Доподлинно известны некоторые факты воеводского правления В.П. Беклемишева, связывающие его с Саратовом. В начале своего воеводства он получил по указу Астраханской губернской канцелярии в пожизненное пользование остров на Волге повыше Саратова для сенных покосов^{350}. Закрепившееся за островом название «Беклемишевский», по-видимому, способствовало сохранению исторической памяти о воеводе в городской среде. Во время своего воеводства (возможно, после пожара 1738 года) он «силно» завладел дворовым местом бывшего отставного стрельца Павла Деревягина «в новопоселенной Дворянской улице» и выстроил на нем «хоромное строение»^{351}. В.П. Беклемишев умер в Саратове и был похоронен в семейном склепе в правом приделе церкви саратовского Крестовоздвиженского монастыря. Его захоронение было обнаружено случайно при ремонте Крестовоздвиженской церкви в 1905 году. Прочитанная на надгробной плите надпись позволяет точно указать годы жизни В.П. Беклемишева (1687–1 декабря 1744)^{352}. При сносе церкви в 1930-х годах могила была уничтожена, надгробная плита не сохранилась. Из захоронения удалось извлечь шелковый камзол воеводы, выставленный после реставрации в Саратовском областном музее краеведения.

Два брака В.П. Беклемишева оказались бездетными. После его смерти в тяжбу за оставшееся движимое и недвижимое имущество воеводы вступили его вдова Татьяна Ивановна Беклемишева, его сестра Ирина Пахомовна Протопопова и внучатая племянница Елена Ивановна Анненкова (внучка воеводы Н.П. Беклемишева)^{353}. Вдова вскоре умерла. Описанное движимое имущество («деньги и платье, посуда серебряная, медная и оловянная»), хранившееся в кладовой воеводского дома, было разграблено, а воеводский дом отошел к родственникам Беклемишевых — Шахматовым. В сохранившихся отрывках судебного дела упоминаются «конские заводы и всякий скот», оставшиеся после воеводы. Используя для покосов «Беклемишевский» остров, воевода несомненно был вовлечен в товарное скотоводство, которое процветало в Саратове на принадлежащих городу землях. Большой интерес представляет упоминание в деле о «саратовских и синбирских его деревнях». Оно свидетельствует об одной из первых попыток саратовской воеводской администрации укорениться в пустующих землях Саратовского «уезда». Не известно, являлись ли потомками саратовских воевод первой половины XVIII века представители дворянского рода Беклемишевых, внесенные в XIX веке в VI и III части «Дворянской родословной книги Саратовской губернии»^{354}.

Если начало 1745 года отмечено, как уже упоминалось, воеводством Ильи Несветаева, то уже 3 июля 1745 года саратовским воеводой стал надворный советник Степан Афанасьевич Дурасов^{355},[69] — 62-летний отставной премьер-майор, с 1738 года проживавший в соседнем Петровске. Вместе с полковником Николаем Федоровичем Чемодуровым он обследовал озеро Эльтон^{356}. Его воеводские подписи встречаются на подлинных документах 1749 года^{357}.

Тот же полковник Н.Ф. Чемодуров, являвшийся одновременно главой Соляного комиссариатства, стал преемником Степана Афанасьевича Дурасова на воеводской должности (1750–1752)^{358}. По его ходатайству в 1751 году была учреждена прямая почта между Саратовом и Москвой^{359}.

Иван Алексеевич Казаринов был воеводой Саратова в 1752–1757 годах. Его сменил в 1757 году Афанасий Квашнин-Самарин^{360}. Завершает ряд саратовских воевод интересующего нас периода коллежский асессор князь Мельхисидек Баратаев, известный по документам 1761–1762 годов.

Сохранившиеся в фондах Сената следственные дела саратовского коменданта Д.Е. Бахметева и воеводы ИА. Казаринова позволяют более подробно рассмотреть деятельность этих администраторов и их отношения с городским обществом.

Дворянский род Бахметевых выводил свое происхождение от некоего Аслама Бахмета — родственника царевича Касима, перешедшего на службу московскому князю Василию Васильевичу Темному в середине XV века. Бахметевы получали поместья от Ивана Грозного, царь Федор Иванович жаловал их воеводством. Дед братьев Бахметевых Юрий Ерофеевич был в Касимове полковым воеводой, отец — Ефрем Юрьевич — был послан царем Алексеем Михайловичем воеводой против башкир. О старшем брате Иване Ефремовиче в справке из сенатского разрядного архива сказано:

Тот же Иван Бахметев участвовал в подавлении восстания Степана Разина, в Крымских походах, был с царем Петром в Азовском походе; именно он упомянут в истории о взятии 20 июля 1696 года крепости в дельте Дона: «сдался Лютик на дискрецию. Сию крепость принял у турков стольник Иван Бахметев с донскими казаками»^{362}. Дмитрий Бахметев в 1702 году был воеводой в Астрахани^{363}.Таким образом, эти представители старинного дворянского рода, из которого вышло немало воевод, были тесно связаны по службе с Нижней Волгой, с «низовыми городами».

Братья Бахметевы входили в состав Государева двора. В «Боярском списке» 1706 года они значились стольниками. За Иваном Ефремовичем числилось «в Арзамасе, в Ярославле, на Кинешме, на Алатаре» 63 двора, за Дмитрием Ефремовичем было записано 83 двора «в Арзамасе, на Алатыре, на Резани, на Кошире»^{364}.

В начале Северной войны мы встречаем братьев Ивана и Дмитрия в «Свейском походе», на северо-западе России. Полк Дмитрия Бахметева стоял в Новгороде под началом Бориса Петровича Шереметева, его старший брат был полковником и товарищем воеводы Петра Матвеевича Апраксина в Ладоге. Из доклада Апраксина царю (27 апреля 1702 года) известно, что определили «Ивана Ефремова сына Бахметева к низовой коннице для походов; с теми людьми он служивал и заобычен»^{365}. «Низовая конница», в состав которой входили татары, калмыки, башкиры, казаки и конные стрельцы нижневолжских городов, участвовала в «промыслах» над неприятелем в Лифляндии, разоряя города и мызы. В 1702–1703 годах «низовые» полки принимали участие в завоевании Ингрии. Полк Д.Е. Бахметева сильно пострадал в этих походах от падежа лошадей: из 1000 человек 800 оказались «безконными». Лишь 200 конников Д.М. Бахметева отправились в конце августа 1703 года под командованием Б.П. Шереметева в поход к Пскову через Лифляндию и Эстляндию для разорения края^{366}. Говоря среди прочих о «саратовцах» «Дмитриева полку Бахметева», Шереметев спрашивал царя: «Как из походу естли, за помощью Божиею, в добром здоровье возвратимся, домой их отпускать ли?» На что царь отвечал: «…сих не отпускать, потому что зимою с богом еще нечто учинить» планировал^{367}. Во время Астраханского восстания 1705 года царь высказывал недоверие к «саратовцам» и другим «низовцам», участвовавшим в карательном походе Б.П. Шереметева на Астрахань, и приказывал отправить их на театр военных действий в Польшу, но о дальнейших военных походах Д.Е. Бахметева у нас сведений нет. Его брат И.Е. Бахметев в 1708 году совершил карательный поход против башкир во главе десяти тысяч калмыков хана Аюки^{368}. В 1711 году он участвовал в походе против кубанских татар. После недолгого пребывания на посту саратовского коменданта (1713–1714) Иван Ефремович стал уфимским обер-комендантом (1714–1719), а затем воеводой Уфимской провинции (1719–1722)^{369}. К хану Аюке посылали и Дмитрия Ефремовича, а перед назначением в Саратов Бахметев-младший также служил в Уфе^{370}. Отрывочные сведения о деятельности Бахметевых до назначения их саратовскими комендантами позволяют сделать два наблюдения: братья Бахметевы с начала своей службы были связаны с «низовыми» городами, и в частности с Саратовом; они были людьми близкими к казанскому губернатору П.М. Апраксину, под властью которого с 1708 по 1713 год находилось все Среднее и Нижнее Поволжье.