Вселенная — это далеко не скучное повторение того же самого в миллиардах и миллиардах световых лет. Она бесконечно разнообразна. Она развивается, а не повторяется. Это мы уже знаем и, в силу бесконечности, никогда полностью не познаем всех тайн Вселенной.

В каком-то объеме Вселенной материя главным образом существует в конкретных видах вещества и поля, образующих звездные и планетные системы. Огромную роль тут играет гравитационная сила взаимного тяготения. Уже на современном уровне познания люди начинают разгадывать сложную жизнь этой воспринимаемой нами части Вселенной.

В частности, все более проясняется грандиозная картина формирования новых звездных групп вдоль спиральных ветвей звездных скоплений. Циклы жизни звезд, их вспышки, взрывы и остывание, лучевое рассеивание материи, гравитационное уплотнение космического вещества и множество других изученных (и даже непонятных пока процессов) свидетельствуют об одном: нет застывшей, сотворенной однажды богом Вселенной. Тут вырисовывается очередная «мировая загадка». Мы еще далеки от ее конкретного решения. Люди не могут пока сказать, что было на месте воспринимаемой нами части Вселенной раньше, что будет тут через определенное время. Точно так же мы не можем сказать, что находится где-то там, в бескрайних далях бесконечности.

В религиозной философии непознаваемость бесконечности считается едва ли не само собой разумеющейся. Рассматриваемая как атрибут бога бесконечность связывается с непостижимостью божественной сущности. Еще в VIII веке Иоанн Дамаскин внушал: «Бесконечно божественное и непостижимо, и единственное, что в нем можно понять, — это его бесконечность и непостижимость». А некоторые шли еще дальше и считали, что сам бог именно в силу своей бесконечности непознаваем даже для самого себя. «Бог не знает о самом себе, что он есть, так как он не есть нечто», — писал Иоанн Скотт. При этом «нечто» в данном случае надо понимать как конечное, ограниченное, определенное. Фома Аквинат, правда, считал, что бесконечная природа бога познаваема, однако познаваема лишь «сама по себе», то есть для бога, а не для человека, разум которого слишком слаб и ограничен для этого.

Надо сказать, что популярность современных космических свершений человечества, помноженная на парадоксы теории множеств, а также гипотеза «Большого взрыва» и другие, не совсем ясные сегодня научные открытия, как бы вынесли на поверхность старые представления о невозможности познать бесконечное. Приобрел новую жизнь тезис о непостижимости бесконечности как атрибута бога. В итоге, непознаваемость бесконечного стала излюбленной темой рассуждений многих современных буржуазных ученых и философов.

Непостижимость бесконечного, как раньше, так и теперь, доказывается ссылками на конечность человеческого опыта и человеческого разума.

Но определенная ограниченность знаний зависит от познания ограниченного количества явлений в конечной, реально доступной области пространства и времени.

Все это так. Еще Козьма Прутков говаривал, что нельзя объять необъятное. Но ведь новые и новые знания, пусть и полученные в ограниченном объеме, являются основанием для отвлеченного абстрактного мышления, анализа и обобщения и, в конечном итоге, дают новое знание.

Ф. Энгельс указывал, что положение о познании конечных предметов нуждается «… в дополнении: „по существу мы можем познавать только бесконечное“. И в самом деле, всякое действительное, исчерпывающее познание заключается лишь в том, что мы в мыслях поднимаем единичное из единичности в особенность, а из этой последней во всеобщность; заключается в том, что мы находим и констатируем бесконечное в конечном, вечное — в преходящем»[11].

Поражаться надо не тому, что человек, живущий на планете Земля, не может сказать, что было множество миллиардов лет назад или что находится в бесконечных далях. Поражаться надо тому, что человек уже смог в столь многом разобраться. Силой своего разума познав световые и радиолучи, он ознакомился со многими звездными процессами, раздвинул границы изучаемого на фантастические расстояния, превосходящие в миллиарды раз расстояние, отделяющее его родную планету от Солнца.

Среди земных веществ значится гелий. В переводе с греческого это означает — солнце. Легкий благородный газ, применяемый для наполнения оболочек дирижаблей, сперва был открыт в спектре Солнца и лишь значительно позднее — в земном минерале клевеите (из группы уранинитов). Это поистине классический пример достоверности и надежности человеческих знаний о звездном небе. Оперируя с чем-то почти неосязаемым — лучом света или чуть уловимым радиошумом, — ученые умудряются проводить сложнейшие анализы и, основываясь на общности и взаимосвязанности законов природы, познавать процессы, происходящие на других планетах и звездах.

Не только открытие гелия подтверждает реальность получаемых таким путем знаний. Достаточно сказать, что два ведущих направления в развитии современной науки имеют в своей основе «звездный» фундамент. Это, во-первых, общая теория относительности А. Эйнштейна, объясняющая причины смещения небесного пути Меркурия; во-вторых, современное познание термоядерных процессов, многие тайны которых были «подсмотрены» в солнечных и звездных превращениях.

Наглядный пример возможностей человеческого познания и достоверности научных данных — открытие тайн Венеры. Чудесная утренняя звезда богини красоты, не потеряв своей прелести, давно превратилась в прозаичную планету, расположенную на совершенно конкретном месте небосвода: вторая планетарная орбита от Солнца, после Меркурия, перед Землей. Это ближайшая к нам планета. Близость, конечно, относительная, ибо речь идет о космических масштабах. В процессе движения по своим орбитам каждые полтора года Земля и Венера сближаются, и между ними остается всего лишь… 40 миллионов километров!

К величайшей досаде астрономов, атмосфера Венеры насыщена непрозрачными облаками, которые полностью скрывают поверхность планеты. Мы не будем останавливаться на всех этапах постепенного приподнимания чадры таинственности с небесной красавицы. Хотя сами по себе эти этапы очень интересны и наглядно демонстрируют постепенный рост технических возможностей со все большей точностью изучать столь далекий материальный объект. Отметим лишь, что уже в 20-х годах нашего века была определена температура поверхностного слоя венерианских облаков, а немного позднее — наличие в ее атмосфере большого количества углекислого газа. В 50-х годах началось изучение дециметровых и сантиметровых радиоизлучений Венеры. Они принесли интересные сведения — поверхность соседней планеты оказалась раскаленной до 250–300 градусов! Олово на ней текло бы жидкими ручьями. Накопленные данные оптических и радиоастрономических наблюдений, анализ спектроскопических и других материалов, рассмотренные с точки зрения общих закономерностей природы, позволили ученым определить температуру поверхности планеты и атмосферы на различных уровнях, прийти к выводу о высокой плотности ее, установить химический состав атмосферы и высчитать ее истинный диаметр.

Как вы знаете, наши ученые и специалисты США успешно запустили к Венере, а затем и на саму поверхность этой планеты очень надежные космические аппараты.

Качественно это был как бы старт нового этапа непосредственного изучения дальних космических тел. Но вот что интересно: полученные данные непосредственных измерений в общем-то подтвердили все то, что ученые смогли выяснить и предположить раньше, проводя исследования с Земли.

В 1982 году на новом, более высоком научно-техническом уровне планета была исследована советской автоматической станцией «Венера-13». Атмосферное давление на уровне грунта оказалось равным 89 атмосферам, а температура — плюс 457 градусов. Была успешно проведена передача цветных панорамных изображений окружающей местности. Станция произвела ювелирную работу по взятию проб грунта для определения его элементарного состава. Замечательный научный эксперимент с большой убедительностью и точностью еще раз показал принципиальное единство планет и явился новым подтверждением правильности теоретических прогнозов, достоверности наших представлений о процессах и явлениях, происходящих на других небесных телах.