Сердце у него усиленно билось, когда он подошел к своему прежнему любимому начальнику и тихо произнес его имя.

Но сыщик только поднял голову, как человек, который в дремучем лесу слышит колокольный звон, но не знает, откуда он берется.

Тупо, вяло он взглянул на молодого японца. Сразу было видно, что он не узнает его.

Он снова равнодушно опустил голову на грудь и продолжал работать.

Дик и Патси тоже не узнали своего прежнего товарища.

Тен-Итси пришел в неописуемый ужас — он убедился, что Мутушими сказал правду: барон лишил разума Ника Картера и его спутников.

Тен-Итси знал, что для того, чтобы одержать победу над бароном Мутушими, придется пустить в ход все силы своего ума.

В качестве сына микадо принц, конечно, имел большое влияние при дворе, но и у Мутушими было немало весьма влиятельных сторонников.

Кроме того, барон окружил себя маленькой армией и жил в своем поместье на расстоянии нескольких десятков миль от столицы.

Правда, Тен-Итси мог бы тайно связаться со своим отцом и вытребовать войска, которые без труда сломили бы всякое сопротивление Мутушими.

Таким образом принц мог бы расстроить планы барона, но, по всей вероятности, это не принесло бы никакой пользы его друзьям. Он знал, что Мутушими в тот самый момент, когда узнает, что существование пленников угрожает его безопасности, не задумается убить сыщика и его спутников или отправить их куда-нибудь в такое место, где невозможно будет их отыскать.

Поместье, расположенное на довольно высоком холме, существовало уже сотни лет. Предки Мутушими еще в незапамятные времена принадлежали к числу влиятельных лиц Японии.

Не раз уже поместье было осаждаемо неприятельскими войсками. Бывали уже и приступы, и пожары, но каждый раз оно воскресало из пепла, величественнее и обширнее, чем раньше.

Ходили слухи о бесчисленных тайных проходах, люках и подземных темницах, где погибло уже много врагов рода Мутушими. Говорили даже, что глубоко под фундаментами строений жили огнедышащие драконы, готовые по мановению руки своего повелителя выйти наружу и спалить своим знойным дыханием все окрестности.

Из всего этого Тен-Итси вывел заключение, что силой ему не удастся освободить своих друзей, судьбу которых он так близко принимал к сердцу. А что же можно было поделать хитростью, когда противник имел в своем распоряжении сотни хорошо вооруженных и обученных слуг, когда все выходы постоянно были охраняемы часовыми?

В глубоком раздумье принц прогуливался по освещенным луной дорожкам парка.

Он ломал себе голову, составлял всевозможные планы и проекты, отменял их один за другим за неисполнимостью и никак не мог прийти к определенному решению.

Сначала Тен-Итси задумал довериться своей двоюродной сестре, с которой он рос вместе в императорском дворце. Но он не решался сразу на этот шаг, который в случае неудачи неминуемо должен был погубить все дело.

Он хорошо знал, что принцесса из императорской фамилии вышла замуж вовсе не по любви, а только с целью скорее избавиться от необходимости вести отшельническую жизнь принцесс второго ранга.

Но с течением времени Вишневый Цветок сделалась преданной помощницей своего мужа.

Невзирая на свое высокое происхождение, она согласилась играть роль шпиона в Вашингтоне.

Вследствие этого она впала в немилость у своего державного дяди и была сослана вместе с Мутушими.

Спрашивается, была ли достаточно сильна прежняя дружба с Тен-Итси, чтобы Вишневый Цветок вступила с ним в союз и действовала против своего мужа?

Все это были такие вопросы, на которые принц пока не находил ответа.

Он знал, что Вишневый Цветок была чрезвычайно честолюбива, что она только и мечтала о том, как бы добиться блестящего и влиятельного положения.

Если бы удалось ее убедить, что она губит всю свою будущность, поддерживая несбыточные планы своего мужа, то можно было надеяться на то, что она окажет содействие принцу. Она ведь только потому поддерживала барона Мутушими, что надеялась таким путем добиться влияния и власти при дворе в Токио.

Тен-Итси опасался довериться своей двоюродной сестре, хотя сознавал, что без ее помощи ничего не удастся сделать такого, что могло бы облегчить участь его друзей или вернуть им свободу.

Озабоченный и мрачный шел Тен-Итси по красивым аллеям парка.

Красоты природы не занимали его: одуряющее благоухание цветов и плеск воды в фонтанах не радовали его, как прежде. Все снова и снова он вспоминал, как перед ним стоял его любимый учитель Ник Картер, с тупым, безжизненным выражением лица.

«Что мне делать, друзья мои, чтобы доказать вам свою преданность? — думал Тен-Итси. — Само провидение привело меня сюда в поместье Мутушими и заставило меня увидеть и узнать вас. Помогите мне, всемогущие боги, избавить моих друзей от горькой участи, которая для них в сто раз хуже самой смерти!»

Тен-Итси случайно дошел до того флигеля, в котором были расположены апартаменты его двоюродной сестры.

Флигель был соединен с главным домом красивой галереей.

Здесь, при свете луны, в густой зелени, обвивавшей колонны, Тен-Итси вдруг увидел молодую девушку в национальном костюме, она осторожно несла в руках закрытый кувшин.

Мертвенно-бледное лицо девушки имело печальное выражение. Во взгляде ее светились боязнь и страх.

Не замечая стоявшего за одной из колонн Тен-Итси, девушка проходила по галерее.

— Талика! — вдруг воскликнул молодой принц.

Она боязливо оглянулась по сторонам и наконец увидела очертания фигуры Тен-Итси, но не различала его лица.

— Кто зовет меня тем именем, которое я прежде так любила, но которое я давно забыла? Кто ты, незнакомец?

— Неужели ты не узнаешь меня, — прошептал Тен-Итси, выступая из-за колонны и приближаясь к ней, — Талика, очаровательная гейша, которая восхищала весь Токио своим золотым сердцем, своим ясным и серебристым смехом, исчезновение которой вселило уныние во все сердца? Каким образом очутилась ты здесь?

Пока он говорил, Талика подошла поближе и рассмотрела его.

Узнав его, она задрожала так сильно, что даже расплескала несколько капель из кувшина.

— О боги! Принц Тен-Итси, — проговорила она в смущении и страхе, — если нас кто-нибудь увидит здесь и донесет моей госпоже, из комнаты которой я только что вышла, то я погибла! Она велит засечь меня!

— Засечь? Тебя, свободную гейшу? Тебя, очаровательную Талику, красоту которой красноречиво восхвалял даже мой державный отец, танцами которой он не раз восхищался? Тут существует какая-то мрачная тайна. Откройся мне, Талика, ты можешь довериться мне! Ты знаешь, я всегда был твоим другом и поклонником. Зачем ты ушла из Токио? Пришла ли ты сюда по доброй воле?

— Нет! Меня привели сюда силой и силой же удерживают в этом ужасном доме, — едва слышно проговорила она, робко оглядываясь, как бы опасаясь, что кто-нибудь подслушивает ее, — пойдите со мной в тень, принц. Вы и не подозреваете, как жестока и бессердечна ваша двоюродная сестра.

На лбу Тен-Итси легла глубокая складка. Он вместе с гейшей скрылся в тени кустов и обнял ее.

— Принц! Меня ждут в помещении рабов, — боязливо произнесла она, — туда я каждый вечер ношу напиток белокожим людям, приготовленный Вишневым Цветком. Погодите, пока я вернусь, тогда я отвечу вам на все ваши вопросы.

Она хотела уйти, но он удержал ее за руку.

— Доверь мне на минуту кувшин, который ты несешь в руках, — попросил Тен-Итси.

— Мне строго-настрого приказано отдать кувшин только надсмотрщику над рабами в собственные руки, — робко возразила она.

— Неужели ты можешь отказать мне в чем-нибудь, — тоном упрека шепнул Тен-Итси, — да еще в моей первой просьбе, с которой я обращаюсь к тебе после долгих лет отсутствия?

— О, если бы вы не оставили нашу родину, все было бы иначе, — отозвалась она и тяжело вздохнула, — тогда я знала бы, к кому мне обратиться за помощью.

— Но теперь, Талика, я вновь с тобой и клянусь тебе моими предками, что буду охранять твою жизнь и потребую отчета у твоих мучителей, — произнес Тен-Итси.