Когда мы спрашивали французов, почему они так боялись наших спасательных шлюпок, они объясняли это тем, что во французских газетах читали, как немцы истязают и убивают своих пленных. Они, конечно, не хотели подвергаться пыткам, а их офицеры лишь подтверждали то, о чем писалось в газетах.

Затем на вопросы, как могли они пропустить "Эмден" в гавань, пленные показывали, что на миноносце видели нас, но благодаря четвертой трубе приняли за английский крейсер "Yarmouth" и потому не остановили. Весьма возможно, что белая вспышка, которую мы видели у входа в Пенанг, была сделана с "Mousquet".

Командир миноносца, по словам пленных, был ранен в обе ноги одним из наших снарядов. Он мог бы спастись, но предпочел остаться на мостике и разделить участь корабля и, кроме того, он не мог забыть, что несколько человек из его команды бросились за борт при первых же выстрелах и считал, что это кладет пятно на его репутацию, и решил умереть. Нам остается только преклониться перед величием его духа.

Среди раненых трое были безнадежны. Один скончался к вечеру, другие два на следующий день.

Покойника по морскому обычаю зашили в парусину и к ногам привязали груз. Когда эти приготовления окончили, тело вынесли на шканцы и покрыли французским флагом. Всю ночь у него стояли часовые. На следующее утро мы предали его морю с правого шкафута. Крейсер на это время застопорил машины. В церемонии участвовал взвод команды "Эмдена" в парадной форме. Присутствовали все французы за исключением раненых. Наряжен был почетный ружейный караул под начальством офицера. На похороны собрались все офицеры "Эмдена" в служебной форме и в орденах. Командир сказал по-французски небольшую речь, в которой подчеркнул между прочим, что даже враги умершего преклоняются перед такой кончиной и не могут отказать ему в почестях, которые он заслужил. После этого прочитали краткую литию по католическому обряду, так как покойник был католик. Когда наконец тело, покрытое французским флагом предали морю и оно исчезло в волнах, почетный караул взял "на караул" и произвел 3 залпа. Офицеры отдавали честь. Та же церемония повторилась и на следующий день при погребении остальных двух умерших.

Через несколько дней случилась оказия отправить пленных французов на английский пароход с нейтральным грузом, который мы не имели права топить. Когда им приказали приготовиться съехать с крейсера, двое старших унтер-офицеров обратились ко мне с просьбой явиться к нашему командиру. Они благодарили его от себя и от имени своих товарищей за деликатность и за человеческое обращение, которое они видели на "Эмдене". Они знают теперь, что все газетные россказни – чистая ложь, и, вернувшись домой, примут все меры, чтобы восстановить истину. Затем с тою же речью они обратились и ко мне.

Тяжелораненый офицер, покидая крейсер, просил подарить ему на память ленточку с надписью "Эмден". Он хотел, по его словам, сохранить что-нибудь на память о корабле, где и офицеры и нижние чины с такой трогательной заботой обращались с ранеными и побежденными врагами.

Вместе с ранеными мы передали на пароход большой запас перевязочных материалов и различного рода медикаментов для ухода за ними. После этого пароход получил приказание следовать в Сабан и сдать французов на берег. Это был ближайший береговой госпиталь. Впоследствии мы прочли в газетах, что, к сожалению, раненый офицер скончался на берегу.

По поводу боя у Пенанга англичане распускали самые невероятные слухи. Они утверждали, будто "Эмден" шел под английским флагом и только благодаря этому не был опознан. Писалось также, что "Эмден" вошел в гавань южным проходом, а ушел северным. Все это, конечно, совершенно неверно. Во-первых, "Эмден" никогда не поднимал английского флага, а во-вторых, он подходил к Пенангу еще в полной темноте. В этих условиях подъем чужого флага все равно ни к чему бы не привел. Южный вход в гавань так стеснен отмелями и банками, что "Эмден" не мог пройти там. Единственно, что заслуживает внимание в английских описаниях боя, это та дань уважения, которую они воздают нашему командиру за спасение команды с "Mousquet".

И, действительно, здесь он показал себя рыцарем, каковым и был за время своей блестящей, как метеор, боевой карьеры. Мы могли ждать атаки со стороны французских истребителей. Каждая секунда была дорога. И все же, забыв про опасность, командир "Эмдена" застопорил машины и спустил шлюпки для спасения оставшейся в живых команды "Mousquet". "Он вел крупную игру".

В заключение я позволю себе привести здесь следующие строки из одного из описаний пенангского боя: Таким образом, этот случай навсегда останется в истории как доказательство, что не всегда два, примерно равносильных корабля, вступив в бой днем на самой близкой дистанции, выйдут из него оба совершенно избитые. То, что случилось вчера, всегда признавалось военными авторитетами или совершенно невозможным, или близким к самоубийству".

Эти морские авторитеты, очевидно, не имели в виду людей, подобных тем, которые гордились честью служить под начальством нашего командира.

Самым серьезным для нас вопросом было снабжение углем. Уголыцик "Markomannia" самоотверженно следовал за нами из Циндао в Индийский океан, но он оказался почти пуст, когда "Эмден" начал свои операции в этих водах. А у нас не было ни одной гавани, где мы могли бы запастись топливом. Приходилось самим изыскивать себе пропитание. Но судьба сжалилась над нами, и наш первый же приз "Pontoporros" оказался угольщиком, обеспечившим нам несколько тысяч тонн угля. Но как уже упоминалось выше, уголь этот был настолько низкого качества, что пользовались им лишь в случае крайней нужды. Иногда мы брали его для пробы. Но он давал такие тяжелые, черные, предательские клубы дыма, которые как бы застилали собой весь путь крейсера. Котлы быстро загрязнялись, и производительность их падала. Вся палуба была засыпана целым дождем неуспевших сгореть крупинок угля. Угольная пыль проникала всюду, во все щели и скважины. Одним словом, все молились о хорошем угле, как о хлебе насущном.

И когда нам посчастливилось захватить пароход с несколькими тысячами тонн лучшего валлийского угля, мы радовались, будто получили не уголь, а чистое золото.

"Эмден" постоянно грузился. Нам приходилось все время поддерживать у себя громадные запасы угля на случай неожиданной встречи. И как только эти запасы уменьшались на известное число процентов, их пополняли. Таким образом, угольная погрузка практиковалась чуть ли не ежедневно.

Погрузка угля для команды при всяких обстоятельствах работа не из легких и не из приятных. А здесь она осложняется еще тропической жарой. Особенно тяжело работать в угольных ямах, где кочегары разгребали уголь; здесь температура стояла просто невыносимой. Форма одежды во время погрузки упрощалась донельзя. Так называемое "угольное платье" пришло в такое состояние, что носить его становилось просто невозможно. А нового платья достать было негде. Штаны, первоначально штатной длины, скоро доходили только до щиколоток, а затем не прикрывали уже и коленей. Так со временем длинные брюки превращались в бальные штаны; эти последние в купальный костюм, а что случалось дальше, мешает мне поведать врожденное чувство скромности. Могу только добавить, что неприкрытые части бренного тела скоро пропадали под толстым слоем угольной пыли.

Грузились мы, конечно, в открытом море. А в Индийском океане зыбь не прекращается никогда. Корабль всегда качает, и погрузка сопряжена с известной опасностью.

Подходя к борту угольщика, мы, конечно, вооружали все имеющиеся кранцы. Но суда часто так било друг о друга, что кранцы размалывало, и длительной погрузки они не выдерживали. Приходилось мастерить новые.

Уходя из Циндао, я принял 150 лишних коек Первоначально предполагалось употребить их на спасательный пластырь. В случае подводной пробоины пластырь прижимало бы к борту, и таким образом значительно уменьшался доступ воды внутрь корабля.