Энди ведёт нас к дивану, чтобы посидеть вместе, сажает меня прямо рядом с собой и смотрит, как они втроём спорят из-за джойстиков. Бри, наконец, выигрывает, хвастаясь с помощью небольшого танца. Рик так сильно смеётся, что падает на пол, бросая записывать всё на телефон. После игры в Xbox, они идут в подвал играть в футбол. Их сиплый смех снизу заставляет всё внутри меня потеплеть.

Энди притягивает меня ближе, и я кладу одну ногу на диван рядом с ним.

– Всё случится, – бормочет он слова, которые говорил ранее. – Но я не сделаю этого, пока официально не буду свободен, Кристина. Я не поставлю тебя в статус «другой женщины».

– Не сделаешь чего?

– Действительно не понимаешь?

– Ну… Я знаю, чего хочу, – признаю я.

– Надеюсь, это - то же, чего хочу я... Двигаться дальше, строить то, что у нас есть. Нашу дружбу, отношения. И, несмотря на то, что это убивает меня, мне приходится отодвигать все инстинкты, которые есть, чтобы не посадить тебя ко мне на колени и не зацеловать. Как и сказал, я не поставлю тебя в позицию «другой женщины».

– Я тоже хочу, чтобы ты меня поцеловал, – шепчу я.

– Чертовски рад слышать это.

– Но ты действительно думаешь, что вычеркнув физическую часть из наших отношений, пока ты не разведен, ты остановишь людей от сплетен? Это очевидно, что мы сближаемся, Энди. И не только нам.

– Мне всё равно, что говорят люди. Дело не в этом. Дело в том, что наши супруги изменили нам, и это очень дерьмово. Мне всё равно на Хизер и её чувства, даже не думай об этом. Просто я уважаю тебя и мне нужно понимание, что если мы разделяем эту нашу часть друг с другом, у нас нет ничего за спиной. Сегодняшний день значит многое для меня. Видеть наших трёх детей вместе, что они ладят и счастливы. Это подтверждает, что всё правильно, и я не хочу, чтобы что-либо испортило это.

– Спасибо за то, что ты такой замечательный. За то, что уважаешь меня настолько, насколько я даже почти не хочу, чтобы ты это делал. Думаю, я согласна.

Он смеётся, придвигает меня ближе и целует мой лоб. Вздыхает.

– Это очень странно, если я скажу, что сдавал анализы?

Я замерла в его руках и смотрю на него.

– Да?

– Да. Она говорила, что в этом нет необходимости, но как ты понимаешь, у меня нет доверия к этой женщине.

Я посмеиваюсь.

– Не могу тебя в этом винить.

Я позволяю тишине окутать нас.

– Я тоже сдавала анализы, – тихо признаюсь я и спешу продолжить, – не думаю, что это было необходимо, но я даже не могла спать ночью, не зная.

– Понимаю. Думаю, это к лучшему. У тебя все в порядке?

Я ухмыляюсь.

– Да, всё в норме. А у тебя?

Он кивает, его глаза темнеют, когда он смотрит на меня с такой силой, из-за которой мне приходится глубоко вздохнуть.

– Всё в порядке, – говорит он низким голосом.

Тепло растекается по моему телу, и я борюсь внутри себя.

Вспыльчивая, стервозная часть меня хочет, чтобы эти чертовы бумаги были уже подписаны, и мы могли быть вместе. Чтобы он был свободен от этой заразы под названием Хизер. Добрая часть меня думает о том, какого будет мальчикам.

– Это был хороший вечер, Энди.

– Это был превосходный вечер, – поправляет меня он.

– Спасибо, что пригласил нас.

– Спасибо, что пришли.

Он смотрит на меня несколько мгновений и убирает локон мне за ухо.

– Ходячие мертвецы? – спрашивает он вместо того, чтобы наклониться и поцеловать, как этого хочу я.

Но я уважаю его желание подождать. И соглашаюсь с этим.

– Да, – киваю головой и сажусь так, чтобы смотреть на телевизор, странно предвкушая, как буду смотреть про зомби, завоёвывающих мир.

Глава 11

Кристина

Я в ресторане Баланс, обсуждаю с Джеймсом, что понадобится мне на кухне. Он попросил меня возглавить десерты, когда открыл свой ресторан, и учитывая, что он совсем рядом с Дримин Бинс, это отличное предложение. Я могу делать десерты, которые не нуждаются в холодильнике в моём кафе, и обучу его поваров делать всё остальное. Думаю, больше всего мне нравится в Балансе, что это ресторан - слияние многого. Комбинация южного дерева, с которым вырос отец Джеймса, с итальянской и азиатской кухней, которую он учился готовить годами.

Я закончила с измерениями и записала всё для Джеймса, сфотографировав на телефон для себя, когда услышала движение там, где скоро будет обеденная зона. Я поднимаю глаза именно в тот момент, когда Энди входит на кухню, весь покрытый потом и пылью, в белой обтягивающей футболке. Коричневый пояс с инструментами висит прямо на его бёдрах, потрёпанные джинсы висят ещё ниже. Он в своих темно-коричневых ботинках, а его лицо озаряет улыбка, когда он видит меня. Даже со своего места я вижу красное между его зубов, это его пристрастие - жвачка с корицей.

Он понимает край футболки, чтобы стереть пот с бровей и мой рот высыхает. Я чувствую, как мои челюсти приоткрываются, а глаза расширяются. Когда он опускает рубашку, то подмигивает мне, давая понять, что видел, как я смотрю, но его это не беспокоит. Я улыбаюсь, сдерживая румянец, который готов заиграть на моих щеках. В данный момент я благодарна за свой оливковый цвет кожи.

– Что ты здесь делаешь, милашка?

– Милашка?

– Я бы назвал тебя красавицей, но Джеймс стащил это для Карли. Или, может, надо называть тебя «великолепная». Думаю, это подходит даже больше.

Вот теперь я краснею. И знаю, что очень красная, потому что его улыбка расширяется.

– Ну?

– А, да! Немного работаю над меню десертов. Надо сделать некоторые измерения, чтобы быть уверенными, что места хватит для дополнительных духовок, которые устанавливает Джеймс.

Он кивает.

– Есть дела после этого? Хочешь пообедать? Обещал сыновьям, что отвезу их в пиццерию. Джеймс рекомендовал местечко неподалёку.

Я качаю головой на первый вопрос, даже не поняв, что он спрашивает.

– Нет, у тебя нет планов или нет, ты не хочешь поехать с нами?

Он поворачивается за спину, чтобы снять пояс с инструментами. Какой стыд. Хотя, так даже лучше. Он только прибавлял ему привлекательности в каком-то смысле.

– Нет, у меня нет планов.

– Тогда по пицце?

И против своего осуждения я киваю головой. В это время Джеймс смотрит на нас туда-обратно как в теннисном матче с дурацкой улыбкой на лице. Он даже не пытается её скрыть. Ему надо было взять попкорн и смотреть на нас сидя.

Я беру своё пальто, Энди делает то же самое, но не надевает его. Когда мы оба выдвигаемся к двери, и Энди кладёт руку мне на поясницу, Джеймс кричит:

– Хорошо вам провести время! Но не делайте ничего, чего я бы не стал.

– Сукин сын, – бормочет Энди, – Барретт будет позже щебетать об этом.

Если бы не его движение, когда он переместил ладонь с моей поясницы на мою шею, слегка сжал её и этот блеск в его глазах, когда я уставилась на него, я была бы немного задета таким высказыванием, думая, что ему стыдно быть увиденным со мной.

Но мои сомнения были раздавлены пониманием, что это было эмоциональное высказывание о том, что Барретт не имеет ко мне никакого отношения. А его действия? Они говорят громче слов.

Его постоянная забота, хотя мы официально никто.

Его сообщения и желание быть рядом, когда только возможно.

Его желание, чтобы мальчики узнали меня, и моё желание узнать их.

– Я поеду с тобой к дому, чтобы ты оставила машину, ладно?

Невозможно поспорить, он уже ведёт меня к моей машине.

Его рука все ещё на моей шее, горячая комбинация запаха корицы и мужчины накрывает меня, почти заставляя остановиться. Но он крепко держит меня. Я украдкой поглядываю на него: сильная линяя челюсти, щетина на щеках, легкая вуаль пыли в волосах. Он выглядит, как будто не принадлежит всей этой жизни в Мичигане. Он должен быть на обложке DVD диска, будучи утвержденным на роль в фильме, где женщины будут падать в обморок и подлизываться к нему. Вероятно, мужчины тоже.

Он доводит меня до машины, когда я нажимаю открывающую кнопку на своих ключах. Он обходит меня, его рука делает обратный путь по моей спине, когда он открывает мне дверь. Это чувство разжигает огонь, который я чувствую даже через тонкое пальто.

Он наклоняется ближе, слегка сжимая мою спину, и подмигивает.

– Я еду следом, – повторяет он, и я понимаю, что так ничего и не ответила на его предложение. Хотя, это не звучало как предложение. Я с трудом сглатываю и киваю.