Миграции

— Мы все-таки отвлеклись. Возвратимся к «бродяжничеству». Многие животные оседлы — это ясно. Они привязаны к своим жилищам и участкам, охраняют их. И Майк, завоевав престол, получил не только подданных, но и занятую ими территорию. Но почему мы так часто встречаем сообщения о перемещениях диких животных? Здесь есть какое-то противоречие.

— Противоречие между оседлостью и миграциями только кажущееся.

Переселения диких животных из одного места в другое не могли остаться незамеченными даже нашими предками. Ведь от них часто зависело благополучие людей. С наступлением засушливого периода в африканских саваннах миллионы антилоп уходили в те места, где сохранились корма и вода. Охотничьи племена или тянулись за ними, или томились в ожидании их возвращения. Вся жизнь северных народностей складывалась из ожидания подкочевки диких оленей, уходивших на зиму из тундры в лесотундру, подхода к лежбищам стад моржей и сивучей, прилета на гнездовья уток и гусей. В бассейнах дальневосточных и северных рек для аборигенов большим праздником было ежегодное появление на нерест проходных рыб. А события, связанные с губительным, опустошающим влиянием перекочевок диких животных? Из поколения в поколение передавались рассказы о нашествиях «крыс» — водяных полевок, уничтожавших огороды, поля и припасы в погребах. О неизвестно откуда взявшихся «червях» — гусеницах некоторых бабочек, оставлявших без листвы сады и окрестные леса.

В средние века, когда подлинные причины массового появления вредных животных не были известны, возникали домыслы, суеверия. Для того чтобы избавиться от вредителей, устраивались специальные обедни, крестные ходы и даже… судебные процессы. Одна из таких историй произошла во Франции.

Виноградный слоник, опасный враг виноградников, в 1587 году в огромном количестве появился в окрестностях города Сен-Жюльена. За несколько недель насекомые нанесли опустошительный урон — объели на лозах почти все листья, подгрызли молодые побеги. Началась паника. Вот тут-то епископ округи не нашел ничего лучшего, как возбудить против слоников судебный процесс. Одновременно верующим советовалось прибегнуть к шествиям и молитвам во избавление от напасти. Указывалась и причина бедствия — неправильный взнос Церковной подати. Сколь ни трудновато было совместить судебную процедуру против жучков с обвинениями в адрес прихожан, однако такое противоречие, по-видимому, не смутило епископа.

Для соблюдения всех правил судопроизводства слонику… назначили адвоката. Тот оказался человеком красноречивым и даже сумел убедить многих в том, что жуки, как и всякая «тварь божья», имеют право на жизнь. Городские власти согласились: хорошо, пусть живут. И постановили выделить для слоников 15 гектаров общественных земель, «чтобы там росли деревья, растения и травы, как-то: боярышник, вишни, дубы, ольхи и другие деревья и кустарники, а также хорошая трава в достаточном количестве».

Тогда и жители тоже наняли адвоката. Он подал прошение о том, чтобы суд обязал жуков как можно скорее очистить виноградники и переселиться в отведенную «резиденцию». Защитник насекомых предпринял чисто экологический демарш. Он заявил, что для жуков такой шаг неприемлем, поскольку «означенная местность совершенно бесплодна и вовсе не доставляет того, чем кормятся его клиенты». Действительно, там предусмотрели для виноградного слоника все, кроме… винограда.

Сохранилось очень много преданий о нашествиях саранчи. От нее страдали целые народы, населявшие самые плодородные сельскохозяйственные области. Недаром библейская легенда повествует о том, как во время длительной распри между господом богом и одним из египетских фараонов он, вконец рассердившись, приказал пророку Моисею применить против ослушника это страшное биологическое оружие.

«И простер Моисей жезл свой на землю Египетскую, и господь навел на сию землю восточный ветер, продолжавшийся весь тот день и всю ночь. Настало утро, и восточный ветер нанес саранчу».

Нашествие саранчи было невиданным, она уничтожила всю зелень — и траву, и листья на деревьях. Несомненно, как и предание о всемирном потопе, этот эпизод основан на каком-то историческом факте. Экологи увидят в нем некоторые достоверные детали. Восточный ветер действительно мог способствовать залету саранчи в Египет. Любопытно, что, как только фараон раскаялся, бог «воздвигнул» западный «весьма сильный ветер, и он понес саранчу и сбросил ее в Чермное море…».

Экологи делят все миграции животных на периодические и непериодические. Классический и всем известный пример первых — осенние и весенние перелеты многих видов птиц. Как бы ни боролось лето с осенью, все равно с конца августа — начала сентября неумолимо начинает редеть пернатое население умеренной зоны. Погода может сдвинуть сроки отлета птиц на зимовки на несколько педель, но «отменить» их она не в силах. В действие приходят внутренние биологические часы, управляемые сложными физиологическими механизмами. Даже сидящие в клетках пленники в определенную пору начинают биться и рваться на юг вместе со своими вольными сородичами.

И весной с такой же неизбежностью, через туманы и дожди, несмотря на волны холода и встречные ветры, возвращаются наши птицы к местам гнездовий, на свою родину.

И антилопы в саваннах, и северный олень в тундре, и лососевые рыбы — мы уже упоминали об этих животных, — и белые песцы, многие виды летучих мышей, киты, дельфины, моржи — все они и другие животные ежегодно в назначенное природой время совершают большие миграции. Их протяженность может достигать нескольких тысяч километров. Причины таких перемещений? Чаще всего поиски корма. Ласточка или соловей, быть может, и перенесли бы стужу нашей зимы, но они питаются летающими насекомыми, которых в это время не добудешь. Вот и приходится лететь на юг. Некоторых китов в арктические воды привлекает их главный корм, планктон, свободно «парящие» в воде мелкие животные и растения: весной они начинают бурно размножаться, а к осени их численность снижается. Уцелевшие организмы опускаются на глубину, недоступную для китов. Морские исполины постепенно перекочевывают в более теплые моря, богатые в эту пору кормом.

Сигналом к началу больших сезонных миграций для многих животных служит уменьшение (осенью) или увеличение (весной) продолжительности светового дня. Это надежный признак, не то что температура.

Сезонные миграции происходят и у нас… под ногами.

Да-да. Ведь почва буквально кишит различными животными. А они далеко не безразличны к окружающей температуре. Почва обладает большой тепловой инертностью. «Лето» в ее толще наступает в октябре — ноябре, «зима» — в марте — апреле. Подчиняясь движениям температурных волн, почвенные организмы совершают вертикальные миграции, летом — вверх, зимой — вниз. Об этом прекрасно осведомлены любители-рыболовы. Ах, как трудно бывает осенью накопать дождевых червей, на которых хорошо клюет окунь! Они уже успели опуститься в нижние почвенные горизонты и пробудут там до весны.

Немало наземных животных предпринимают сезонные путешествия в поисках лучшей доли. В горах — там тоже вертикальные перемещения! — олени, серны, дикие козлы и бараны ближе к зиме спускаются пониже, переходят на малоснежные склоны. За ними следуют и хищники — снежный барс, красный волк. Даже сурки в европейских Альпах в конце осени откочевывают почти на два километра вниз. Весной им приходится предпринимать трудное восхождение на свои альпийские и субальпийские дачи.

Лосю, маралу, изюбрю, косуле свойственны и горизонтальные миграции протяженностью от нескольких до сотен километров. Цель их везде одинакова — избежать глубоких снегов, обеспечить себе надежный источник зимних кормов.

…Белобрюхий рябок — очень интересная птица, обитатель пустынь Южного Казахстана и Средней Азии. Осенью рябки образуют огромные стаи. Птицы могут населять безводные местности, но раз в сутки они обязательно должны посетить водопой. Натуралист Р. Мекленбурцев дал впечатляющее описание картины водопоя рябков. Многие тысячи птиц, сбившиеся в плотную стаю, с криком облетают водоем, постепенно сужая круги и снижаясь. Внезапно часть птиц длинным рукавом спускается к воде. Вся стая рябков в эти минуты напоминает огромную живую воронку, «живой смерч». Рябки, севшие на отмель, быстро утоляют жажду и вереницей взмывают в воздух. А на их место постепенно спускаются к воде другие птицы из кружащейся в воздухе стаи.