«Конечно, оба павиана не могли не ощущать смертельную опасность, — пишет В. Эфроимсон. — Но стадо они спасли».

Приведенные примеры взяты из публицистической статьи «Родословная альтруизма». Ученый считает, что альтруизм, отказ от собственных выгод ради блага других, не является приобретением современного человека. Это наследие предков, в том числе и весьма далеких, возведенное на новую, более высокую ступень. По мнению В. Эфроимсона, альтруизм не только благороден, но и рационален.

«Лишь детеныши стай, орд, родов, племен с достаточно развитыми инстинктами и эмоциями, направленными не только на личную защиту, но и защиту потомства, защиту коллектива в целом, на защиту молниеносную и интенсивную, полусознательную и сознательную, имели шансы выжить».

Привлекательная точка зрения. Основываясь на ней, Эфроимсон находит зачатки альтруизма даже… у крыс. И довольно убедительно доказывает это.

…Обратимся теперь к обычным отношениям в сообществах одного и того же вида. Упрощенную модель их мы видели на примере четырех бурундуков из живого уголка заповедника «Столбы». Суть этих отношений в самом общем виде всегда одинакова. Отдельные животные в семьях, группах, колониях занимают разное положение. Привилегированные особи пользуются преимуществами в брачных отношениях, в доступе к источникам корма, в выборе лучших мест обитания и т. д. Иногда доминирует взрослый самец, иногда — самка с детенышами. Ниже их находятся животные «подчиненных» рангов, субдоминанты различного порядка и просто «изгои».

Принадлежность к той или иной иерархической ступени определяет не только права особи (группы), но и ее положение в пространстве, территориализм. Вожак гусиной стаи в пути чаще всего впереди. Взрослый котик-секач — в центре гарема. У серн — вне периода гона — самцы в некотором удалении от стада.

Система доминирования не абсолютна и иногда преподносит ученым немалые сюрпризы. Известны случаи, когда особь, находящаяся в своей группе на положении доминанта, в другой группе выступает как субдоминант. Еще удивительнее «обычай» северных оленей. Особь «А» доминирует над особью «Б», та занимает более высокое положение, чем «В», но «В» доминирует над… «А». Очень своеобразный треугольник!

Можно попытаться привнести во внутривидовые отношения животных человеческие оценки. Ах, как несправедливо распределение жизненных благ между соплеменниками, как жесток поступок секача-моржа, пропоровшего клыком толстую шкуру своего неуклюжего собрата! Но это неправомерно. Дело даже не в крайнем антропоморфизме таких оценок, а в том, что эти «несправедливые» отношения в целом направлены на процветание вида.

Ну а как обстоят семейные и групповые дела у наших ближайших родственников — приматов? Об этом талантливо повествует Джейн Гудолл — превосходный исследователь, самоотверженный ученый, симпатичная молодая женщина, хорошо известная всем, кто во время передач «В мире животных» садится поближе к телевизору.

В сообществах шимпанзе, за которыми почти в течение десятка лет наблюдала Д. Гудолл, отношения чрезвычайно сложны. Несомненно, что у каждой группы имеется общепризнанный лидер, могучий взрослый самец. В его ближайшем окружении находятся самцы менее высокого ранга, но также наделенные большими правами и подчиняющиеся только «владыке». Над взрослыми самками главенствуют почти все взрослые и некоторые молодые самцы. Однако у самок свое ранжирование.

К этой неполно очерченной схеме внутригрупповых взаимоотношений надо добавить родственные и дружеские связи. Они накладываются на обычную иерархическую систему и иногда существенно корректируют ее. Друг вожака группы может перепрыгнуть сразу через несколько ступеней обезьяньей «табели о рангах».

Все животные, кроме старых и больных, стремятся сделать «карьеру», подняться повыше в групповой иерархии. При этом оказываются полезными не только сила, храбрость, волевой характер, но и сообразительность, «интеллект». Это превосходно доказал самец по кличке Майк. Как пишет Д. Гудолл, в 1963 году он был одним из самых зависимых самцов в группе, все им помыкали, и к кормушке с бананами он попадал едва ли не в последнюю очередь. Но через четыре месяца оказался в роли… претендента на трон. Столь стремительному восхождению шимпанзе помогли… пустые канистры из-под керосина.

«Прошло несколько дней, — пишет Д. Гудолл, — и мы сами стали свидетелями уникальных приемов Майка. Особенно хорошо мне запомнился один эпизод. Пять взрослых самцов, среди которых были высший по рангу Голиаф, Дэвид Седобородый и огромный Рудольф, занимались взаимообыскиванием. Эта процедура продолжалась довольно долго. Майк сидел метрах в тридцати от них и сам приводил в порядок свою шерсть, искоса поглядывая в сторону группы.

Вдруг он встал, спокойно подошел к нашей палатке и схватил за ручку пустую канистру из-под керосина. Затем вооружился второй канистрой и, выпрямившись во весь рост, вернулся на свое прежнее место. Там он, пристально глядя на остальных самцов, начал раскачиваться из стороны в сторону. Вначале Майк делал это еле заметно, но постепенно амплитуда качаний увеличивалась, шерсть его встала дыбом, и он издал серию ухающих воплей. Не переставая кричать, Майк вскочил на ноги и неожиданно бросился к группе самцов, неистово колотя выставленными вперед канистрами. Пронзительные вопли смешивались с грохотом жестянок и создавали невообразимую какофонию: не мудрено, что миролюбиво настроенные самцы поспешили убраться с дороги…»

Когда шимпанзе успокоились и возвратились на поляну, Майк повторил свой фокус. В третий раз он бросился с канистрами на самого Голиафа, и тот, не выдержав, уступил ему дорогу. Это уже была победа. В обществе шимпанзе, как и среди людей, достаточно уступить только раз. Сразу же обнаружились последствия победы Майка. Рудольф первым переметнулся к нему из свиты бывшего владыки. Он склонился до самой земли, в знак покорности прижался губами к бедру Майка и принялся, его обыскивать. К нему присоединились еще два взрослых самца, а через некоторое время сдался и вице-канцлер, Дэвид Седобородый. Лишь одному Голиафу обида и достоинство не позволили капитулировать так быстро. Между соперниками еще предстояла борьба. Но вскоре и в этом усилия Майка увенчались успехом.