Словно волнами цунами они сметали баррикады и заставы, спеша ко второй стене. За ней их ждал новый бой, новая добыча и жаркое веселье. Гогочущим гиенами легионеры мчались по улицам, убивая всех, кто осмелился бы встать у них на пути. И впереди этой толпы шел человек, закованный в огненную броню. Пламя кружило и игралось вокруг него, страстно целуя дома, лавки, магазины и все, что могло бы гореть.

За спиной генерала оранжевым бутоном расцветал пожар. Брусчатка под его ногами стала мокрой от пролитой крови. Впереди показалась вторая стена. Легионеры уже приставляли к ней лестницы, игнорируя падающие сверху камни и кипящую смалу. Другие поднимались по каменному проспекту, топорами и клинками высекая из ворот щеп.

Спокойно шел генерал. Люди перед ним расступались, даже не осознавая этого. Они не могли игнорировать силу волшебства, источаемую этим человеком. Рядом шествовал Рэккер. Никто и никогда не сможет сказать, кто все же сильнее — лейтенант и генерал, но каждый будет знать, что вдвоем они способны сжечь самих богов.

Подойдя к дубовым створкам, пронизанным железными жилами и скобами, высшие офицеры синхронно приложили ладони к горячему дереву. Стихло их пламя, замерло сражение, и в следующий же миг ворота вспыхнули, обрушиваясь на защитников. Легион прорвал и эту заставу.

— Ату! — ревел Рэккер, выискивая глазами добычу.

Эш, печально вздохнув, оглядел свой посох. Он продержался меньше года и теперь больше походил на какое‑то костровое полено, чем на волшебный атрибут. Вокруг кипело сражение, стонали умирающие, а генерал уныло плелся к храму. Баронет впервые испытывал нечто, что можно было бы назвать огорчением или расстройством. Все же подарок короля — обидно ведь.

Защитники, сражающиеся с легионом, игнорировали Эша, будто и вовсе не замечая его. Так поступает любой зверь, видя перед собой чудовище, в десятки раз сильнее его самого. А все разумные, в каком бы они мире не жили — суть есть обычные звери.

Генерал, захоти он, мог бы испепелить сотню солдат и сравнять с землей ратушу, но он не знал, что такое "хотеть". Впрочем, с этой задачей весьма успешно справлялся лейтенант, обогащая свою коллекцию из вражеских голов.

У ступеней храма огненной богини Шейрэй, покровительствующей уличным акробатам, Эш взглянул на небо. Красное, пылающее от дыма и пожара, оно оказалось через чур тяжелым и низким, чтобы любоваться им слишком долго. Не обращая внимания на пепел, прилипающий к вспотевшему лицу, генерал вошел внутрь.

Здесь находилось много людей. Женщины прятали детей, старики читали молитвы, жрецы возводили защитные заклинания. В Задастре не осталось ни одного сильного волшебника или мага. Какой смысл держать их на границе, когда вот — вот грянет решающее сражение у стен столицы.

— Что ты ищешь в храме богини? — крикнул верховный жрец.

Старик, облаченный в белую хламиду и сжимающий вычурный жезл из волшебного метала — адамантия. Говорят, за одну унцию этого материала можно выручить до ста золотых, а то и больше. Сложно даже представить сколько мог стоить подобный жезл. Но золото мало волновало генерала. Его вела королевская воля и только она.

— Никто из воинов не смеет вторгаться в обитель бога! — кричал один из послушников.

Пусть это и правда и именно поэтому здесь столпилось так много народа, но Эша не могли остановить какие‑то слова.

— Я не воин, — тут же ответил он.

— Ты понял, о чем говорит брат, — спокойно вещал верховный жрец, держа золотой щит, укрывший и людей, и алтарь. — Уходи и избежишь проклятья нашей покровительницы.

— Это её что ли? — генерал кивнул на золотую статую, стоявшую у самого входа.

В танце застыла прекрасная дева, прикрытая лишь порхающими лентами. Все богини прекрасны. Будь это не так — кто бы стал им молиться?

— Да, — кивнул жрец. Мгновением позже произошло то, во что невозможно поверить, даже если все видишь собственными глазами.

— Первая форма: воплощение!

Статую рассек вытянувшийся огненный кнут. По мрамору покатилось туловище, остановленное ногой генерала. Он перевернул ополовиненную богиню на спину и плюнул на красивое лицо.

— Богохульник! — завопили жрецы.

Эш, не обращая внимания на вопли, достал из‑за пазухи кожаный подсумок и кинул его к подножью алтаря.

— Принесете мне то, что здесь нарисовано, и я не трону ни вас, ни вашу паству. Откажетесь — сравняю храм с землей и сам заберу искомое.

В подтверждение своих слов генерал в последний раз воплотил пламя королевским посохом. Огонь смел щиты, словно те были лишь намокшей паутиной. Посох рассыпался пеплом, но даже это не волновало волшебника. Он слишком близок к цели, чтобы отвлекаться на такие мелочи.

Верховный жрец, утерев пот, развернул подсумок. Он пробежался глазами по пергаменту и побледнел.

— Никогда! — крикнул он.

В тот же миг его голова покатилась по полу, а из тела забил фонтан крови.

— Всегда считал этих божественных подстилок тупыми свиньями, — сплюнул Рэккер. В храм ворвалась армия во главе с лейтенантом. Судя по количеству голов, за волосы привязанных к поясу, барон сорвал главный приз нынешнего мероприятия. — Мы тебя обыскались, генерал. Без приказа грабить как‑то не хорошо, не по — людски.

— Грабеж потом, — безэмоционально ответил командор. Он обвел глазами зал, забитый горожанами. Сколько их здесь собралось? Наверно несколько сотен, если не больше. Все они спряталась в обители "хозяйки города", надеясь найти в храме спасение не только души, но и тела. Плакали дети, прижимаясь к матерям. Те, в свою очередь, пытались сдержать крики и слезы. Получалось не у всех. Молодые и старые, все как один смотрели на залитый кровью алтарь, словно ища там помощи. Почти все мирные жители Задастра сейчас ютились в храме. Они не были воинами и солдатами, многие оружие видели лишь у стражи и на картинках. Паства не представляла ни малейшей угрозы… — Убить, — скомандовал генерал.

— Так бы сразу! — засмеялся Рэккер.

Вместе с ним закричали женщины и старики, загоготали легионеры. Они за волосы оттаскивали матерей от разрубаемых на части детей. Нет, их они убьют не сразу. Кто‑то из стариков пытался остановить бойню. На них даже не тратили время — просто отталкивали в сторону, надеясь, что добьет кто‑то другой.

Иным легионерам стало не в терпёж, и они расстегивали ременные пряжки прямо в храме, подтаскивая за ноги чьих‑то жен, чьи мужья своими головами украсят штандарты "Смрадного" легиона.

— Рэккер, ты со мной.

— Но генерал… — лейтенант наткнулся на стальной взгляд разноцветных глаз и, тяжко вздохнув, отпустил какую‑то красотку. Приказ есть приказ.

Офицеры, переступая через кровавые ручьи и мертвые тела, пошли к алтарю. Здесь уже закалывали жрецов и убирали в мешки все, что блестело и все, что можно продать на черном рынке. Эш поднял подсумок и подошел к стене. Где‑то здесь должен быть какой‑то секретный механизм, ведший в подвалы. Остался лишь один вопрос — как его найти?

— Там есть еще живой балахонщик? — спросил Эш.

Рэккер обернулся и оглядел бойню.

— Ага, — кивнул он.

— Пусть приведут.

Лейтенант залихватски свистнул и начал размахивать руками — вопли не перекричать даже ему. Через пару минут к ногам генерала кинули тело юноши. Наверное — ровесника баронета, может даже чуть помладше. Черные волосы жреца разметались по плечами, а на окровавленном лице сверкали карие глаза. Видимо, служитель богов никак не мог поверить в то, что найдется человек, который решится осквернить храм.

— Как пройти в подвалы? — задал вопрос генерал, все еще смотря на стену.

— Я не знаю, — прохрипел жрец и согнулся от боли, когда стальной ботинок Рэккера врезался ему в живот.

— Давай я тебе кое‑что поясню, — спокойно говорил Эш. — Легионеров у меня много, а живых и теплых женщин здесь на всех не хватит. Так что, либо ты начинаешь говорить, либо я сохраню тебе жизнь и отдам на откуп тем, кто не брезгует и мальчиками.

Всего мгновение потребовалось прислужнику, чтобы принять верное решение.