Он говорит, что я его. А он мой.

И всё, о чем я могу думать, что он действительно так считает. Потому что моё сердце принадлежит ему.

Глава 21

Энди

– То есть, когда мы выходим отсюда, все закончено? Официально? – спрашиваю я её адвоката.

– Да, как только придем к соглашению.

– Соглашению? С чем ещё сейчас соглашаться? Ты говорила, всё случится сегодня. Если это будет продолжаться…

Мы сидели в этой маленькой комнате больше часа, и Хизер продолжает тянуть время, зная, что взяла меня за яйца. Я хочу сыновей. Полную опеку. Она потеряла своё право на них.

Она уже обещала их мне взамен на дом, поэтому не понимаю, что сдерживает её.

– К чему такая спешка? – ухмыляется её скользкий адвокат.

– Хочу избавиться от неё, – говорю я, глядя Хизер прямо в глаза.

Хизер сидит передо мной и выглядит как шлюха, кем она и является. Её топ такой обтягивающий, что её новая грудь, которая могла бы быть на страницах журналов для взрослых, почти вываливается.

– Почему? – спрашивает она невинно, постукивая нарощенным ногтем по столу.

Она прекрасно знает почему. Но Кристина - не единственная причина. Хизер как яд, и не хочу, чтобы она была рядом с сыновьями. И я хочу это в письменном виде. Официально. Никаких контактов.

Ей же плевать. И сейчас эта стерва просто использует их. Что делает её больше чем стервой.

– Хизер. Хватит быть такой стервой. Я уже отдал тебе дом. Это то, что было в моей семье поколениями.

– О да. Я видела, как ты и твоя новая счастливая семья прекрасно проводили время в моём доме.

Мне стало интересно, подписана ли она на сыновей в Инстаграмм. Я почти сказал им заблокировать её и после сегодняшнего дня скажу.

Я сижу в тишине. Я позволил ей упомянуть Кристину. Она улыбается. Дьявольской улыбкой, которая заставляет застыть мою кровь.

– Просто произнеси это, – рычу я.

– У тебя отношения.

– Да. Мои сыновья проводят время с другой семьёй.

Она пожимает плечами, смотрит на ногти и опять на меня.

– И?

Усмехаюсь я и качаю головой.

– Ты ужасный человек.

Мой адвокат Лин кладёт руку мне на предплечье. Я смотрю на неё и она слегка качает головой.

– Знаешь, они спрашивали о тебе дважды.

Я поднимаю два пальца и она вздрагивает.

– А после того, как ты увезла своё шмотье из дома? Ни разу. Всё время, что мы были в том домике, они были счастливы, улыбались. Они не скучают. Сложно скучать по тому, кого почти не было рядом.

Что-то отражается на её лице. Стыд? Сожаление? Что бы это ни было, я начинаю нервничать.

– Так говорить ужасно, Энди.

Я пожимаю плечами, мне всё равно, что может задеть её. Теперь.

– Правда болезненна. Подпиши бумаги. Дом продан, деньги уже разделены между нами пополам. Единственное, что осталось - это. Я хочу конец этого развода. Хочу сыновей рядом всегда. И даже не прошу у тебя алиментов.

Её плечи опускаются, и я осознаю, что до этого момента она особо не думала над всей этой ситуацией. Она думала о мальчиках как о препятствии, не благодаря за то, что они есть у неё. Она посмотрела на адвоката, и он нахмурил брови, явно так же удивленный её сменой настроения, как и мы все. Её подбородок задрожал, и она отвернулась к окну перед тем, как повернутся ко мне со слезами на глазах.

– Не знаю. Это серьёзно. Я не могу просто оставить Аидана и Рика.

– Ты уже сделала это, – рычу я нетерпеливо.

– Не потому, что хотела этого!

– Ага. Ты сделала это, потому что тебя заставили? Я тебя умоляю. Ты сказала себе и нам, что это потому, что мальчики заслуживают кого-то лучше тебя. Ты ушла, потому что думала, что так жить будет лучше. Что без этой ноши в виде двух сыновей, которая тянет тебя вниз, ты сможешь позволить себе всё, что хочешь. Знаешь что, Хизер? Жизнь не строится на материальных вещах. На одиночестве. Она строится на самой жизни. На жизни с близкими. На отношениях, которые ты строишь. На любви, которую ты показываешь другим и получаешь взамен. Жизнь не о том, чтобы иметь лучшую машину или самые модные шмотки, сделанные ногти и постоянно уложенные волосы. Это не о доме, в котором ты живёшь. Поэтому да, иди вперёд. Забирай его. Наша семья построит воспоминания, которые будут стоять прочнее любого здания.

Я делаю паузу, чтобы удостоверится, что она смотрит мне в глаза.

– Однажды, Хизер, и слушай меня именно сейчас, потому что я не буду достаточно сердечен, чтобы повторять это ещё раз. Ты обернёшься и подумаешь: о чём я только думала? Ты не увидишь их игры и выпускной, как они будут строить отношения и влюбляться, пойдут в колледж и станут взрослыми. Ты упустишь их свадьбы, рождение их детей. Ты пропустишь всё это, и ради чего? Ради нескольких месяцев в роскоши с каким-то придурком, который не может принять факт, что ты мать? Но знаешь что? Я буду там. Потому что я всегда буду знать, что они для меня важнее всего. Мне не нужен чертов дом, чтобы понять, что такое семья. Он не нужен мне, чтобы создавать воспоминания и чувствовать себя целым.

К концу моих высказываний щеки Хизер покрыты слезами и моя грудь тяжелеет. Молюсь, чтобы я не сказал ничего досадного для того, чтобы она передумала, но в то же время надеюсь, что передумала. Мальчики заслуживают маму в своих жизнях, но только не ту, которую имеют сейчас.

– Мне жаль, – говорит она тихо, – бери дом. Не знаю, о чём я думала. Просто хотела…

– Сделать мне больно, – заканчиваю я за неё.

Она кивает.

– Я была расстроена.

– Я бы спросил почему, но не собираюсь понимать тебя.

– Просто… я услышала…

– Услышала что?

– Что ты пережил это, и я подумала... даже не знаю.

– Думала, я буду мучиться из-за тебя вечно?

Она пожимает плечами, и я закатываю глаза. Это не стоит моего времени, пора заканчивать с этим дерьмом.

– Вы оформили это изменение в письменном виде?

Я киваю в сторону посредника, убеждаясь, что она записала отказ Хизер от дома.

– Да, мистер Симсон. Записала. У вас полная опека над Аиданом и Риком. Хизер отказалась от права навещать их и с последними изменениями, дом в горах снова ваш. Из-за того, что решение по дому было внесено позже и не было предоставлено в суде, именно этот документ является действительным.

Я киваю, чувствуя как миллион слов благодарности поднялись в моей груди с того момента, как я вошел сюда с Престоном. Я даже стал немного раздражен от того, что не осознал, что она пыталась завладеть домиком без документирования этого нашими юристами.

– Ну, всё? – спрашиваю я её.

Она отрывается от бумаг и поднимает ручку перед тем, как поставить подпись, кивая головой, но не смотря на меня.

– Я не могу быть той, кого они заслуживают, – грустно признает она.

– Хизер. Ты должна осознать, что ты делаешь, – её адвокат вмешивается в этот странный момент осознания. Хорошо, что хотя бы он слушал, что я говорю.

– Он прав, Хизер. Ты полностью осознаешь, что делаешь? Ты больше никогда не сможешь поддерживать отношения с сыновьями. Если ты передумаешь, а Энди будет настаивать на обратном, у тебя не будет прав.

Даже Лин не может поверить, что она просто отказывается от этих прав. Мальчикам четырнадцать. Им нужна Мама.

– Я понимаю, – хлюпает она.

– Мне так не кажется, милая, – говорит Лин и тянется через стол, чтобы остановить её от подписи документов.

Эта встреча началась с того, что Хизер вела себя как интриганка, и я даже не мог представить, что в итоге мой юрист будет пытаться достучаться до неё. Но Лин сама мама. Она знает, что чего отказывается Хизер.

– Да. Я много думала об этом. Энди, ты всегда был намного более лучшим родителем.

Мой контроль близится к тому, чтобы исчезнуть. Я чувствую себя мячом в ужасной игре в бильярд, мои мысли мечутся между желанием, чтобы она подписала бумаги и отпустила меня и тем, чтобы она не оставляла сыновей и её статус матери.

– Это не соревнование, Хизер.

Она смотрит со слезами на глазах.

– Знаю. Но также знаю, что никогда не была мамой, которую они заслуживают.

Я открываю рот, чтобы спорить, зная, что это будет ложь, но она останавливает меня, подняв руку.

– Ты знаешь, что это правда. И всё, что ты сказал. Как бы ненормально было признавать это, мне всё равно, если я пропущу всё, что ты перечислил. Они заслуживают лучшего, чем я.