– Куда-нибудь в щеку?

Я смотрю на Аидана, чьи глаза расширились, и едва уловимо машу ему рукой.

– Что она сделала?

– Просто стояла. Что ещё она должна была сделать? Она скорее всего ненавидит меня.

Он плюхается на диван и тянется, чтобы взять миску с мороженым у брата. Эта сцена стала клише и я посмеиваюсь.

– Мороженное? Реально?

Он поднимает бровь и смотрит в миску.

– Да. И что?

Я качаю головой и бормочу.

– Забудь.

– Так что мне делать?

– Она не ненавидит тебя. Я просто решил побесить тебя. Ты ей нравишься.

– Правда?

– Да, – закатывает глаза Аидан, – но не запнись в другой раз, – шутит он.

Из них двоих несмотря на то, что Рик менее разговорчивый и более стеснительный, ему более комфортно с девушками. Аидан всегда становится неумолкающим дурачком.

– В следующий раз?

Рик поднимает бровь и смотрит на меня.

– Пап. Ты ожидал, что твой первый поцелуй с Кристиной станет последним?

Я как камень. Замер. Затем следует смех этих двоих. Хулиганы.

Как взрослый, я закатываю глаза, встаю и иду на кухню написать Кристине, что её задница будет посажена в мой пикап немного раньше, чем мы договаривались, потому что я устал ждать.

Первое свидание больше не может ждать.

Я отхожу в сторону и смотрю, как она бросает баскетбольный мяч в металлическое кольцо, чтобы выиграть огромного плюшевого панду. Я пытался сделать это, но она посмотрела на меня и сказала:

– Я сделаю это.

Четырнадцать долларов спустя, панды всё ещё нет в её руках.

– Готова сдаться?

Она чудесно фыркает и опускает руки на пояс. Она как всегда выглядит прекрасно в её темных облегающих джинсах, сжимающих лодыжки, белых босоножках и белом топе под зелёным жакетом. Её голова падает, признавая поражение.

– Глупая игра, – бормочет она, вручая мне мяч.

Я делаю настоящее шоу, разминаясь перед тем как мяч попадает в квадратный центр мишени. Она издаёт клацающий звук перед тем, как упасть.

– Ну, естественно, сейчас всё сработало. Я метила в неё последние пятнадцать минут.

– Конечно.

– Ваш приз, сэр, – сказал человек, сопровождающий аттракцион с таким энтузиазмом, с каким я бы убирал рвоту.

– Панда! – говорит Кристина, подпрыгивая на мысочках.

Он закатывает глаза, но вручает его ей. Мы гуляем по фестивалю, едим жареную еду и пьём «настоящий» лимонад, блуждая по толпе вместе. Мы желаем фотографию наших ног, болтающихся в воздухе, катаясь на аттракционе, который раскручивает нас так, что мы почти возвращаем всё, что съели раньше. Она впихивает панду на другую сторону, когда мы заходим в клетку Чертового колеса и прижимаемся друг к другу. Я делаю селфи и потом ещё одно, когда она целует меня в щеку. Затем ещё одно, о котором она не знает, когда она прижимается к моей груди, а её голова находится почти под моей рукой, которую я положил ей за спину.

– Знаешь, я даже не нервничала насчёт сегодня.

Я смотрю на неё вниз, она поднимает ко мне лицо, и я вижу каплю ранимости в её ярких зелёных глазах.

– Нет?

– Нет.

– И почему, ты думаешь, всё так? – спрашиваю я, а мой голос звучит более хрипло даже для меня.

– Наверно, потому что всё это правильно, – шепчет она.

Мы смотрим друг на друга некоторое время, и потом я целую её и мой язык жаждет почувствовать её.

Она отвечает мгновенно, прижимая меня рукой, которой обняла меня. На её губах все ещё есть сахар от пончиков, которые мы ели чуть раньше. Моё тело отвечает на неё, заставляя почувствовать себя тинейджером, у которого встал на уроке.

Её жакет приоткрывается и грудь, прикрытая только тонким топом, прижимается к моей груди. Я сжимаю её ещё сильнее и кладу её ногу себе на бедро. Она ухмыляется, и я чувствую, что воспламеняюсь.

Мы всё ещё целуемся. И трогаем друг друга. Я уверен, мне никогда не будет хватать её.

Мы движемся круг за кругом, каждый раз останавливаясь внизу, и я уверен, с этого колеса можно увидеть столько красивого. Но прямо сейчас? Я вижу красоту только в нас.

– Вы пытаетесь показать шоу детям или что? – голос работника колеса разъединяет нас.

Я всё ещё не отпускаю Кристину. Вместо этого я скольжу носом вдоль её челюсти и нежно посасываю кожу около уха.

– Ваше время давно закончилось.

Она дрожит и кивает.

Мы немного гуляем, её рука всё это время обвивает меня, а пальцы находятся в заднем кармане моих джинсов. А я обнимаю её рукой за плечи.

Её собственническая манера обнимать меня заставляет моё сердце в груди биться сильнее.

Когда я слышу музыку, плывущую в воздухе, начинаю осматриваться, чтобы понять, откуда она идёт. Я вижу временную сцену и бар, установленный в конце фестиваля с несколькими высокими столами и пультом диджея.

– Просто раздумываю вслух, – дразню её я и она смеётся, – но думаю, нам надо потанцевать.

– Здесь? – спрашивает она как будто в ужасе, но яркая улыбка на её лице говорит о том, что она далека от ужаса, – и ты возьмёшь меня в свои любящие руки?

– Да. И может, даже поцелую под светом тысяч звёзд.

Я оставляю панду в свободном шкафчике и снова притягиваю её к себе. Я кручу её на вытянутых руках и затем снова кручу обратно к себе. Она запрокидывает голову и смеётся перед тем, как прижаться ко мне, и наши тела соединяются как элементы пазла. Я держу её руку на своей груди, её другая рука обвивает меня за шею и трогает мои волосы. Это то, что ей очень нравится делать, как я уже знаю. Наши тела двигаются в такт.

– Мне нравится этот звук.

Я наклоняюсь и целую её в губы, схватив за хвост.

– Ты будешь со мной, когда моя память ослабнет? – шепчу я ей в ухо.

Кристина.

Я резко вдыхаю.

Не уверена, что он действительно имеет в виду то, что сейчас сказал, повторяя слова песни, но огромная часть меня надеется, что да.

Когда я говорила, что не переживаю насчёт сегодня, я была уверена в этом.

Я совсем немного поддалась панике, да. Даже боялась, что Бри ударит меня. Я была готова к свиданию за несколько часов до него и никак не могла дождаться его начала.

– Мам! Остановись. Ты сводишь меня с ума!

– Не могу ничего сделать. Я просто хочу, чтобы уже было пять часов.

– Успокойся.

Я уставилась на неё.

– Напомнить тебе, как ты себя вела перед первым свиданием с Гарди?

– Я была в порядке.

– Ха! Конечно. Не надо кидать в других камни, девушка.

– Ладно. Но ты ведёшь себя как ненормальная.

– Ничего не могу поделать.

– Это Энди, мам! Вы встречаетесь уже несколько месяцев.

– Но мы не проводим много времени вместе! Это важно. Ты уверена, что не против свиданий твоей мамы?

Она закатывает глаза.

– Конечно, не против. Мне нравится Энди. Очень. Хотя, учитывая, что мои подруги говорят, какой он горячий, это немного беспокоит.

Я хихикаю.

– Извини?

– Тебе нисколько не жаль.

Я пожимаю плечами.

А её друзья правы. Он действительно самый сенсуальный мужчина из всех, кого я знаю. И становится ещё более сексуальным по мере того, как я узнаю его.

Мой телефон загорается сообщением и я подскакиваю.

Энди: есть ли шанс, что ты уже готова? ЛОЛ

Я: сейчас?

Энди: да. Я…

Я: ты…

Энди: взволнован. Это звучит чересчур?

Я: готова, когда ты готов.

Энди: отлично. Будь готова. Хочу скорее, чтобы ты была рядом.

– По улыбке на твоём лице, могу судить, это Энди?

Я закусываю губу и, улыбаясь, киваю Бри.

– Хотел узнать, готова ли я.

Она запрокидывает голову и смеётся.

– Даже неудивительно. Не знаю, кто больше на ком помешан: он или ты. Веселись, мам. Ты заслуживаешь этого, – говорит она, крепко меня обнимая.

– Думаешь, это всё - часть плана? – спрашиваю я.

– Уверен.

У меня выступают слезы, когда я кладу голову ему на плечо, чувствуя себя более целой, чем когда-либо. Рядом с ним я ощущаю себя как дома.

Песня заканчивается, растворяясь в другой песне. Эта уже про знание личных границ и нужде друг в друге. Он утыкается лбом в мой лоб.

– Спасибо, – шепчет он.

– За что?

– За то, что ты моя.

Я выдыхаю и смотрю в сторону, перед тем как снова взглянуть на него.

– А я твоя?

– Да, – говорит он уверенным голосом, – так же как и я твой.

– Мне нравится, как это звучит.

– И мне.

– Хочешь сделать несколько фотографий в будке перед тем, как мы уйдём?

– Наедине с тобой в тесной будке? Да, чёрт возьми! – говорит он с горящими глазами.