Вдруг двое каких-то неизвестных завязали с этими сыщиками спор. Это было сигналом для восьми элегантно одетых пассажиров, которые до сих пор сидели в вагоне, частью читая газеты, частью играя в карты. Они разом набросились на инспектора Мак-Глуски и обоих сыщиков, по двое на одного, и, прежде чем те, оказавшиеся неготовыми к такому нападению, успели достать оружие, негодяи прижали к их лицам смоченные хлороформом платки. Остальные мошенники, двое, каждый с двумя заряженными револьверами в руках, грозно направили их на остальных пассажиров, чтобы удержать их от любого вмешательства.

Через несколько минут вся эта шайка, вместе с освобожденным от оков арестантом, с быстротой молнии уже устремилась к одному из выходов, и один за другим соскочила с идущего полным ходом поезда с такой ловкостью, которая свидетельствовала о большом опыте в этом деле. Только один из негодяев, который схватился с Патси Мурфи, младшим помощником Ника Картера, так и не успел вырваться и был связан по рукам и ногам.

Инспектор Мак-Глуски и его два помощника не скоро оправились от полученной дозы хлороформа. Сразу же поезд был остановлен, а вся окрестность — тщательно обыскана, однако без всякого результата.

Только через несколько дней удалось узнать, что недалеко от места происшествия, сравнительно пустынного, стоял наготове автомобиль, который и увез Каррутера вместе с его освободителями.

Попавшегося преступника удалось заставить признаться, но его показания только повторяли то, что и без него уже удалось узнать, а больше ничего он не мог или не хотел говорить, будучи, по-видимому, простым орудием в руках заговорщиков.

Но еще большую сенсацию, чем эта новость о бегстве Каррутера, находившегося под надзором самого инспектора Мак-Глуски, произвело известие о тяжелой ране, полученной знаменитым сыщиком Ником Картером. Весь Нью-Йорк целую неделю только об этом и говорил. Говорили, что в сыщика стреляла супруга одного богатого и всеми уважаемого архитектора, женщина необыкновенной красоты, которая в течение многих лет играла двойную роль, будучи в одно и то же время и звездой высшего светского общества, и руководительницей целой шайки преступников, и любовницей того самого, вновь сбежавшего, Мориса Каррутера.

Но прекрасная королева преступников совершенно исчезла с лица земли, точно так же, как и Морис Каррутер. Нельзя было отрицать, что Ник Картер в первый раз за все время своей славной деятельности потерпел тяжелое и чувствительное поражение. Тяжелая рана, к счастью, оказалась не смертельной, и великий сыщик, которого все уже считали погибшим, стал медленно поправляться.

Ник Картер и сам не мог свыкнуться с той мыслью, что его победила женщина. Первые его слова, когда он вновь очнулся от продолжительного обморока, были:

— Терпение, друзья мои, я еще не разбит. Черт возьми, я дал маху и ужасно страдаю от понимания этого… Но для меня это вопрос чести, и я не успокоюсь до тех пор, пока не одолею, наконец, и прекрасную Инес, и короля преступников!