и подняла ладонь, запрещая ему отвечать. - Ты говорил тогда, глава будет пытаться меня сломать... Ты боялся, что меня сломает это? – её голос сорвался, задребезжал как треснувший бокал, она отступила на шаг, предупреждая его движение к ней. - Вот он, способ удержать меня на цепи! Одно слово, разбивающее мой обет, мою мечту, и покорная вампирша послушно бросит дар вам под ноги и сама сгинет! Но потом ты успокоился, ведь Латэ не сказал мне тогда ни-че-го…

Карл отвернулся, скрывая мгновенно ставший жестоким взгляд. Скулы окаменели, губы сжались в тонкую полоску. Мира всё-таки затронула тему своей куклы, теперь, когда он почти заставил себя ее забыть. ''Впрочем, пускай'', - кто щебечет это? Не погасшая до конца надежда? Вдруг Мира согласится отпустить прошлое?

- Адора ведь поняла всё сразу, - отрешённо продолжила Мира. - Она изумилась, когда я заговорила об исцелении для Винсента! Вы, все, знали давно. Почему вы не сказали мне? Почему не сорвали мне повязку с глаз? Почему потворствовали моему безумию годы?! Это же мерзко! Мне сказал Даниель, ненавидящий carere morte и меня. Даниель – не ты и не друзья с тренировок! Почему?!

- Винсент сам просил не говорить тебе, - решился заметить Карл. - Он радовался, что ты не понимаешь. -

Она быстро кивнула несколько раз, словно не хотела лишний раз слышать это имя из чужих уст.

- Мы молчали долго, потому что это знание могло тебя убить, как того несчастного первого хозяина из сказки, - поторопился объяснить он. Только б она поняла все сразу! Расспросы, бесконечные повторения имени «Винсент» заставляют его сердце биться чаще и яростней, а голос - дрожать. - Латэ часто говорил мне: лучше, если ты поймёшь это сама. И он стремился поскорей ввести тебя в орден, чтобы ты смогла это принять, когда поймешь.

- И он, как всегда, прав, – выдохнула Мира.

За окном то тут, то там гасли звёзды: может, терялись в серых ночных облаках, а может, их поглощала страшная многокрылая тень, всё расползающаяся по горизонту.

- Алан погиб, давно. И Винсент тоже. Пора отпустить их.

Вампирша вздрогнула, точно эти имена, Алан и Винсент, встав рядом в его неосторожной фразе, причинили ей боль. Вдруг задышала со всхлипами: предвестник всегда обескураживавшей его женской истерики – о, ты больно её ударил, Хортор!

- И ты тоже думаешь, что из несчастного Винсента я сделала себе копию Алана? Что я до сих пор держусь за ту погибшую любовь? Господи!

- А что же? – буркнул он, ещё не выйдя из роли обвинителя.

- Я любила Алана, - взгляд Миры затуманился. – Любила до того момента, как увидела Бездну в отражении его и своих глаз. После он стал моим кошмаром. А Винсент… Он был моим избранным, моей надеждой. Моей сказкой об исцелении, о прощении для проклятых… Был. Теперь уже нет. Я надеялась, что смогу защитить его от Бездны, но и он погас, мое солнышко. Всё тонет в Ней, всё… Что мне теперь делать?! – она сорвалась на крик. - Что же это, Карл? Я верила, действительно верила, что у меня достало сил спасти Винсента!